Читать книгу "Азазель - Юсуф Зейдан"

— Если вы его вылечите, — добавил при этом коротышка, — он станет христианином. Сам он и его семья — очень важные язычники, которые готовятся перейти в вашу веру.

Господь наделил меня знанием того, что нужно, чтобы вылечить этого человека, и как облегчить его страдания… Я сообщил всем, что лечение будет трудным и больному остается только надеяться, что мое врачевание поможет ему, и терпеть все то, что я собираюсь с ним делать. Глава каравана выглядел совершенно сломленным, упавшим духом и с потухшим взором, как будто и в самом деле в него вселился дьявол, которого они выдумали. Он только и мог, что беспрестанно повторять хриплым голосом:

— Делай то, что считаешь нужным. Пусть Господь поможет тебе… Пусть Господь поможет тебе…

Настоятель с беспокойством наблюдал за происходящим. У ворот в тревожном ожидании замерли Марта и ее тетушка, а сидящие позади них стражники смотрели на Марту и о чем-то перешептывались.

Я принес из хлева веревку и приказал купцам привязать их товарища за руки и за ноги к скамье, затем позвал Марту и попросил набрать ведро грязной воды, в которое намешать побольше соли, и приготовить еще кувшин холодной чистой воды, в которой вымочить перечную мяту. Марта побежала исполнять поручения, а я отправился на монастырскую кухню, где в избытке набрал корок черствого хлеба и остатков пищи.

К удивлению всех присутствующих, я наклонился к уху больного и прошептал, что он обязательно должен прожевать все, что положу ему в рот, а затем постараться это непременно проглотить, иначе он никогда не поправится. Тот в ответ лишь кивнул, после чего я начал запихивать ему в рот еду, предварительно смочив ее водой. Несчастный с большим трудом стал глотать. Едва он прекратил заглатывать это крошево, я заорал на него, и он открыл рот. Я запихнул в него новую порцию, заставив проглотить и ее, что он и сделал с видимым усилием и одышкой. Когда его утроба наполнилась, я вновь прикрикнул на него, сказав, что ему придется терпеть то, что я буду с ним делать. Зачерпнув с пола хлева грязь и козий навоз, я принялся кормить его этим месивом, не обращая внимания на то, что он, сопротивляясь, вертел головой из стороны в сторону и пытался освободиться от пут. Все стоящие вокруг были сильно напуганы, а Марту просто трясло. Взяв ведро у нее из рук, я упер правое колено в бедро мужчины и начал одной рукой впихивать ему в рот приготовленную мною дрянь, а второй — вливать в него соленую воду. Больной пытался отчаянно сопротивляться, но я не переставая кричал на него: «Это твое единственное лекарство. Терпи!» Почувствовав, что его сопротивление ослабло, я резко выпрямился, насильно раздвинул ему губы и влил в рот еще воды. Могло показаться, что мужчина уже скончался и не подает признаков жизни. Попросив купцов развязать больного, я подошел к растерянной Марте. Настоятель сидел на большом камне, прижавшись лицом к посоху, и с грустью наблюдал за происходящим.

Когда с больного сняли веревку, он вдруг ожил и, как бык, понесся в мою сторону, вытянув руки, будто намеревался вцепиться мне в горло. Я не пошевелился. На мгновение он остановился, переводя дух; пот струями катился у него со лба. В эту минуту он был похож на исполина, сошедшего со страниц книг древних сказаний. И тут произошло именно то, чего я ждал и ради чего старался. Мужчина развернулся и побежал к стене хлева, где упал на колени, — его стало беспрестанно рвать. Подойдя к нему сзади, я взял его за плечи и начал трясти, вызывая еще большую рвоту. На лицах присутствующих читалась смесь замешательства и потрясения.

Когда мужчина перестал изрыгать, я омыл ему лицо остатками соленой воды, а затем дал выпить чистой воды с перечной мятой из кувшина. Он довольно быстро пришел в себя, приободрился, поднялся на ноги и рассмеялся. Подойдя ко мне, взял меня за руку и стал целовать ее, приговаривая:

— Дьявол вышел у меня из нутра…

Его спутники загалдели, а вслед за ними и другие караванщики, продолжавшие толпиться в монастырских воротах.

— Ты позволишь, отец мой? — спросил я у настоятеля, и он поднялся с камня.

Вместе с главным караванщиком я отвел его, а также троих помощников к тому месту, где рвало больного. Марта тоже присоединилась к нам. Показав на тошнотную массу, я объяснил присутствующим истинную причину его болезни:

— Видите этих тонких червей? Это пиявки, живущие в стоячей воде. Когда этот мужчина выпил ночью из мертвого колодца, то он проглотил их вместе с водой, даже не заметив. Одни пиявки, которые попали в толстую кишку, переварились. А те, которые остались в тонкой кишке, стали высасывать его кровь, кровь просочилась в желудок, прободила его, отсюда — рвота кровью. Теперь вы поняли, — добавил я, — какой дьявол обитал в колодце?

Все обрадовались, как дети, встретившие отца из дальнего путешествия. Я посоветовал поить больного козьим молоком и давать ему немного пресной пищи, пока он полностью не поправится. Один из монастырских служек принес кувшин с молоком, которое повеселевший караванщик тут же выпил большими глотками, а затем удивил меня вопросом:

— А можно я немного посплю здесь?

Настоятель отвел его в одну из комнат, примыкающих к малой церкви, и оставил там отдыхать. Караванщики гурьбой направились к каравану у подножия холма, но предварительно каждый из них подходил ко мне, приветствовал и целовал руку.

Перед закатом в библиотеку вошла целая делегация: настоятель, глава каравана, одетый в роскошное платье, двое его помощников, уже довольных и счастливых, а позади них толпились четверо монахов. Обратившись ко мне, настоятель сказал, что этот человек хотел бы вознаградить меня за успешное лечение, на что я ответил, что за лечение денег не беру, а целитель — Бог.

Тогда глава каравана подошел ко мне и произнес:

— Достопочтенный, Бог сделал тебя причиной моего исцеления, и я с радостью готов выполнить любую твою просьбу. У меня есть деньги, товары, одежда в большом количестве, так что проси не стесняясь.

— Спасибо тебе, добрый человек, но я ни у кого ничего не прошу и не беру плату за лечение.

Сказав так, я дал понять, что беседа закончена. Исцеленный поцеловал меня в голову и попросил принять от него в качестве подарка то, что он мне пришлет.

— Нет, не посылай ничего, — ответил я. — Честно говоря, я ни в чем не нуждаюсь. Лучше спроси у настоятеля, не нужно ли чего монастырю. Если пожелаешь, можешь подарить помогавшей мне девушке какую-нибудь подходящую одежду, в которой она могла бы исполнять гимны во время воскресных служб в церкви.

Лист XXII

Дремлющая буря

Караван ушел на рассвете, а в полдень… Я в тиши библиотеки читал книгу Галена о пульсе{113}, когда внезапно раздался скрип открывающейся двери. Я вздрогнул и обернулся на шум. На высоком пороге, озаренная исходящим из-за спины светом, стояла Марта. Она была словно райская дева, спустившаяся на землю в ореоле небесного сияния, чтобы даровать нам покой и наполнить мир милосердием, разгоняющим мрак и насилие. Сияние обволакивало ее со всех сторон так, что казалось, будто она вся соткана из света. Никогда не забуду это мгновение! Моя рука непроизвольно стянула с головы расшитый крестами клобук, чтобы восприять это прекрасное создание, так внезапно возникшее в дверном проеме. В тот миг я был уверен, что Марта — самая красивая из всех женщин, когда-либо сотворенных Господом.