Читать книгу "Президент - Александр Ольбик"

Он появился совершенно неожиданно, что вызвало настоящий переполох на биваке журналистов. Однако Рубцов успел толкнуть в плечо разлегшегося в тени кипариса своего оператора, а сам, вскочив на ноги, бегом устремился на встречу Путину. Но ему помешали: брошенная людьми из ОРТ тренога спутала его шаг и Рубцов, споткнувшись, носом сунулся в газон. И все-таки он был среди тех, кто первым взял в кольцо главу государства.

На президенте были светлые хлопчатобумажные брюки и кремового цвета сорочка с короткими отложными рукавами. На ногах китайские туфли с плетеными союзками.

Он поздоровался и, предвосхищая вопросы, громко сказал:

— Как видите президент жив и здоров. Недоразумение на дороге — рядовое ДТП…

Рубцов плечом оттеснил своего коллегу из Российского телевидения и задал вопрос:

— Если это рядовое ДТП, то почему телевидение сообщало о взрыве?

— Вам виднее, — президент взглянул на микрофон, который корреспондент держал в руках. — Если не ошибаюсь, именно НТВ первое выдвинуло версию о взрыве на дороге А 105 и о покушении…

— А разве это не так? — это уже был вопрос от корреспондента CNN Марка Сандлера. — Рейтер передало сообщение, что в «феррари» , пытавшегося протаранить вашу машину, было не менее десяти килограммов тротила… И потом… Говорят, ФСБ арестовало сотрудника транспортной милиции, который якобы был связным террористов на пути следования вашего кортежа.

Путин на секунду задумался. Он понимал, что играть в незнайку глупо. И именно в эту минуту видеокамера с обозначением НТВ, взяла крупным планом его лицо, когда видны были мелкие бисеринки пота и остановившийся на мгновение взгляд.

— Хорошо, все может быть именно так, как говорите вы и агентство Рейтер… Сейчас ведется расследование и только оно покажет — было ли это преднамеренное покушение на президента или вывих какого-то лихача-одиночки…

— Вы не боитесь приезжать в Сочи, это ведь рядом с Чечней?

— Вы не совсем правы, посмотрите на карту… И второе… Если бы президент прятался, была бы у вас сейчас возможность задавать ему вопросы? — Путин улыбнулся, но не было в этой улыбке полной открытости. — Однако не буду в такой прекрасный день отнимать у вас время, — он взглянул на одного из охранников.

— Владимир Владимирович, последний вопрос, — вперед вылез потный бородатый человек в кожаной безрукавке. Длинные, как будто сто лет немытые волосы полоскались по плечам. — Правда ли, что вы в свою бытность разведчиком, выкрали у НАТО карту дислокации крылатых ракет в Западной Европе?

— Без комментариев… — Путин хотел было повернуться, чтобы уйти, но в последнее мгновение что-то переиначил и, повернувшись к человеку с длинными патлами, сказал: — Не буду вас и тех, кто просил вас задать мне это вопрос, разубеждать, но… Для таких целей существует космическая разведка, поэтому нет необходимости красть карты…

Конечно, он лукавил, потому что имел самое прямое отношение к вербовке одного из гражданских сотрудников военной базы, дислоцировавшейся в южной части Германии Но речь шла не о дислокации крылатых ракет, а об авиации дальнего действия и ее оснащении.

После встречи с журналистами, Путин принял душ и позвонил в Москву жене. Своим звонком хотел убедить ее в своем присутствии именно в Бочаровом ручье, в противном случае, и она хорошо об этом знала, он не смог бы с ней связаться. Затем, уединившись, на третьем этаже резиденции, он прилег на диван с томиком «Сенеки» в руках. По своему обыкновению, он открыл книгу на случайной странице и прочел то, что начиналось с первого верхнего абзаца: «Нет стен, непобедимых для фортуны; так возведем укрепления внутри себя! Если здесь все надежно, человека можно осаждать, но нельзя взять приступом. — Ты хочешь знать, каковы эти укрепления? — Что бы с тобой ни случилось, не выходи из себя; знай, что все, направленное, на первый взгляд, к твоему ущербу, служит сохранению вселенной, что в нем-то как раз и осуществляется положенный миру кругооборот…»

Он отложил книгу, закрыл глаза. Вспомнил другие слова философа: «Люби разум — и эта любовь даст тебе оружие против жесточайших испытаний».

Он протянул руку к мобильнику, оставленному на подоконнике, и снова позвонил в Москву. Когда ответили, сказал: «Люся, а ты случайно не забыла про второго президента России? Ты ничего не хочешь ему сказать…» Он слушал и, улыбаясь, кивал головой: «Вот это другое дело… Если не ошибаюсь, это Рильке, его „Сонеты к Орфею“… Отвечаю тем же… алмазной пылью в отдаленье на луг просыпалась роса. Покой на души пролился и вера без богослуженья творит тихонько чудеса…

Наступила долгая волнительная для обоих пауза, после чего Путин сказал: «Лю, если захочешь со мной посекретничать, встретимся в полночь на Полярной звезде. Время московское…»

Это их давняя привычка, во время разлук, «встречаться» взглядами на Полярной…

В половине седьмого он побрился, сменил белье и в спортивном костюме спустился вниз, в столовую. Шторм и Щербаков сидели за одним столом с бойцами. Им уже подали второе — запеченную в винном соусе телятину, ромштекс и жареную лососину. Огромные тарелки с фруктами, словно на картинах итальянских художников, колоритно выделялись на фоне белоснежных скатертей, светлой посуды и искрящихся тонкими гранями хрустальных фужеров.

Путину вспомнился рассказ офицера, бравшего дворец Амина. Перед началом операции спецназовцы из групп «Зенит» и «Гром» (прародительницы спецподразделения «Альфа» ), ожидая сигнала к атаке, перебивались сигаретой и мерзли в холодных афганских сумерках.. Почти целый день без крошки еды. Перед боем совместили обед с ужиным: самое элитное спецподразделение в стране накормили жиденьким супом и гречневой с мясом кашей… С таким же «комфортом» группа «А» работала и в Баку. Бойцов на три месяца поселили в казарме, где были одни только матрацы и при этом так же, как и в Афганистане, они питались всухомятку. И все это при небывалой материальной заинтересованности — 3 рубля 50 копеек командировочных в сутки…

…Когда Путин вошел, Щербаков командно воскликнул: «Президент, все встали!».

Пожелав команде приятного аппетита, Путин уселся на свободный стул, рядом со Штормом. Все тоже опустились на свои места. Напротив него поглощали ужин молодой Шторм и Воропаев. Они чем-то были похожи: аккуратно зачесанные на пробор волосы, скуластые, обтянутые загорелой кожей лица. Бросилось в глаза: Виктор Шторм запросто орудовал ножом и вилкой в то время как Воропаев пользовался только одной вилкой. Чувствовалось, что управляться со столовыми приборами он не умеет.

Слева от Шторма сидел Изербеков, узкий в плечах, но с накаченной шеей. Кисти рук выдавали молодую, жилистую силу. Рядом с ним — коротко стриженый блондин, с плотно прижатыми к черепу ушными раковинами, с небольшим рубцом, белеющим чуть ниже височной кости. Это капитан Службы контрразведки Айвар Гулбе. Родом из Москвы, отец — бывший разведчик-нелегал, работавший долгие годы в одной из Европейских стран. Путин лично знал старшего Гулбе и ценил его, как профессионала экстра-класса.