Читать книгу "Тайны Гестапо - Анатолий Вилинович"

В Николаеве, в районе Темвода, рядом с «Северной верфью», был создан лагерь советских военнопленных, в котором находилось около 30 тысяч человек. По мнению оккупантов, они должны были стать основной рабочей силой в обеспечении ремонта и строительства военных кораблей и подводных лодок.

– Но немецкие власти натолкнулись на подпольное сопротивление жителей морских городов, – пояснил Джульяни. – В Николаеве, например, подпольщики потопили плавучий док, без которого ремонт кораблей невозможен. И работу стапельных и механических цехов наладить никак не удается. Саботаж и диверсии, малые и большие, все время срывают планы администрации… Вот недавно вывели холодильную установку рефрижератора, цистерну для пресной воды на военном катере, сорвали ремонт подъемного крана, порезали тросы лебедок… Грузооборот в портах ничтожно малый, господа… А отремонтированные военные суда постоянно возвращаются в порты после первого же выхода в море…

Всю дорогу итальянец рассказывал, пояснял и охотно отвечал на вопросы дотошных «эсэсовцев».

«Брат» бригадефюрера СС

1

Генерала Сермонти, на помощь которого так надеялся Джульяни, на месте не оказалось. Он выехал в Киев, куда тащились остатки разгромленной 8-й итальянской армии генерала Гарибольди.

Итальянские генералы просили немецкое командование о предоставлении им железнодорожных вагонов для отправки своих солдат на родину. Но Кейтель не хотел об этом и слышать. И несмотря на все настойчивые требования, просьбы выполнить союзнический долг, итальянское командование получало отказ.

Тоща командующий итальянской армией Гарибольди телеграфировал Муссолини: «Мы усеиваем дорогу изможденными людьми, которые будут свидетельствовать об отношении, проявленном к нам».

Однако дуче побоялся обратиться к Гитлеру лично. Он поручил своему военному атташе в Берлине генералу Маррасу сделать от его имени представление Кейтелю и добиться обещанной помощи. «Скажите Кейтелю, – телеграфировал Муссолини, – что, если товарищество еще имеет какое-нибудь значение, хотя бы минимальная помощь должна быть оказана».

Замерзая на обочинах дорог, итальянские солдаты проклинали Муссолини и Гитлера.

В Юзовке, в резиденции генерала Сермонти, оставалось всего несколько офицеров и солдат, которые упаковывали штабное имущество, готовясь к отъезду. Они-то обо всем и поведали капитану Ферро Джульяни. А один офицер, узнав, чем обеспокоен моряк, о чем тот намеревался просить генерала Сармонти, саркастически улыбнулся и сказал, что генерал вряд ли обратился бы с такой просьбой в гестапо, так как нечто подобное было с их офицером – адъютантом генерала и Сермонти наотрез отказался вмешиваться в такие дела.

Обо всем этом Ферро Джульяни поведал своим «немецким» друзьям, которые остановились в доме железнодорожников, у того же Франца Пиндера, который был несколько удивлен, увидев знакомых «эсэсовцев» в обществе итальянского капитана, отлично говорившего по-немецки.

Успокоив своего итальянского спутника, Андрей и Ольга пришли к твердому решению использовать письмо адъютанта Кранбюлера к штандартенфюреру СС Ранке, как и планировали в Мариуполе.

Ферро Джульяни всю ночь почти не спал. Часто вставал, выходил курить.

Ольга тоже не спала. Она мысленно шлифовала то, что будет говорить эсэсовскому полковнику Ранке.

Утро выдалось по-весеннему солнечным и теплым. Снежный покров потемнел, осел, под ногами зачавкала талая жижа. Небо – без облачка. Оживленно чирикали стайки воробьев, предвкушая дыхание весны.

Разведчики были озабочены предстоящей операцией. Особенно Андрей. Посетив вечером, сразу же по приезду в город, связника, он не получил долгожданного ответа и был по-прежнему в неведении, что делать и как им быть. Но Клаву, бесспорно, надо было попытаться вырвать из рук гестапо.

Вильгельма Корна они застали дома за утренним кофе в хорошем расположении духа. Узнав, что ему предстоит ехать в гестапо с письмом майора Майснера из штаба генерала, переданного им адъютантом Бернгардом, его настроение заметно упало. А познакомившись с письмом, неуверенно спросил: не лучше ли позвонить по телефону этому штандартенфюреру Паулю Ранке, как об этом сказано в письме. На что и Иванцова, и Джульяни ответили, что нет, нельзя, так как им всем троим надо убедить гестаповца в оказании помощи бедной девушке.

Еще до разговора с лейтенантом Корном после жаркого спора решили, что с представителем генерала Кранбюлера к штандартенфюреру отправятся капитан Ферро Джульяни и унтершарфюрер Инга Шольц, отлично владеющие немецким языком. Капитан Джульяни – жених Клавдии, а Инга – обязана ей жизнью. Клавдия отдала свою кровь, когда ее, Ингу Шольц, тяжело ранило во время авианалета русских.

«Опель» подкатил к гостинице «Донбасс», где размещалась резиденция штандартенфюрера Ранке. Из машины вышли капитан третьего ранга итальянских ВМС, лейтенант Вильгельм Корн и унтершарфюрер Инга Шольц. Автомобиль тут же отъехал в сторону и занял стоянку у поворота трамвайных путей. Отсюда был хорошо виден вход в здание гестапо.

Все трое вошли в подъезд и сразу же наткнулись на двух гестаповцев. Вскинув руки в нацистском приветствии, они остановились. Джульяни сказал, что им необходимо видеть штандартенфюрера Ранке и передать ему пакет из штаба генерала Кранбюлера.

Гестаповец в чине штурмфюрера вежливо попросил предъявить документы, а когда просмотрел их, тут же набрал нужный номер и кому-то доложил. Получив соответствующие указания, пггурмфюрер назвал номер комнаты, ще размещалась приемная штандартенфюрера СС Пауля Ранке.

В приемной находилось двое посетителей – офицеров. За столом сидел моложавый оберпггурмфюрер Он молча ответил на приветствие вошедших и указал жестом на стулья.

– Присаживайтесь. Штандартенфюрер скоро примет вас.

В это время дверь приемной распахнулась, и из кабинета вышел сам шеф гестапо Пауль Ранке. Это был невысокого роста худощавый человек, с водянистыми глазами, гладко прилизанными темными волосами, с красной повязкой со свастикой на рукаве. Его, казалось, сонный взгляд скользнул по лицам присутствующих, и он, чуть приподняв руку в приветствии, сказал:

– Я сейчас вернусь, господа, – Выходя из приемной, он задержал ничего не выражающий взгляд на итальянском капитане, который, как и все в приемной, вытянулся по стойке «смирно», щелкнув каблуками и выбросив вперед правую руку.

Прошло несколько минут. В приемную стремительно вошел гауптштурмфюрер СС. Он посмотрел на унтер– шарфюрера и галантно подошел к ней, как к давней знакомой.

Иванцова узнала эсэсовского капитана Гельмута Краузе, который несколько дней назад, приняв Андрея за своего друга, настоятельно приглашал его в гости.

Гауптштурмфюрер СС Краузе воскликнул:

– О, фрау унтершарфюрер! – и, немного помедлив, вспомнил: – Инга Шольц! Какая приятная встреча! А где мой коллега Ганс Ауге? Как его здоровье?