Читать книгу "В двух шагах от рая - Наталья Рощина"

К телефону его пригласила Леночка. Ее нежный тембр голоса Юлия уже хорошо знала. Несколько дополнительных секунд ожидания показались Щеголевой бесконечными.

— Слушаю вас, — раздался голос Рогозина. И как Юлия ни настраивалась, ощутила разрушительную волну трепета, пронесшуюся в душе. — Алло!

Пауза затягивалась, Юлия была готова заплакать. Она потеряла остатки уверенности и боялась, что с первыми словами слезы польются бесконтрольно.

— Алло! — голос Дмитрия изменился. В нем мелькнуло что-то близкое, трогательное.

— Здравствуй, Митя, это я, — наконец, выдавила из себя Юлия.

— Здравствуй, — тихо ответил он и замолчал, ожидая продолжения.

— Ты запишешь меня в свою бесконечную очередь?

— Конечно. Даже могу принять тебя вне нее, — улыбнулся Рогозин. Он разочарованно хмыкнул. Сперва ему показалось, что она звонит по какому-то очень важному поводу. Слишком взволнованно звучал ее голос. Значит, ошибся — всего лишь желание привести себя в порядок.

— Было бы замечательно, — закрыв глаза, продолжала Юлия. — Назначай время. Хотя, честно говоря, мне понравилось быть твоей последней клиенткой. Тогда я могла бы рассчитывать на продолжение.

— Продолжение? — сердце Дмитрия оборвалось и упало куда-то в бездну.

— Да, я намекаю на третье свидание. Ты еще не против? — Юлия сказала все. Он должен понять, что время его ожидания подошло к концу. Осталось узнать главное — нужно ли Рогозину то, что она уже готова предложить ему.

— Ты снова играешь?

— Нет, я серьезно.

— Значит, твоя проверка закончилась?

— Да, — Юлия ответила так тихо, что сама не понимала, произносит она слова или ей это только кажется. Единственное, в чем она была уверена: страх оказаться обманутой постепенно рассеивался, как утренний туман. Она уже не боялась панически, что любовь Рогозина к матери и к ней — что-то похожее. В конце концов, если только материнские чувства остались у него в памяти, как проявление наивысшей формы любви — значит, она, Юлия, будет первой женщиной, которая подарит ему чистую любовь без фальши.

— Ты приняла окончательное решение?

— Да.

— Тогда давай сразу к главному. Твой ответ поможет мне понять, что ты действительно все решила. Ты выйдешь за меня замуж? — Рогозин сам не ожидал, что именно сейчас задаст этот вопрос. Он столько раз проигрывал в голове ситуацию, когда снова позволит себе спросить об этом. Вопрос волновал его больше чего-либо на свете. Перед его нерешенностью отступали на дальний план успехи в работе, материальное благополучие, все, что происходит в мире вообще. Рогозин ничего не боялся потерять. Он боялся так и не обрести покоя, если все-таки она скажет «нет». Но он услышал совершенно противоположное и почувствовал, как ватные ноги перестали держать его на ногах.

— Да, Митя. Да, я выйду за тебя.

— Где ты? — опустившись в пустое рабочее кресло, спросил Рогозин.

— Я в кафе.

— Хочешь, я приеду прямо сейчас?

— А как же работа? Не нужно, я сама подъеду.

Скажи, когда ты освобождаешься? — спросила Юлия. Она едва сдерживала губы, которые расплывались в улыбке. К тому же на горизонте показалась Андреева. Она приближалась, пристально глядя на подругу. Лицо ее было напряжено, но через несколько мгновений расслабилось — она поняла, что у Щеголевой порядок.

— Приезжай прямо сейчас. Хорошо? — Рогозин . боялся отпускать ее куда-то. Он едва сдерживался, чтобы не сорваться с места и помчаться ей навстречу.

— Договорились.

— Я люблю тебя, — прошептал он, прикрывая трубку ладонью. Он сделал это не потому, что стыдился своих слов. Просто они предназначались только для Юлии, он хотел, чтобы она почувствовала это.

— И я тебя, — выдохнула Щеголева и отключила телефон.

Андреева снова заняла место напротив, достала из высокого стакана салфетку, чтобы вытереть мелкие капельки пота на лбу. Она уже не понимала, то ли ей было жарко, то ли бросало в жар от волнения.

— Надя, а ты будешь свидетельницей на моей свадьбе? — спросила Щеголева.

В ответ Надежда только кивнула, прижала ладонь к дрожащим губам. Она поняла, что сейчас разревется, а это было бы так некстати. Юлия улыбнулась, протянула руки через стол, и подруга мгновенно взяла их в свои. Так они сидели и думали каждая о своем. Надежда была чрезвычайно рада тому, как все складывалось. Она не преставала верить в то, что смогла помочь подруге найти правильное решение, а Щеголева улыбалась, чувствуя, как на душе стало спокойно и легко. Словно стряхнула с себя непосильный груз. Все мысли ее крутились вокруг одного — она будет счастлива. Она не может ошибаться. Одиночество никогда больше не будет стоять у ее порога. Любовь и счастье высоким забором оградят ее от его посягательств. Начинается новый этап, в котором рядом будет любимый, верный, нежданный. Это как подарок, к которому ты был не готов и боялся взять его в руки. А когда созрел — сможешь оценить его по самой высокой шкале. Юлия была уверена, что в ее жизни больше нет полос. Вся она теперь сплошное поле бесконечной радости, внутренней гармонии. Щеголевой даже показалось, что произошло какое-то раздвоение ее сознания. Может быть, ничего не происходит? Может быть, это ее усталое воображение решило жестоко подшутить? Но глядя на взволнованное лицо Нади, Юлия улыбнулась — все было наяву, абсолютно точно — наяву.

Юлия никогда не думала, что в ней еще столько кипучей энергии. Она проснулась в ней и вырвалась, как из долгое время спящего вулкана вдруг начинает извергаться раскаленная лава. Только лава обладает силой разрушительной, смертоносной, а у Юлии это был сильнейший созидательный поток. Он бурлил, увлекая за собой все, что требовало решения. Быть может, этому способствовал Рогозин — его любовь омолодила Юлию. Это было необыкновенно. Она снова чувствовала себя окрыленной. Забытое, волнующее состояние, когда тебе все по плечу. Щеголева занималась сама и контролировала несколько важных дел одновременно: продажу и обмен квартир, подготовку детей к отъезду. Кроме того, оставалась непосредственная работа в агентстве и розовый период личной жизни с Рогозиным. На все у Юлии хватало времени и сил. Она просто знала, что впереди ее ждет счастливая жизнь, и старалась, как могла, приблизить этот момент.

Конечно, был и тяжелый разговор со Щеголевым. Он никак не хотел понимать, что все кончено, и теперь навсегда. Он не мог смириться с тем, что снова теряет Юлию именно тогда, когда все, по его мнению, потихоньку налаживалось. Порывая с бывшим мужем окончательно, Юлия старалась быть деликатной. Она понимала, что с ее стороны было опрометчиво согласиться на ту единственную за долгое время близость. Это была непростительная ошибка. Получалось, что она протянула руку человеку, идущему по краю, а потом выдернула ее в тот самый момент, когда он наиболее уязвим. Юлия корила себя, но иначе поступить не могла. Ее уже не интересовало состояние Щеголева после того, как он окажется один на один с фактом полного разрыва. Он мог поступать, как угодно — для нее все было решено, и ничто не могло изменить принятого ею решения.