Читать книгу "Дерзкая невинность - Дженнифер Хеймор"

— И на это у тебя ушел почти весь день.

— Мне становится лучше, Макс. Правда. К тому времени как мы доберемся до Манчестера, я буду как новенькая.

— Будем надеяться, — сказал он и поцеловал ее в лоб.

Поздно вечером они наняли удобную карету с фонарями, которые должны были освещать дорогу. Макс устроил нечто вроде постели для Оливии на одной скамье, а сам сел напротив. Она зарылась в теплые одеяла, и ей казалось, что она больше никогда не сможет согреться, если Макса не будет рядом.

— Это неправильно, — пробормотала Оливия.

— Неправильно? Почему?

— Я тут удобно устроилась под мягкими одеялами, а ты не можешь даже лечь.

Макс улыбнулся и провел пальцами по ее щеке. Казалось, что ему нравятся такие прикосновения.

— Все хорошо. А ты отдыхай.

Вряд ли я смогу. — Оливия слишком беспокоилась за Джессику и Беатрис.

— А ты постарайся.

— Ладно, постараюсь, — пообещала она.

Какое-то время они ехали молча. Потом Макс взбил подушку и сунул ее себе за спину. Но глаза не закрывались, она видела, что он наблюдает за ней.

— Мне хотелось бы, чтобы ты лежал рядом со мной.

— Мне тоже, Оливия. Мне тоже.

Глава 23

В Манчестер они приехали на следующий день поздно вечером. Макс уже бывал здесь и знал, где примерно находится дом Фенвика. Он нашел гостиницу и снял комнаты для себя и Оливии под вымышленными именами. Если с ним что-нибудь случится, он не хотел, чтобы у Фенвика была возможность найти их.

По городу ходили слухи, что Фенвик не живет здесь постоянно, но Макс не поверил этому ни на секунду. Он поставил Пиблса и еще одного человека у номера Оливии. Пиблса он снабдил пистолетом и предоставил ему право пустить его в ход, если леди будет угрожать опасность. Кора находилась с Оливией в комнате и получила строгие указания докладывать одному из мужчин у дверей, если ей что-либо покажется подозрительным.

Макс заказал в номер ужин на двоих, поскольку не хотел идти к дому Фенвика в надвигавшихся сумерках. После ужина он отдал все необходимые распоряжения, отпустил слуг и взглянул на Оливию.

Она смотрела на него с таким доверием, с такой любовью. Никогда еще ни одна женщина не смотрела на него так, как Оливия Донован, и не вызывала у него таких чувств одним лишь своим взглядом.

— Я скоро вернусь с твоей сестрой и леди Фенвик.

Она кивнула и опустила глаза.

— Я боюсь за тебя, Макс.

Понимание того, что Фенвик хочет убить его и, возможно, сделает все возможное для этого, впервые заставило Макса взглянуть фактам прямо в лицо.

— Посмотри на меня, Оливия.

Она подняла на него глаза.

— Фенвик ужасен. Он действительно безумен, и он решил мстить. Боюсь, что он ни перед чем не остановится, чтобы сорвать свое зло на тебе… на мне, на Джессике и Беатрис.

В этот момент Макс понял, что он должен вернуться. Он не может позволить Фенвику победить на этот раз, иначе следующей жертвой будет Оливия. Он найдет ее и тогда сделает с ней все, что захочет.

Макс не позволит, чтобы это произошло.

— Я вернусь к тебе. Слышишь?

Оливия сжала губы и кивнула.

Бог свидетель, его желание было таким же сильным, и оно не исчезло, но Оливия только-только начала поправляться после тяжелой болезни, и все это время он усилием воли подавлял его. Но теперь его страсть вырвалась из-под контроля, и сейчас больше всего на свете Максу хотелось удовлетворить свое желание.

Крепко прижав ее к себе, Макс завладел ее губами, а потом проник и в рот, приготовившись…

Но его остановил стук в дверь.

— Это, наверное, наш обед, — прошептала Оливия. — Я распоряжусь, чтобы его принесли позже.

Открыв дверь, Оливия дала распоряжения насчет обеда, затем захлопнула ее, заперла и обернулась к Максу.

Он немедленно заключил ее в объятия, а Оливия начала раздевать его. Макс расстегнул пуговицы на спине ее платья и стал его стягивать вместе с сорочкой. Потом настала очередь корсета. Развязывая шнуровку, он подивился тому, какая тонкая у нее талия по сравнению с его огромными руками.

Оливия толкнула его в плечо.

— Раздевайся, — скомандовала она.

Макс снял с себя камзол и жилет и стянул через голову рубашку, обнажив могучий торс. А она уже избавилась от корсета.

— Ты само совершенство, — восхищенно произнес Макс, наблюдая за тем, как она переступает через свои шелковые панталоны.

Он отнес ее на кровать и лег сверху. Оливия обхватила его руками за шею и шепнула:

— Да, Макс. Да.

Он просунул пальцы ей между ног, ее плоть была влажной. Оливия была готова принять его. Его собственная плоть уже пульсировала: он не мог ждать ни секунды.

Макс никогда не откажется от своей любви. Фенвик сдохнет, а он женится на Оливии и проживет с ней всю жизнь.

Он снова входил толчками в теплое лоно этой женщины. А она, обхватив его руками и ногами, так крепко зажала внутри себя его плоть, что ему показалось, что она поглотила его целиком, и Макс уже ничего не может контролировать.

Неожиданно Оливия вскрикнула и содрогнулась. А потом напряжение, которое началось у него где-то внизу позвоночника и распространившееся до самого кончика его плоти, изверглось подобно взрыву… в женщину, которую он любит.

Макс еще ни разу не кончал внутрь, и значение этого факта в сочетании с внезапностью момента и ощущением безмерной любви к ней — все это привело к самому взрывному оргазму в его жизни. Макс прижимал Оливию к себе, изливаясь в нее раз за разом, содрогаясь всем телом, пока окончательно не выдохся.

С удивлением Макс заметил, что их тела блестят от пота, а обычно бледные щеки Оливии так порозовели, что он непременно должен был покрыть их поцелуями.

Она взглянула на него своими прекрасными голубыми глазами с длинными ресницами.

— Я так тебя люблю, Макс.

— Я тоже тебя люблю.

Никто из них не упомянул, что его семя в первый раз оказалось внутри ее. Макс знал, что они поговорят об этом потом, сейчас на это не было времени. Наступили сумерки, и нужно было найти Фенвика и его пленниц.

Макс встал, быстро оделся. Оливия, натянув одеяло до самого подбородка, молча наблюдала за ним. Присев на край кровати, он обулся и, взглянув на нее, сказал:

— Ты выглядишь как женщина, которую только что очень сильно любили.

— Так оно и есть.

Нагнувшись, Макс поцеловал ее.

— До встречи, любимая.

* * *