Читать книгу "Богатство Лас-Вегаса - Ферн Майклз"

* * *

Утром в канун Рождества Фанни разбудил стук в дверь.

— Вам тут срочное письмо, — послышался голос хозяйки. — Я уже расписалась за вас.

Девушка подбежала к двери, схватила пухлый конверт. Только бы с ее братьями или с отцом не случилось какого-нибудь несчастья! Руки дрожали, колотилось сердце. «Черт, черт, черт», — шептала Фанни разрывая бумагу. В конверте лежал билет на самолет и небольшое, на страницу, письмо от Эша Торнтона. «Я здесь, я жду», — бросилось ей в глаза, и у Фанни закружилась голова. Нет, она не собиралась на Гавайи. Никоим образом. Только глупые дурочки могут вот так бросить все и улететь на Гавайи. Отец убьет ее, определенно убьет.

Шлепая босыми ногами по ступенькам, Фанни сбежала вниз к телефону, набрала номер Бесс, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наконец подруга подняла трубку.

— Бесс, ты мне сегодня нужна. Срочно приезжай сюда. Только не ищи что надеть, накинь пальто и садись в машину. Я тебя жду. Не задерживайся!

Фанни зажмурилась, потом снова сняла трубку и набрала номер Дэвина.

— Мистер Роллинз, это Фанни. Извините, что звоню так рано. Я улетаю сегодня на Гавайи. Когда вернусь… еще не знаю. Мне просто хотелось вас предупредить. Еще раз спасибо за рождественскую премию, она весьма кстати. Всего вам наилучшего, мистер Роллинз! Привезу вам ананас. До свидания.

Но что я замыслила? Только идиотка способна помчаться невесть куда, к парню, которого она едва знает. Нет, я, по-видимому, рехнулась.

Фанни выходила из ванны, когда в комнату ворвалась Бесс и потребовала объяснений.

— О Боже, о Боже, как же это интересно! Где твой чемодан? Ты же купила то кружевное белье, которое мы видели в «Ронзоне», да? Тебе нужны летние вещи, Фанни. Где они? Ты сказала, что положила их в коробку. Там они все помнутся, впрочем… в чемодане помнутся тоже. Боже, как это все интересно! Веселей, Фанни, взбодрись! Что ты ходишь, как неживая?

— Я просто в оцепенении. Самолет через три часа…

— Рада, небось, что я уговорила тебя купить это в конце сезона на распродаже? Видишь, все еще новенькое, с ценниками. Черт! Ну давай, Фанни, одевайся! Он тебя встретит? Как я тебе завидую! Мне бы тоже хотелось улететь на Гавайи с Джоном. Мы с ним говорили об этом. Может быть, на Валентинов день. Запомни кое-что, Фанни. Тебя понесет на волнах страсти. Говорят, что в первый раз бывает больно, но потом… потом это полнейшее удовольствие.

— Бесс!

— Ни о чем сейчас не думай. Бери все, что дает судьба.

— О'кей. Знаешь, я нервничаю.

— Я бы удивилась, если бы ты была спокойна.

— А если я сделаю что-нибудь не так?

— Не волнуйся. Ты все собрала?

— Не знаю, Бесс, ты же укладывала.

— Все правильно. Одежды на десять дней. Кое-что купишь на месте. У них на острове носят такие наряды… они разлетаются от малейшего ветерка, а под ними — представь себе! — ничего.

— Откуда ты знаешь? — усомнилась Фанни.

— Я читаю все, что попадает в руки, а в аптеке времени хватает. Попадаются и книги о путешествиях. Спустись вниз и поешь. Полет будет долгий. А я иду заводить машину.

Фанни посмотрела на раздутый чемодан. Это не сон? Она действительно собирается лететь туда?.. Ущипнула себя за руку — чуть не вскрикнула. Нет, не сон. Она летит на Гавайи!

* * *

— Дэвин, это Салли. Я звоню, чтобы попрощаться. Увидимся второго января. Буду считать часы. Мне очень жаль, дорогой, но Рождество — семейный праздник. У меня сердце разрывается при мысли, что ты будешь один все эти дни. Мы устроим свое Рождество, когда я вернусь. Обещаю тебе, что все будет прекрасно.

— Не надо, Салли. Ты сама знаешь, что все будет не так.

— Будет так, как мы захотим. Я люблю тебя, Дэвин, люблю так, что у меня болит сердце.

— Будь осторожна, Салли, когда поедешь в горы…

— Ты готова, Салли? — крикнул снизу Филип. — Все уже в машине. Поторопись.

Салли на секунду закрыла глаза. Ей хотелось ехать в Санрайз, как на Луну…

По дороге Филип говорил не умолкая, пересказывал последнее письмо Эша, сообщил, что тот собирается на Гавайи. Он болтал, и болтал, и болтал, а Салли казалось, что она не выдержит и выпрыгнет из машины.

— Дети Чу уже достаточно большие, чтобы понимать, что это праздник. Он звонил вчера вечером, сказал, что все приготовил: срубил дерево, поставил его в ведро с водой, а вот украшать его будем мы сами. Чудесное будет Рождество. Салли, ты так не думаешь?

— Знаешь, Филип, я чувствую себя такой старой. Су Ли и Чу были совсем еще детьми, когда приехали к нам, а теперь у них свои семьи. А ты, Филип, не ощущаешь возраста?

— Иногда. Я стараюсь не думать об этом.

— А я, — Салли рассмеялась, — все думаю, готова ли я к тому, чтобы стать бабушкой?

— Ты получила что-нибудь от Саймона?

— Рождественскую открытку. Там всего несколько строчек. Пишет, кстати, что вместе с ним служит летчик по фамилии Коулмэн.

* * *

Было девять часов, когда Салли пожелала всем спокойной ночи. Она посмотрела на ослепительно сверкающее рождественское дерево, на кучу подарков под ним и отвернулась, чтобы никто не заметил ее слез. Не здесь хотелось бы ей быть в этот вечер, а в доме любви и счастья Салли и Дэвина в Аризоне.

Салли набросила на плечи пальто с меховым воротником и тихонько спустилась по задней лестнице на кухне. В лицо ударил холодный ветер. Она поежилась. Только не плакать, иначе слезы замерзнут на ресницах. Дойдя до маленького кладбища, Салли откашлялась и глубоко вздохнула.

Веселого Рождества тебе, мама. Веселого Рождества тебе, Коттон. Вы уже знаете, что я… неверная жена. Я сделала это, понимая на что иду. Знаю, мама, ты сейчас качаешь головой и говоришь: «Ах, Салли, Салли», — а в глазах у тебя горе. Иногда я сама от себя в отчаянии. Я пытаюсь не плакать, мама. Несколько дней назад пришли открытки от Эша и Саймона. Саймон пишет, что сбил знаменитого японского летчика, из-за которого погибли двадцать пять наших ребят. У Эша тоже все в порядке. Скоро они возвратятся домой. Живые и здоровые. Мама, я каждый день молюсь за них, как ты учила меня когда-то. Веселого Рождества тебе, мама. Скажи папе… ты знаешь, что ему сказать.

Салли перешла к могиле Коттона. Веселого Рождества тебе, дружище. Не знаю, что тебе сказать, Коттон. У меня замечательные сыновья. Наверное, это самое важное. Но я чувствую… пустоту. Я не хочу быть здесь. Мне неприятно притворяться перед Филипом. Как ты думаешь, Коттон, не наказывает ли меня Бог?» Ответа не последовало, и Салли поплотнее завернулась в пальто. Возвращаться в дом не хотелось.

— Салли?

— Филип? Что ты здесь делаешь?