Читать книгу "Седло для дракона - Дмитрий Емец"

«Зачем оно мне сейчас? Какая в нем польза, когда меня завалило?» – с досадой подумала Оля и хотела уже отбросить яйцо, когда под ладонями у нее что-то вздрогнуло. Вначале один раз, потом еще и еще. Дрожь была слабой, но уловимой.

Оля стащила со лба фонарик и уперла луч в скорлупу. Поначалу он отразился и рассеялся, высветив лишь крупные поры, но вдруг внутри что-то вспыхнуло и, откликнувшись фонарю, запульсировало нечто живое, настойчивое, нетерпеливое. Маленькое тело, собранное еще в зародышевую поджатую позу, пыталось распрямиться. Толчки скорлупы под ладонями у Оли то замирали, то переходили от мелкой частой дрожи к довольно сильным единичным ударам.

Потом что-то слабо тюкнуло Олю в центр ладони, и она увидела узкую, едва различимую трещину, пробежавшую по скорлупе. Держа в руках яйцо и не думая о том, что жить ей осталось немного, Оля сидела и смотрела.

Тянулись минуты. Воздуха в крови у Оли оставалось все меньше. Она ощущала головокружение, мысли путались. Страх точно мокрая бумага пытался вспыхнуть, но лишь чадил. Единственным окошком в мир, единственной смутной надеждой была эта прорывающаяся из скорлупы жизнь. Может, ей как-то удастся примкнуть к этой жизни? Слиться с ней? Спастись?

Реальность Оля воспринимала уже настолько смутно, что ничуть не удивилась, когда к ее лицу и одежде прикоснулась чья-то рука. Отдернулась на миг, потом вернулась и деловито ощупала ее лицо и плечи, прикидывая, с чем имеет дело. Видимо, Оля была слишком велика, чтобы ее вытащить, и руке это не понравилось, поскольку она недовольно шевельнула пальцами.

Рука, насколько было видно при свете фонарика, существовала лишь до локтя, а дальше уходила в пустоту – но все же это была абсолютно реальная и живая женская рука, даже с кольцом на пальце. И этот палец с кольцом не то погрозил Оле, не то качнулся в пространстве, что-то ей сообщая.

Скользнув ниже, рука ощупала скорлупу яйца. Оля неотрывно смотрела на руку. Ей хотелось с дикой силой вцепиться в запястье и, не отпуская его, заорать прямо в воду: «Заберите меня! Мне страшно! Заберите!» Однако она этого не сделала, только кусала губы.

Взяв у Оли яйцо и балансируя им на ладони, рука с усилием потянула его в пустоту. Оля не мешала. Напротив, помогала проталкивать яйцо, видя, что оно так велико, что руке невозможно удерживать его пальцами.

«Пусть хоть оно живет! Пусть хоть кто-то живет!» – подумала она и, испытав горькое удовлетворение, закрыла глаза.

* * *

Гай метался по берегу. Делал десяток шагов, останавливался, словно наткнувшись на невидимые прутья клетки, и бросался обратно. Сопровождавшие его арбалетчики точно так же, как и он, переходили с шага на бег.

Долбушин, стоявший с Лианой у самой воды, внезапно заметил, что к ним с обеспокоенным лицом спешит начальник водолазов.

– Ну, что такое? – издали крикнул ему Гай.

– Пост наблюдения вышел на связь. Уровень завала резко понизился, – уклончиво сообщил начальник водолазов.

– Что? Проще можно? – подбегая, переспросил Гай.

Михаил оттянул от шеи воротник:

– Колодец завалило. Все обрушилось. Я предупреждал, что…

Гай, не дослушав, оттолкнул его. Подбежавшая охрана, не разобравшись, в чем дело, вскинула магазинные арбалеты.

– Не трогать его!.. Что девушка, цела?

– Неизвестно, – отозвался начальник водолазов.

– А яйцо?

– Скорее всего, не пострадало. Эхолот показывает, что нижний горизонт остался на прежнем уровне. То есть завалило только до площадки, – торопливо сказал водолаз, глядевший теперь единственно на деревянные короба арбалетов.

За спинами охранников послышались возня, шепоты и спор. Кого-то не пускали. Гай обернулся. К нему неспешно, усмехаясь чему-то неведомому, не исключено, что только в ее сознании происходившему, пробивалась Дайни. То трогала лицо, то вертела пуговицы, то нервно бегала пальцами по бусам из птичьих черепов.

– Чего тебе? – сердито спросил Гай.

– Мне ничего, – с достоинством ответила Дайни и, повернувшись, пошла обратно.

– А приходила ты зачем?

Дайни остановилась. Снова погладила себя по лицу.

– Кости в яйце шевелятся. Раньше они лежали так! – она собрала вместе пальцы обеих рук. – А теперь так! – она их резко распрямила. – Кажется, кто-то рождается!

– Проклятье! Он же захлебнется! Зачем мне мертвый дракон?! – Гай вцепился начальнику водолазов в плечо. – Эй, вы! Шевелитесь! Разгребайте завал! Бросайте туда всю технику! Сами прыгайте!

– Не успеем. Потребуется дня два или три, чтобы… – начал начальник водолазов.

Гай, выхватив у охранника арбалет, ткнул Михаила болтом в подбородок, задрав ему голову.

– Не разгребешь завал сейчас же – через три дня тебя уже похоронят! Хоронят на третий день – понял? – прошипел он.

Начальник водолазов попятился и, спотыкаясь, метнулся прочь.

– Мы можем взорвать небольшой заряд! – крикнул он издали. – Конечно, это рискованно, но, возможно, девушка сумеет выбраться.

– А если она не захватит с собой яйцо? Или его завалит?.. Нет, разгребайте так! Руками! Зубами грызите! Чем хотите!

Едва водолаз ушел, взбешенному Гаю попался на глаза Тилль:

– А вы что встали, Ингвар?! Если потребуется, топите ваших берсерков, но чтоб яйцо было у меня!

Тилль засопел мятым носом. Он, похоже, сомневался, что от берсерков на дне будет какая-то польза, но спорить находил опасным. Замахал руками, отдавая приказы. Берсерки побежали к лодкам.

Белдо воробышком подпрыгнул к Гаю, пальчиком отвел от себя арбалет и сказал очень тихо, но веско:

– Бесполезно. Времени слишком мало. Шанс только один: серебряная рука Кавалерии.

– Кавалерии?

– Да. Скажите ей, где яйцо. Пусть достанет его.

Гай отстранился словно для крика, но лицо старичка было спокойным и каким-то особенно убеждающим. Гай сдержался.

– Она заберет дракона себе! – сказал он.

– А ваше седло? – спросил Белдо почти неслышно. – Так ли важно, в конце концов, кто воспитает дракона, мы или они, если в финале все драконы все равно будут нашими?

– Но еще есть гепард! – возразил Гай. – Что, если…

– Гепард – это власть над одним, и притом вблизи. Непредсказуемый, капризный уникум, требующий чистоты побуждений… Седло сильнее гепарда. И потом – драконы живут долго! Мало ли что может измениться, – вкрадчиво сказал Дионисий Тигранович.

Гай, затихнув, смотрел на него. И старичок смотрел на Гая. Взгляд у обоих был отсутствующий, словно и не они смотрели, а их опекуны совещались между собой. Лицо Гая опадало, сдувалось, и проступала в нем покорная тоска. Как видно, ему велели ждать. Под конец Гай коротко дернул головой, признавая правоту Белдо, и, подозвав Долбушина с Лианой, потребовал немедленно связаться со ШНыром.