Читать книгу "След мустанга - Евгений Костюченко"

Иногда полезно немного посидеть в тюрьме. Кому-то достаточно заглянуть туда хотя бы на часок, а кого-то и несколько лет ничему не научат. Энди Брикс сидел в разных тюрьмах, и каждая научила его чему-то новому. А еще очередная отсидка дарила ему новых друзей.

Несколько суток отдыха в клетке позволили Бриксу окончательно оправиться после ранения. Красное вино и бифштексы от судьи Бенсона пошли на пользу. А общение с сокамерниками укрепило веру в людей.

Оказалось, шериф Мерфи действительно неплохой мужик. Он рассказал о том, как погиб Дик. И Энди, поразмышляв и поскрипев зубами — да уж, не без того — пришел к выводу, что Мерфи не виновен. На его месте Брикс тоже обязательно нагрянул бы туда, где, возможно, прячется подозреваемый. И, вполне возможно, тоже был бы вынужден стрелять. Дик Руби пал жертвой обстоятельств.

Если бы собака не кинулась на помощника шерифа, и если б его помощник не был такой сукой…. Да, Мерфи не повезло с помощниками. Они оказались грязными и подлыми тварями. Правда, он их и нанимал на грязную и подлую работу, так что удивляться нечему. Вот и оказался за решеткой.

Питер Уолк, добропорядочный фермер, нисколько не роптал на судьбу и считал тяготы заключения вполне заслуженными. Покупая лошадей, он не слишком придирался к бумагам. Да, по правде сказать, Питер и не заглядывал никогда ни в какие бумаги. Вот лошадь, вот деньги.

К тавру он присматривался совсем не так тщательно, как к зубам и копытам. Он старался покупать всегда у одного и того же продавца. Но галисеньо… Их продавал незнакомец. Сестра засомневалась, и не решилась купить, и рассказала об этих лошадках Питеру. А он приказал ей возвращаться на ярмарку и купить-таки пару галисеньо. «Они не могут быть крадеными, — объяснил он сестре. — Таких малышек не крадут». Он перестарался, убеждая сестру и себя. А теперь расплачивался за неверный шаг.

Что же касается Энди Брикса, то из всех троих он был самым невиновным. Больше того, его даже не арестовывали, а только попросили пройти в участок и подождать, пока не будет установлена его личность. Но почему-то шериф позабыл о существовании «мистера Брайтона», как только за ним захлопнулась решетка.

Заглядывая в участок, новый шериф даже не приближался к клетке, и это наводило Брикса на весьма тревожные размышления.

«Пора уходить», — решил он, как только сменились надзиратели. Новая смена была слишком утомлена событиями прошедшей ночи. Лихие ребята участвовали в настоящем деле. Они штурмовали осиное гнездо — ходили в атаку на логово бандитов Коннорса. Они почти достигли цели, и если бы не малодушие командира, ни за что бы не отступили…

Один из них, Фред Лански, чувствовал себя полновластным хозяином участка. Он быстро обнаружил запасы конфискованного виски за оружейным шкафом. И Мерфи оставалось лишь с ненавистью наблюдать, как надзиратели поглощают драгоценный напиток.

Он подсел к Бриксу и тихо спросил:

— Ты слышал? На ранчо Коннорса большая драка.

— Значит, наше место там, а не здесь.

— Нет, Энди. Мне туда нельзя. Как я посмотрю в глаза Мойре? Нет, мне туда нельзя. Но и сидеть тут не намерен. Может быть, попросимся по нужде, и…

— Спокойно, Том. Пока за нас работают твои запасы виски.

Энди Брикс опустил голову на колени, притворяясь спящим. Охранники принялись играть в карты, и он внимательно прислушивался к их громким голосам. Как всегда, ковбои говорили о женщинах и о скоте.

Причем каждый с легкостью перескакивал с одной темы на другую незаметно для остальных собеседников. Несколько имен, прозвучавших за столом, были знакомы Бриксу. Но то были не женские имена.

Они говорили о тропе Гуднайта. Чарли Гуднайт, знаменитый техасский скотовод, когда-то владел миллионами акров пастбищных земель. Его стада паслись не только в Техасе, но и Нью-Мексико, Вайоминге и Колорадо. Он скрещивал бизонов и ангусов,[14]чтобы вывести гибридную породу, и добился успеха в этом сомнительном деле. Больше того, он сумел примирить враждующие кланы мясных баронов и создал ассоциацию скотоводов — а это гораздо труднее, чем соединить дикого бизона с коровой.

«Тропой Гуднайта» назывался путь для перегона скота с юга на север вдоль восточных склонов Скалистых гор. Это был длинный и тяжелый маршрут. Он был проложен в обход резерваций, чтобы не отдавать часть скота индейцам в качестве платы за прогон. Тропой Гуднайта перестали пользоваться с тех пор, как железная дорога пересекла ее в нескольких местах. Но отдельные участки были вполне пригодны, чтобы быстро и незаметно провести угнанный скот.

Охранники-скотокрады спорили о том, в какое время года опаснее всего проходить этой тропой со стороны Санта-Фе. Одни считали, что летом на тропе слишком часто встречаются патрули рейнджеров. Другие настаивали на том, что осенью там не избежать столкновения с индейцами, которые заняты подготовкой к зиме. Но все спорщики были единодушны в одном. По тропе Гуднайта могут перегонять скот только отчаянные храбрецы.

Именно такие, настоящие мужчины, и сидели сейчас за столом. Они важно подняли стаканы. Торжественность тоста была испорчена тем, что один из настоящих мужчин вдруг метнулся в угол, сметая все на своем пути, но споткнулся о ровный пол, и ему пришлось блевать у оружейного шкафа.

Мерфи забыл об изменениях в своем положении и грозно рявкнул из своего угла:

— Это офис шерифа, а не свинарник!

Охранники не сразу поняли, что к ним обращается арестант, и даже не повернулись в его сторону, занятые игрой и выпивкой. Бывший шериф, теряя голову от нахлынувшей ярости, заревел:

— Уберите свое дерьмо! Я не собираюсь оставаться в свинарнике!

Фред Лански бросил карты на стол и подошел к решетке:

— Кто тут орет? Чем ты недоволен, Томми?

— Я не собираюсь оставаться в свинарнике, — повторил Мерфи.

— А мне сдается, что тут тебе самое подходящее место, — ухмыльнулся Лански. Глаза его смотрели уже в разные стороны, язык заплетался, но ему очень хотелось покуражиться. — Сиди тихо, Томми. Не мешай нам отдыхать. Не зли нас. Если не хочешь подохнуть при попытке к бегству, сиди тихо и молчи.

Я ведь мог тебя просто шлепнуть через решетку за твои слова, а я с тобой разговариваю, как с человеком. Поэтому тебе остается только молчать.

Конечно, другой на моем месте засадил бы тебе пулю между глаз, а потом сорок свидетелей подтвердили бы, что ты первым напал. Но ты до сих пор жив, шериф. Хочешь виски? У меня целое море отличного виски? Хочешь? Выпей со мной, шериф!

— Эй, Лански, садись за стол! Твой ход, Фредди! Чего привязался?

— Ну что, шериф, выпьешь со мной? — хватаясь за решетку, не унимался Лански.

— Я не пью в свинарнике.

— Вы слышали, парни? Он у нас чистюля!