Читать книгу "Нас позвали высокие широты - Владислав Корякин"

Из других впечатлений от похода с Женей. Выяснилось, что мы по–разному ходим по леднику. Женя строго и очень умело выдерживает азимут (многим моим коллегам после университета у него бы поучиться!) в своем стремлении не уклониться ни на градус, смело перепрыгивая при этом через трещины. Увы, в силу возраста я не могу позволить подобной роскоши и предпочитаю, выдерживая лишь генеральное направление, передвигаться по ледяным блокам между трещинами. Такая разница сказывается, лишь когда идешь в связке направляющим. Ничего, походим, привыкнем. Еще одна особенность ленинградцев: Ильин приучил их пользоваться альпинистскими кошками сплошь и рядом, тогда как я этим спецсредством пользуюсь в исключительных случаях. Все это мелочи разной полевой практики, в целом наш опыт примерно одинаков, одного уровня. Определенно я получаю удовольствие от работы с этими ребятами, несмотря на некоторое физическое напряжение в связи с необходимостью укладываться в жесткие временные рамки. Уже 22 августа мы вернулись в базовый лагерь на мысе Сахарова, где узнали много нового.

20 августа Соболевская, поднявшись на плато, угодила под удары того самого ветра, который удивил нас фирновой поземкой во время боры на леднике Рыкачева. Удивительная избирательность у этого ветра в одних и тех же условиях. Разница в расстоянии всего два–три километра, а она или есть, или нет, хотя и не в описанном случае. Римма Федоровна едва не повергла слушателей решительным заявлением в адрес своего телохранителя на грани обвинения:

— Во вчерашнем маршруте Градусов меня едва не убил!

Только спустя минуту Ильин официальным голосом поинтересовался:

— Каким же образом?

— Вы представляете, — заявила Римма Федоровна, — он залил в термос холодный чай!

Слушатели едва не оцепенели от такого утонченного злодеяния, согласившись, однако, что в наше просвещенное время накануне наступления светлого будущего уровень злодейства, очевидно, существенно понизился.

23 августа на лагерь обрушился жестокий шторм, к счастью, продолжавшийся недолго. Поэтому мы успели с доделками в правой нижней части ледника Мака, куда нас не пустили трещины, причем действовали, как и намеревались, с моря. Понял, почему Женю не всегда устраивает подобный вариант: мотор «Привет», которым его снабдили, создан для пресной воды, и на море частенько начинает барахлить. Подняли среди морен очередного белого медведя, который предпочел ретироваться, не доставив нам хлопот. С окончанием работ в заливе Легдзина оставалось спокойно дожидаться судна, обрабатывая полученные в поле наблюдения, которыми за истекшие три недели я вполне удовлетворен, больше уделяя контролю в будущем.

Определенно, при возможности следует убедиться в правильности определений положения фронтов ледников по радиолокатору. Пока это сделано лишь для ледников Вёлькена и Мака. Это тем более необходимо, что выполняется впервые и скепсис потенциальных оппонентов просто неизбежен. Надо шире использовать старые карты на район предстоящих исследований, включая Петерманна, по результатам морских съемок норвежских промышленников 1870–х годов, съемки Седова 1913 года, несмотря на все присущие им недостатки, уже по той причине, что у них есть и свои достоинства Несомненно, совсем не случайно ни Баренц, ни норвежцы не обнаружили залива Иностранцева, а с другой стороны — зафиксировали выдвижение в море Большого Ледяного мыса, судя по прокладке курсов вплотную к фронтальным обрывам этих ледников. Но убедиться в этом можно только непосредственно на местности. В этом медвежьем углу Новой Земли можно ожидать чего угодно, и поэтому я к перспективе посещения этих мест отношусь одновременно с интересом и определенной тревогой в части ожидаемых результатов.

Одновременно осваиваю новый для меня полевой сленг геологов–ленинградцев, образный и часто неожиданный. Если происхождение слова «табориться» понятно, то откуда взялся термин «бутер» для полевого шмотья в совокупности? Зато такие словосочетания, как «нахвататься зайчиков» (схватить снежную слепоту), «давить холостяка» (идти маршрутом без наблюдений) или «пускать пар» (потеть на подъеме под непосильным грузом), вероятно, повеселили бы любителей русской словесности и профессиональных филологов, если бы они оказались среди нас.

В пять утра 25 августа, мучаясь в сальном мешке от бессонницы, я услышал равномерные вздохи судового движка. Минут через пятнадцать донесся грохот якорной цепи и всплеск якоря, плюхнувшегося в воду. Распорядок в нашем лагере не был нарушен, его обитатели знали себе цену. И только в семь тридцать голос человека с Большой земли осторожно поинтересовался:

— Как бичевали, ребята?..

Наконец–то расстались с мысом Сахарова, тем более что нас ожидали в ближайшем будущем новые интересные перспективы. Одновременно выяснились причины задержки «Хмельницкого»: в те дни, когда бора бомбардировала нас фирном на леднике Рыкачева, а работяга Градусов пытался злодейски сорвать программу поисков граптолитов на берегах залива Легдзина, судно отстаивалось от шторма под защитой острова Междушарский чуть ли не в тысяче километров южнее. Теперь нам предстоит высаживаться на мысе Визе в самом центре карты Седова.

Однако на самом деле нам предстоял более сложный вариант. На мысе Визе пока останется Соболевская с Градусовым в оборудованном лагере, а остальным предстоит отправиться в Гавань Мака и работать на ее берегах, загадочное и редко посещаемое место на Новой Земле. Считается, что его открыли норвежские промышленники в XIX веке. Думаю, все же первенство принадлежит Баренцу, в судовом журнале которого 27 июля 1594 года отмечено: «Пришли к большому заливу», который показан так же на отчетной карте под названием Святой Анны или Гавани Мака, присутствующей на современной карте.

На переходе фиксирую положение фронтов ледников Анучина и Воейкова. Удалось подсечь и положение ледника Броунова в самом куту Гавани Мака. Благополучно разгрузились на мысе Визе, благо не было волнения, а поставили лагерь, но на судно пришлось возвращаться на веслах. Мотор оправдал опасения Жени Платонова, который у нас не только главный кок, но и старший механик, а точнее и швец, и жнец, только что не на дуде игрец… Заснеженные горы и ледники на побережье в свете низкого солнца выглядели удивительно гармонично и успокаивающе, а силуэт судна на фоне багровых и розовых закатных красок прорисовывался до мельчайших деталей. На подходах к Гавани Мака угодили в полосу айсбергов, наподобие той, в которую врезались, возвращаясь с мыса Желания, но на этот раз в условиях отменной видимости, получив сильное впечатление в окружении синих глыб всех форм и размеров, когда дальний горизонт своими очертаниями напоминал щербатую пилу в бело–синих оттенках. Успешно прошли и айсберги, и ледяное крошево на воде, чтобы стать на якорь у восточных берегов гавани. Тут же приступаю к засечкам по локатору.

Закончив наблюдения, можно оценить окрестные пейзажи, пока с палубы. Совсем иная картина, чем на мысе Сахарова. Высоченные берега здесь образуют каменный коридор, который на юге запирается фронтом ледника Броунова, даже на расстоянии его бугристая неровная поверхность удивляет и настораживает массой трещин, видимо, делая ледник недоступным для посещения. Завтра предстоит с ним знакомство вплотную, а пока стоит посетить судовой душ. Какое все–таки блаженство горячая вода для полевика, лишенного ее длительное время.