Читать книгу "Бабушка на сносях - Наталья Нестерова"

Запах детских горячечных болезней! Как я ненавидела этот запах! Им несло из открытых дверей мужского зала в парикмахерской. «Мама, — спрашивала я, — зачем мужчины позволяют, чтобы от них пахло компрессами?»

После объятий пришел черед поцелуям. Игорь лобызал мою шею, двигался по кругу. «Бедный, — пожалела я, — наверное, очень неудобно стоять на прямых ногах, согнувшись! Хоть бы присел, еще радикулит заработает!»

Волосы у Игоря растрепались: «внутренний займ» покинул лысину и свалился длинными прядями на ухо.

Что делать, я не знала. Но долго этого выдержать не могла — точно. Игорь взял в руки мое лицо, прижался губами к моим губам.

О, горе мне! Цылодобово!

«Один, два, три…» — мысленно отсчитывала я секунды пытки. На счете «семь» застонала — не от страсти, естественно, от отвращения. Прежде всего — к себе самой. Игорь совершенно не правильно понял мою реакцию и усилил пыл по обсасыванию моих сомкнутых губ.

— Подожди! — Двумя руками я уперлась в его плечи и оттолкнула. — Игорь! Нам надо поговорить. Сядь, пожалуйста!

— Кирочка моя дорогая! — проговорил Игорь и с удовольствием подчинился.

Именно с удовольствием! Или с облегчением?

То ли спина устала, то ли… Да! Не так уж велика была его страсть не в платонической, а в эротической части. Пусть мой сексуальный опыт невелик.

Но я отлично знаю: возбужденный и влюбленный мужчина, да еще под хмельком, без клея намертво приклеивается, отодрать его от себя можно только с кожей.

— Никогда не называй меня Кирочкой! Или Киркой! — говорила я, пока Игорь наливал себе коньяк. — Только Кира! Договорились?

— Хорошо, Кирочка! Твое здоровье! — отсалютовал рюмкой, выпил, закусил коньяк грибком.

— Игорь, я должна объяснить, почему к тебе приехала. Но прежде всего: очень благодарна тебе за письма и за преданную любовь. Собственно, поэтому, оказавшись в тяжелой ситуации, я бросилась к тебе. Игорь, похоже, ты не замечаешь, но я в положении.

— В тяжелом, — кивнул он, — надо воровство приравнивать к убийству.

— Какое воровство?

— Тебя же в поезде обчистили. Сама говоришь — тяжелое положение.

— Ты не понял! Я имела в виду беременность.

Игорь, я жду ребенка!

Игорь заморгал, уставился на мой живот, потерял дар речи и трезвел на глазах. Мне было его искренне жаль. Бедняга! Влип! Всю жизнь любить принцессу — и получить ее на старости лет и в интересном положении! Не позавидуешь.

Речь к Игорю не возвращалась. Я вылила в его рюмку остатки коньяка:

— Выпей!

Не помогло. Он молчал и хлопал глазами. Поставила перед ним свою полную рюмку:

— Выпей!

Подействовало. Игорь заговорил:

— Но как же так, Кира? Ты не шутишь?

— Не до веселья.

— Понимаю. То есть не понимаю! Ты хочешь сказать, что тут, у меня, через некоторое время собираешься родить ребенка?

Тем же изумленным тоном он мог бы спросить: собираешься устроить террористический акт и взорвать президента России?

— Да! — мужественно ответила я.

— Мне надо.., извини, я сейчас. — Он поднялся и ушел на кухню.

Вернулся с початой бутылкой водки. Налил себе и залпом выпил.

Мне ли осуждать Игоря? Напивается, и правильно делает! Отец моей дочери, пока не родившейся, хохотал мне в лицо. Сергей, юридический муж и, как я считала, верный друг, побоялся даже фамилию ребенку дать. Подруга Люба мою беременность посчитала глупой шуткой. У сына будет свой малыш, не до распутной маман Лешке.

В определенном смысле Игорь поступил благороднее других — не показал мне на порог, а с тихим ужасом надирался, пока не отключился в кресле.

Кое-как я доволокла его до кровати в спальне.

Не тащила на себе, ногами Игорь все-таки перебирал и пьяно твердил: «Кирочка! Моя Кирочка! Как же так?»

Свалила его поверх покрывала и подушечной пирамиды. Сняла тапочки, закинула ноги. Чем бы его укрыть? Неудобно копаться в чужих шкафах.

Принесла из большой комнаты покрывало с дивана и набросила на Игоря.

Что-то неуловимо хорошее произошло со мной в последние минуты. Даже приятное. Не сразу поняла — ноги перестали мерзнуть. Спасибо валенкам!

Убрала со стола, вымыла посуду, остатки еды поставила в холодильник. Надо устраиваться на ночь. Хорошо бы помыться! В квартире Игоря не было магистральной горячей воды, имелась газовая колонка. Как ею пользоваться, я не знала. Когда мыла посуду, открыла кран с красной пипочкой, в колонке вспыхнули газовые горелки, и она загудела, точно реактивный самолет на старте. Я в испуге закрыла кран, горение прекратилось. Вспомнила публикации, в которых говорилось, что газовые колонки — самая частая причина взрывов и пожаров. Не надо взрывов! Вскипятим чайник и помоемся, ввиду марсианского холода в ванной, оголяя части тела по очереди.

С валенками я расстаться решительно не могла. Так и легла на узкий диван: в спортивном костюме, в валенках, укрывшись подаренной проводницей шинелью.

— У тебя есть два положения, — сказала я дочери, — они же мои: на боку и на спине. Не вертись! Считай, что мы все еще в поезде. Мы с тобой куда-то едем, малышка! «Ту-ту!» — гудит паровоз. Я расскажу тебе сказку. Про Колобка, который ото всех ушел. И никаких вопросов о твоем папе! Мы ведь запретили себе думать о нем!

Чуть-чуть вспомнить? Одну капельку? Только чтобы тебя убаюкать? Хорошо! Заткни уши! Мои воспоминания — не для маленьких девочек. Они для очень взрослых, глупо и сокрушительно влюбленных женщин…

* * *

Скверный характер Игоря, непрезентабельную внешность и даже возможные страшные былые и будущие преступления — все ему и навеки мною простится за разговор, который состоялся у нас утром.

Игорь растолкал меня за плечо:

— Кира! Чайник вскипел. Пойдем завтракать.

Для человека, который накануне выпил бутылку коньяку и много водки, Игорь выглядел превосходно. Помятый, но побритый, с запахом перегара, но с ясными глазами, он сидел за маленьким столиком на кухне. Разогрел на завтрак вчерашние котлеты, сделал бутерброды с колбасой и сыром, заварил чай, дурного сорта, но крепкий.

Игорь ел механически и активно. Не отрывал взгляда от тарелки, шумно прихлебывал чай из большой кружки. Я вяло кусала бутерброд и ожидала, что, насытившись, Игорь пустится в пространные рассуждения, он-де не может пригреть меня в моем нынешнем состоянии, виновником которого отнюдь не является.

И я очень сильно ошибалась!

— Кира! — поднял голову Игорь. — Я долго думал над сложившейся ситуацией.