Читать книгу "Славянский кокаин - Фридрих Незнанский"

«Ах вот оно что, — подумала Лада. — Вот откуда китайцы на балконах заводятся… Ну и, положим, кому стучал Барс, известно уже не одному богу…»

История «русского» кокаина

В Генеральную прокуратуру России. Старшему следователю Управления по расследованию особо важных дел государственному советнику юстиции 3-го класса Турецкому А. Б.

1. Валентин Бакатин, в отличие от своих приятелей, гораздо раньше выяснил, что честный труд в родном отечестве плохо способствует накоплению капитала. В какой-то момент он решил рвануть на Запад, в Соединенные Штаты. Но как русскому мужику да еще с изрядным комсомольским прошлым это сделать? Оказалось, что возможности есть. И самая надежная из них — женитьба. Но не просто женитьба, а брак с лицом еврейской национальности. Таким лицом оказалась школьная подруга Наталья Фейгина, которая давно уже по нему сохла. Несмотря на бурный роман с Майей Рогачевской, Бакатин оперативно оформил брак с Фейгиной. Рогачевская была дочерью генерала армии в отставке, но времена, когда это имело определяющее значение, безвозвратно ушли, теперь гораздо уместнее оказалось жениться на еврейке — не как на женщине, а как на средстве передвижения.

Он знал, что родители Фейгиной давно уже подали прошение в американское посольство. И он не ошибся в своих расчетах. Через полгода пришло разрешение на эмиграцию: благо основания были, родной брат отца Фейгиной уже больше десяти лет проживал в Нью-Йорке.

Перед отъездом Бакатин сказал своим друзьям Груздю и Мишину, что никогда не забудет о них, в том числе и когда будет искать новые пути к обогащению. И это были не просто слова. Он ехал на Запад не так как многие другие, а будучи оснащенным оригинальной идеей, которая и должна была позволить им всем навсегда забыть про деньги. Бакатин не все рассказывал друзьям, они не знали, что уже некоторое время он был связан с мытищинской преступной группировкой, во главе которой стоял таинственный и неуловимый, правоохранительными структурами почитаемый за несуществующего Князь Монако, а на самом деле вполне реальный человек, выходец из все той же тайнинской школы номер одинадцать — Всеволод Парфенов. В российских правоохранительных органах не верили в то, что Князь Монако реально существует. И немудрено! Никто никогда не был знаком ни с ним, ни с тем, кто напрямую работал на него. Все каким-то непостижимым образом осуществлялось через посредников, которые никогда потом не появлялись снова. Кто угодно мог работать на Князя Монако! В этом его сила. Выдающаяся хитрость дьявола заключалась в том, что он убедил всех в своей нереальности.

Вероятно, доверенным лицом Князя Монако в России был криминальный авторитет Сергей Молчанов по кличке Маркиз. Именно ему было поручено организовать убийство американской полицейской, отправившейся в Москву разматывать клубок русской наркомафии. Маркиз не справился с этим заданием и поплатился за это жизнью.

Валентин Бакатин, по всей вероятности, в свою очередь не знал того, что его приятели Мишин и Груздь были в долгу у Парфенова не меньше, чем он сам. Впрочем, все эти так называемые долги были подставкой, хорошо спланированной Парфеновым. Едва ли Бакатин, Груздь и Мишин в самом деле были ему серьезно обязаны, но Парфенов, умевший приобретать власть над людьми, убедил их в этом.

Сразу же по приезде в Нью-Йорк Бакатин принялся исполнять инструкции Князя Монако. Оказалось, что в США и Канаде уже действует хорошо организованная и отлаженная сеть по распространению наркотиков. Сеть эту создали бывшие советские эмигранты. В синдикате были и русские, и украинцы, и евреи, и армяне, и многие другие выходцы из бывшего СССР. Тщательно следуя рекомендациям Парфенова, довольно быстро Бакатин стал в этой системе важным человеком. С Фейгиной не разводился, ее большая интеллигентная семья была для него неплохим прикрытием. Он открыл ресторан русской кухни «Три медведя», и это была его легальная деятельность.

Легенда оказалась столь натуральной, а дела свои Бакатин вел столь искусно, что нью-йоркскому полицейскому Департаменту долгое время не было до него никакого дела. Заинтересовались им, лишь когда в его ресторане «Три медведя» побывал Эдуард Георгиевич Сванидзе, известный также под кличкой Барс, являвшийся доверенным лицом русской мафии в мафии итальянской. С некоторого момента встречи Бакатина и Сванидзе стали носить регулярный характер. Тогда ФБР взяло его в разработку и через некоторое время передало полицейскому департаменту. Но, разумеется, теперь уже очевидно, что Бакатин никогда не был крестным отцом русской мафии. Хитрый и дальновидный Парфенов с самого начала сделал его надводной частью айсберга.

С начала девяностых годов Бакатин стал часто бывать в Москве и, помимо того, что конечно же общался с друзьями, возобновил роман с Майей Рогачевской.

2. «Ботаник» Коля Мишин еще школьником в конце семидесятых годов ездил в «Артек», где ребят возили на экскурсию в Сухумский ботанический сад. Там, когда экскурсовод показывал кусты южноамериканского растения кока, Коля стащил несколько красноватых костянковидных плодов, привез их в Москву и посадил в горшочек. А плоды взяли и проросли. С этого, пожалуй, все и началось.

Мишин увлекся ботаникой, стал разводить кусты у себя на даче, на зиму их, конечно, выкапывая и перевозя домой. Потом ему попалась под руку самиздатовская машинописная рукопись, где Мишин с огромным интересом прочел следующее:

«В горном массиве Анд в Перу и Боливии растет невысокий (до 4 метров) кустарник, который называют деревом или кустом коки (Eryhoxylum coca). Из молодых листьев этого растения и получают сильнодействующий наркотик-стимулятор — кокаин, история которого уходит своими корнями в глубокую древность.

Кокаиновый куст с любовью изображен на гербе Перу и Боливии. Местные жители — инки и их исторические преемники — веками жевали листья «священной» коки. Помимо жевания листья заваривали и как чай. Именно кокаиновый чай матедекока советуют пить для привыкания к высокогорью, ведь в самом по себе листе коки содержится весьма незначительное количество этого наркотика, приблизительно 1,3 %.

Первые сведения об этом растении проникли в Европу еще в 1499 году, когда европейцам стало известно, что индейцы жуют листья коки, прибавляя к ним немного золы или извести, или употребляют их в пищу в толченом и смешанном с пережженными раковинами виде. Этим вызывалось сильное нервное возбуждение, позволяющее индейцам легко переносить громадные переходы по горным дорогам.

Европейские врачи впервые обратили на коку свое внимание, когда австрийская кругосветная экспедиция на «Наварре» привезла в Европу значительные количества листьев этого растения.

В 1859–1860 годах Альберт Ниманн выделил из листа коки алкалоид кокаин и установил его структуру, а в 1878 году американский врач Бентли попробовал использовать кокаин в качестве заменителя для борьбы с морфинизмом. Но такое «лечение» превращалось в новый порок — кокаинизм, а иногда больные становились двойными наркоманами — морфинизма и кокаинизма. Так появилась новая разновидность наркомании, более опасная и тяжелая, чем та, с которой велась борьба. В химии делались попытки устранения вредного действия кокаина путем изменения его структуры. Но пока шли поиски «неядовитого» кокаина, число его жертв возрастало.