Читать книгу "Заговор обреченных - Богдан Сушинский"

– По-моему, вам следует помочь – да, нет?

– Спасибо, генерал. Я сам. Выстрел чести – есть выстрел чести. Когда генералу предоставляют такое право – им следует воспользоваться. Знаете, вся традиция германского офицерства свидетельствует о том, что…

– О традициях германского офицерства – я так полагаю – нам с вами все давно известно, – прерывает его Фромм. – Стоит ли предаваться сейчас воспоминаниям о доблестях наших предков и непоколебимости прусских гвардейцев?! Тем более, что сами мы мало соответствуем их идеалу. Все мы, в наше время…

– Будь проклято это «наше время», – со стоном качает головой Бек.

– Подполковник Гербер, пистолет генерал-полковнику Беку, – командует Фромм.

Гербер проверяет пистолет, вкладывает его в руку генерала и предусмотрительно отходит в сторону. Бек пытается обвести присутствующих прощальным взглядом, но в ожидании выстрела все отводят взгляды или отворачиваются.

Наконец выстрел гремит. Генерал вскрикивает и, выпустив пистолет, хватается за голову. Он вновь ранен. К тому же – легко. Обливаясь кровью, Бек опускается в кресло и на какое-то время теряет сознание.

Генерал Фромм придирчиво осматривает его рану, изрыгает ругательства и презрительно заключает:

– Вот чего стоят все наши рассуждения о рыцарских доблестях предков-германцев! Застрелиться не умеем. Пулю в висок послать не способны. Обер-лейтенант Брунхайд, займитесь этим человеком. Выведите его и помогите… Словом, сделайте, что-нибудь…

– Есть… – щелкает каблуками Брунхайд. – Унтер-офицер Герлиц!

– Я здесь.

– В соседнюю комнату этого… Вот мой пистолет. В соседнюю комнату – и пристрелить. Тело вынести во двор, где остальные.

– Есть вывести и…

Здоровенный унтер подошел к Беку, вцепившись в лацканы френча, приподнял со стула и, недолго думая, взвалил себе на плечо. Еще через несколько секунд в приемной генерала прозвучал спасительный не только для Бека, но и для всех присутствующих выстрел.

– Германия даже не догадывается, что в эту минуту она лишилась своего «президента», – иронично проговорил Фромм, услышав выстрел бесчестия. – Приведение к присяге произвел унтер-офицер Герлиц. Кстати, никто из вас не видел здесь господина Герделера – да, нет?

Офицеры переглянулись. Большинство из них даже не знали этого человека.

«Жаль, – молвил про себя Фромм. – А то бы Германия потеряла и своего несостоявшегося канцлера».

– Если он все еще в здании, то никуда не денется, – заверили его.

– Кто там у нас еще, подполковник Гербер?

– Прежде всего – генерал Геппнер.

– Геппнер. Господи, о нем-то мы совершенно забыли. Где он? Сюда eго!

* * *

Пока доставляли Геппнера, который, по замыслу заговорщиков, должен был заменить его на посту командующего армией резерва, Фромм отправил за дверь офицеров и принялся лихорадочно рыться в столе. Только сейчас он вспомнил, что после путчистов осталась тьма бумаг. И еще неизвестно, что там содержится в них такого, что способно скомпрометировать его в глазах следствия. Прежде всего командующего интересовал сейф Штауффенберга, черневший здесь же, в кабинете, рядом с его собственным сейфом. Однако ключа нигде не было.

– Черт, – пробормотал он. – Следовало обыскать полковника Штауффенберга. Наверняка ключ у него в кармане. Но не рыться же сейчас. Впрочем… – Подполковник Гербер.

– Я.

– Немедленно обойдите все кабинеты. Всякие бумаги с текстами приказов, распоряжений и так далее доставить сюда. Хотя… не надо, я сам… – нервно остановил он подполковника уже у двери. Фромм не желал, чтобы кто-либо, кроме него самого, видел эти документы. Он сам обойдет основные кабинеты: Ольбрихта, Квиринхейма, Шверина, Шуленбурга…

Геппнер вошел так, словно ноги его были скованы толстыми цепями. Фромму показалось, что, дойдя до стола заседаний, он попросту рухнет на него.

– Я все понимаю, генерал Геппнер, – неожиданно добродушно, даже сочувственно молвил командующий. – Однако обстоятельства этой нашей с вами последней встречи вам, надеюсь, ясны.

– Что от меня требуется? – едва шевелил непослушными губами Геппнер.

– Сложный вопрос. Но вполне закономерный.

Фромму было жаль этого генерала. Он еще помнил, с какой надеждой следил за продвижением танковой группы Геппнера в направлении Москвы осенью и зимой сорок первого. Ни у кого не возникало тогда сомнений, что именно танки Геппнера первыми войдут в столицу русских.

В восприятии большинства генералов Геппнер был не просто командующим. Любой курсант военного училища знал, что этот генерал является одним из лучших теоретиков танкового боя, сторонником создания крупных танковых соединений – групп и армад. Не зря его имя вполне заслуженно называлось сразу же после имени генерал-полковника Гудериана. Геппнер по праву числится среди создателей бронетанковых войск Третьего рейха.

– Почему вы не расстреляли меня вместе с остальными? – нарушил его молчание Геппнер.

– Сложный вопрос.

Скандальная отставка этого генерала с поста командующего танковой группой под Москвой буквально потрясла германский генералитет. Сидя здесь, в Берлине, штабистам трудно было понять, как Геппнер мог решиться на приказ об отступлении от стен Москвы, не получив на то согласия фюрера. Это потом они узнавали подробности того, как промерзала броня танков и смазка, что выводило машины из строя не хуже русских орудий. Как, беспомощно барахтаясь в глубоких российских снегах, танки превращались в заиндевевшие стальные мишени.

Но даже тогда, еще плохо представляя себе, что такое на самом деле фронт в снегах под Москвой, все были удручены тем, сколь пренебрежительно повел себя фюрер с Геппнером. Отстранить от командования – кого удивишь этим в армии? Понизить в чине. Предать суду… Тоже случалось. Но изгнать такого известного генерала из армии, лишив его права ношения формы. И объявив об этом на всю Германию, весь мир!..

Фромм плохо представлял себе, как Геппнер сумел пережить весь этот позор. Поскольку еще хуже представлял себе, как бы мог смириться с таким наказанием он сам.

– И все же… Почему вы не расстреляли меня вместе с Ольбрихтом? – вновь нарушил его задумчивое молчание «первый генерал, отступивший от стен Москвы», как называли Геппнера в одной из газет.

– Ольбрихт – это одно, вы – совершенно другое, – туманно объяснил Фромм. Он и сам толком не понимал, почему не присоединил тогда Геппнера к приговоренным несуществующим трибуналом. Бек – понятно. Он попросил права самому пустить себе пулю в лоб. Но ведь Геппнер-то с подобной просьбой не обращался. А насколько было бы теперь проще.

– Если быть точным – из уважения к вашим былым заслугам, генерал Геппнер.

– Они были не только у меня, – с возмущенной растерянностью одернул китель отставной генерал.