Читать книгу "Экстренный случай - Майкл Крайтон"

– Нет, ничего не надо, – ответил старик.

– Он наверняка захочет расплатиться.

– Не надо ничего, – повторил лысый. – Поехал я.

– Сообщите дежурной сестре ваше имя, – попросил стажер, но старик уже был таков.

Меня вкатили в палату с голубыми кафельными стенами. Зажглась лампа, и надо мной нависли чьи-то лица, полускрытые марлевыми масками. Послышался скрип натягиваемых резиновых перчаток.

– Сначала остановим кровотечение, – сказал стажер. – Потом сделаем рентген. – Он взглянул на меня. – Вы в сознании, сэр?

Я кивнул и попытался заговорить.

– Не надо, молчите. Возможно, у вас сломана челюсть. Сейчас я только залатаю рану на лбу, а разбираться будем потом.

Медсестра омыла мне лицо теплой мыльной водой. Я заметил кровь на губке.

– Сейчас обработаем спиртом, – сказала сестра. – Немножко пощиплет.

Стажеры разглядывали мою рану и переговаривались.

– Запишите так: на правом виске поверхностная рана длиной шесть сантиметров.

Я едва почувствовал пощипывание. Спирт был прохладный и почти не раздражал. Стажер вставил в держатель изогнутую хирургическую иглу. Медсестра посторонилась, и он чуть повернул мою голову. Я боялся, что будет больно, но ощутил лишь легкое покалывание. Стажер сказал:

– Чертовски острое орудие. Можно подумать, что его полоснул хирург.

– Нож?

– Возможно, хотя сомневаюсь.

Медсестра перетянула мне руку жгутом и взяла кровь.

– Пожалуй, стоит ввести ему противостолбнячную сыворотку, – не прекращая штопать меня, рассудил стажер. – И пенициллин. – Обращаясь ко мне, он добавил:

– Если «да», моргните один раз. «Нет» – два. У вас нет аллергии на пенициллин?

Я дважды моргнул.

– Вы уверены?

Я моргнул один раз.

– Хорошо, – сказал стажер и возобновил занятия рукоделием, вышивая у меня на лбу. Сестра сделала мне два укола. Еще один стажер молча осматривал меня.

Должно быть, я опять лишился чувств. А когда очнулся, то увидел возле своей головы громоздкий рентгеновский аппарат. И услышал чей-то раздраженный голос:

– Осторожнее, осторожнее.

Я снова потерял сознание и очухался уже в другой палате – на сей раз с салатовыми стенами. Стажеры просматривали на просвет еще мокрые рентгеновские снимки и обменивались впечатлениями. Потом один из них подошел ко мне.

– Похоже, вы легко отделались, – сказал он. – Вероятно, у вас расшатались два-три зуба, но никаких трещин не видно.

В голове прояснилось. Настолько, что я наконец смог спросить их:

– Вы показывали снимки рентгенологу?

Стажеры замерли, мигом поняв, что я имею в виду. Читать снимки черепа чертовски трудно, тут нужен наметанный глаз. Впрочем, они явно не задумались о том, как я вообще догадался задать такой вопрос.

– Рентгенолога сейчас нет.

– Где он?

– Пошел в кафетерий.

– Приведите его, – велел я. Во рту было сухо, челюсть болела, и я еле шевелил языком. Подняв руку, я коснулся щеки и нащупал здоровенную опухоль, тоже очень болезненную. Неудивительно, что стажеры опасались трещин.

– Какое у меня число?

– Прошу прощения, сэр?

Я не мог внятно произносить слова, и стажеры плохо понимали меня.

– Я спрашиваю, какое у меня гематокритное число?

Они переглянулись.

– Сорок, сэр.

– Дайте воды.

Один из стажеров отправился за водой, второй как-то странно посмотрел на меня, словно впервые узнал о том, что я – человек.

– Вы врач, сэр?

– Нет, – ответил я. – Просто просвещенный пигмей.

Стажер смутился и достал записную книжку.

– Вы когда-нибудь лежали в нашей больнице, сэр?

– Нет, – ответил я. – И не намерен ложиться.

– Сэр, вы поступили к нам с глубокой раной…

– Черт с ней. Дайте зеркало.

– Зеркало?

Я вздохнул:

– Да, зеркало. Чтобы я мог посмотреть, хорошо ли меня заштопали.

– Сэр, если вы врач…

– Принесите зеркало.

И зеркало, и стакан воды прибыли на удивление быстро. Сначала я взял стакан и единым духом осушил его. Вода показалась мне чертовски вкусной.

– Вы бы помедленнее, сэр, – посоветовал стажер.

– Сорок – не такое уж плохое гематокритное число, – ответил я ему, поднимая зеркало повыше и изучая порез на лбу. Я злился на врачей, и это помогало забыть о боли. Разрез был ровный, плавно изогнутый и шел от брови к уху. Мне наложили примерно двадцать швов.

– Давно меня привезли? – спросил я.

– Час назад, сэр.

– Перестаньте величать меня сэром и возьмите новую пробу на гематокритное число, – велел я им. – Надо выяснить, нет ли у меня внутреннего кровоизлияния.

– Пульс у вас всего семьдесят пять, сэр, а цвет кожи…

– Действуйте!

Повинуясь моим указаниям, стажеры взяли еще одну пробу, пять кубиков.

– Господи! – в сердцах воскликнул я. – Это же всего-навсего гематокрит!

Стажер виновато взглянул на меня и поспешно вышел. Видимо, работа в неотложке не идет на пользу. Ребята слишком расхлябаны. Чтобы установить гематокритное число, нужно не больше одного кубика крови. Достаточно проколоть палец.

– Меня зовут Джон Берри, – сообщил я другому стажеру. – Патологоанатом из Линкольновской.

– Да, сэр.

– Не надо записывать.

– Да, сэр, – он отложил блокнот.

– Я не ложусь в больницу, так что не нужно оформлять никаких бумаг.

– Сэр, на вас напали грабители…

– А вот и нет. Я споткнулся и упал. По собственной глупости.

– Сэр, характер увечий показывает…

– Мне плевать, если характер увечий отличается от описанного в учебниках. Я сообщил вам, что случилось, и дело с концом.

– Сэр…

– Не надо спорить, – отрезал я.

На белом халате стажера запеклись капельки крови. Надо полагать, моей.

– На лацкане нет таблички с именем, – заметил я.

– Так точно.

– Лучше бы нацепили. Мы, больные, не любим общаться незнамо с кем.

Стажер глубоко вздохнул.

– Сэр, я студент четвертого курса.

– О, боже.

– Сэр…