Читать книгу "Череп для ученика - Евгения Белякова"

Рик с раннего детства выказывал необычайно высокие способности к музыке и пению. Восьми лет его отдали на обучение в Академию искусств, сразу на третий курс. Мальчишка, окруженный студентами много старше его, постепенно, под воздействием насмешек соучеников и похвалы учителей становился все отчужденнее… В нем проснулось высокомерие. Его дразнили «умником» и «рыжим», над ним насмехались – он научился презирать.

На шестнадцатый год своей жизни он получил звание мастера. Спустя всего два месяца после торжественной церемонии Посвящения, его отец объявил, что исключает Рикардо из списка наследников и передает его в полное владение главного храма Близнецов. Старший брат Рика проговорился по пьяному делу о причинах столь странного поведения отца. Тот крупно задолжал сразу нескольким купцам – компаньонам и заказчикам. Храм выкупил долговые расписки и прислал своего человека сделать Йорри Риомболю заманчивое предложение. Учитывая астрономическую общую сумму долга и не такое уж и невозможное требование… Купец Риомболь предпочел отдать Храму своего младшего сына. Ему списали большую часть долга и даже дали кредит под невысокий процент.

Зачем Рик понадобился могущественному ордену Близнецов, старший брат не знал. «Скорее он бы больше подошел для ордена Садовников, они хоть не такие мрачные и музыку любят», – сказал он. Вскоре после этого разговора брат Рика уехал торговать на юг страны, и, насколько знала Тео, потихоньку там спивался.

На свое двадцатилетие Рикардо Риомболь вернулся в свет, с триумфом отыграл выступление на Весеннем празднике, подтвердив свое звание барда, словно не было в его жизни трех лет неизвестности. Он по-прежнему пел, играл, флиртовал с дамами, дрался на дуэлях и участвовал во всевозможных бардовских попойках и состязаниях. Его признали своим, не без зависти, конечно… Второе, храмовое имя его – Кано – не знал никто из его новых друзей. Уже в двадцать один год Рик стал одним из лучших шпионов Стрелков, еще менее уважая род человеческий в целом и большую часть окружающих его личностей в частности.

Тео была уверена, что Рик попытается обыграть ее, получить больше чем отдать – в идеале еще и заставить ее каким-нибудь образом работать на себя. И все же, несмотря на все это… Тео сразу же призналась себе – он ей интересен. Она восхищалась им и с нетерпением ждала предполагаемого противостояния.

Теперь, когда встреча была назначена, Тео покинула «Пегги», и направилась туда, где могла переодеться в более удобную одежду и нормально поесть. Два дня ни крошки во рту, а энергию надо восстанавливать… Потом надо навестить дочь султана, да и ей что-нибудь пожевать захватить. И теплое одеяло: в пещере, которую нашел Дерек, очень сыро.

* * *

Гринер поворочался, но устроиться удобнее, чем он уже лежал, не смог. Еловые корни – не самая лучшая постель, так он и сказал черепу, на что тот резонно возразил:

– Если будешь идти по дороге, и останавливаться в харчевнях, тебя тут же заметят. Потерпи, недолго осталось.

Гринер скрючился на земле, массируя икры. Они ужасно болели после почти двух дней пути. С черепом в сумке он пробирался через леса и овраги, тот указывал ему путь и даже научил пользоваться Дверью. Это оказалось довольно просто, Гринер даже удивился, почему Тео не показала ему этого раньше. Но, к сожалению, они прошли через Дверь всего только один раз, в самом начале пути, чтобы, как сказал череп, сразу оказаться как можно дальше от магов. Потом он отговорил Гринера от использовании магии вообще, потому что это могло навести Тео или Дерека на их след.

– Я, конечно, закрываю тебя щитом, непроницаемым для них, но лучше не высовываться, – сказал череп.

Гринер послушно согласился. Ради спасения мира пришлось пожертвовать нормальным сном в мягкой постели, приличной едой и спокойствием. И еще неизвестно в чем еще придется себе отказывать, но он был готов. Когда он спасет мир, не дав свершиться пророчеству (или дав, Гринер так толком и не разобрался), Тео не станет ругать его за побег из дома.

– Долго еще? – спросил юноша у своего спутника. Тот торчал в развилке кривой сосны, вглядываясь в темноту. Сторожил, вот уже вторую ночь.

– Завтра к вечеру будем там.

– А где там?

– Увидишь. Главное – придерживайся направления, которое я указываю.

Чем больше Гринер общался с черепом, тем больше тот напоминал ему магов. Та же непререкаемость временами, уверенность в себе и повелительное наклонение. «Ни за что не стану таким», – пообещал себе Гринер, вздохнул, натянул одеяло на нос и провалился в сон.

* * *

В огромной пещере, расположенной в горах Святой Эниле, на северо-востоке от столицы, в дне пути верхом и всего паре часов драконьего лета, среди полуобглоданных костей и мусора, зябла дочь султана Рашида Семьдесят Второго. Щиколотку девушки обхватывал металлический браслет, цепь которого тянулась до дальней стены, и крепилась там к кольцу. Настоящее логово дракона, как в северных сказаниях, только вот сокровищ не было. Ни одного – и это немало удивляло Шезару.

Хотелось есть, пить… и не только. Шезара стоически перенесла и слишком сильно, до синяков сжимавшие ее лапы дракона, и его оскаленную пасть рядом с собой, и полет, и даже мрак и сырость пещеры… Но справлять нужду в таких условиях… Все ее аристократическое существо было против такого вопиющего… непорядка. Но, что делать…

Шезара еще в самом начале, когда только дракон принес ее в эту пещеру, поняла, что скорее всего, умрет. Но не позволяла себе раскисать. В конце концов, дракон – существо из сказки, а в сказке всегда на помощь приходит добрый рыцарь.

Около пещеры послышался шум и через минуту в узкий вход протиснулся дракон. И, хотя он был виновником всех ее несчастий, Шезара снова залюбовалась им. Необыкновенно грациозный, в сверкающей чешуе, и удивительными, мерцающими глазами…

– Жаль, что ты не говоришь, – сказала девушка, завидев дракона. Она все это время пыталась пообщаться с ним, ведь в книгах, которые она читала, драконы были разумными существами, но этот только рычал и пускал дым из ноздрей. Вот и сейчас он, скользнув в пещеру, молча выплюнул что-то большое и темное изо рта прямо на пол.

– Что ты принес? – Шезара подошла ближе к чудищу. – Надеюсь, не еще одну принцессу?

Дракон улегся, свернувшись в клубок, как кошка, и облизал морду длинным языком.

– Ну-ка… посмотрим. О… одеяло, как мило. Спасибо. Еда и вода… Это для меня?

Дракон смерил ее, как ей показалось, презрительным взглядом, и фыркнул. Волна горячего, сухого воздуха взметнула девушке волосы. Вопреки убеждению, что драконы питаются мясом (и человеческим в том числе), Шезара не заметила, чтобы у него чем-то таким пахло из пасти. Наоборот, его дыхание было похоже на… запах нагретого солнцем песка или камня. Может, он ест камни? Фейрлах села на пол, оторвала кусок хлеба от буханки и впилась в него зубами. Дракон наблюдал за ней молча, лишь иногда подрагивал кончик его хвоста. Он совсем не спал – по крайней мере, при Шезаре, и подолгу смотрел на нее вот таким вот всепроникающим взглядом.