Читать книгу "С тех пор как ты ушла - Сагит Шварц"

благодарности! – выпаливаю я.

– В свое время мой отец оплатил вашей маме лучшую в стране программу детокса. Благодаря моей семье Ирен получила второй шанс в жизни. Если бы мы не помогли ей, вы бы тут сейчас не сидели.

Вот, значит, какую сказку придумал для себя Билли. У каждого из нас есть истории, которые мы сами себе рассказываем. Сюжеты, изобретенные в трудные времена жизни, когда взять на себя ответственность слишком тяжело.

Я долгое время поступала так из-за РПП, виня в развитии болезни исключительно потерю мамы. Но настал момент, когда мне пришлось признать свою роль в случившемся, чтобы вернуть свободу воли и осознать стоящий передо мной выбор. Только так я смогла избрать выздоровление.

История Билли изображает, как его отец спас мою маму. Каделл-младший, без всякого сомнения, годами рассказывал ее себе снова и снова, пока не уверовал в нее как в абсолютную истину. Всякий раз, когда голос совести вопрошал о роли, которую его семья сыграла в смерти его же дочери, Билли успокаивал себя этой сказочкой.

– Вы унаследовали гордыню матери, – констатирует Билли. – Так или иначе, я знаю, что в восемнадцать лет родитель из меня не получился бы.

– А может, вы ошибаетесь, – возражаю я. – Может, это ваш отец внушил вам такую мысль, потому что не хотел, чтобы у вас была Салли.

Его глаза вспыхивают от злобы. Своими словами я только что пробила брешь в его истории. Той самой, за которую он отчаянно цеплялся много лет. И на которой построил карточный домик своей жизни.

– Зачем вы пришли? – снова спрашивает он.

– Заключить сделку, – отвечаю я.

– Мать вы все равно не вернете, – заявляет Билли, умышленно пытаясь ранить меня в отместку, и ему это удается. Его слова пронзают мне сердце, да так, что дыхание перехватывает. Усилием воли беру себя в руки и говорю:

– Я тут не из-за мамы, а из-за Кристины.

– Ах, из-за Кристины! – Он почти ухмыляется. – Какое вам дело до нее после того, как наша семья якобы разрушила вашу жизнь?

– Потому что для нас с Кристиной уже слишком поздно, ведь мы обе потеряли матерей, – произношу я. – Но для вашего будущего внука надежда еще есть.

– Внука? – Каделл в недоумении хмурит брови.

– Кристина беременна. Она ждет сына. Я пришла заключить сделку, чтобы он не рос без матери.

Билли целую минуту молчит. Такого он не ожидал.

– Кристинина беременность – не ваша забота, – бормочет он наконец.

Я смотрю на него и думаю о фотографии на посвященной Лоре Пуатье странице выпускного ежегодника, где Билли запечатлен вместе с мамой во времена их молодости. Тогда они учились в актерской школе, Билли только предстояло завоевать мир, и была еще жива его мечта стать режиссером. Тогда отец еще не растоптал чаяния сына во имя компании «ТриКФарма».

Мой расчет строится на том, что у Билли не было шанса ни воплотить мечты в жизнь, ни толком попробовать свои силы. В детстве ему не дали возможности проявлять здоровый эгоизм, и это привело к нарциссической травме[10]. Я знаю, о чем говорю, потому что у меня было много таких пациентов. Мне годами приходилось исполнять для них роль поддерживающего и направляющего родителя, которого они были лишены в детстве.

– Вдруг ваш внук захочет стать режиссером? – Голос звучит более взволнованно, чем мне хотелось бы, даже подрагивает. – Его мечту тоже растопчут, как когда-то вашу, во имя процветания семейного бизнеса?

Каделл сверлит меня взглядом, но я не останавливаюсь. И не остановлюсь, пока не добьюсь того, ради чего сюда пришла.

– Разве вам не хватает денег? – спрашиваю я. – Или вы как миллиардер у игрового автомата в Вегасе, который жаждет выжать из него еще один четвертак и готов ради этого идти по трупам, даже если это будет труп матери вашего ребенка? Разве мало детей уже потеряли своих мам в этой циничной игре?

Сжав челюсти, Билли поднимается из-за стола и шагает ко мне. Вид у него угрожающий.

Я инстинктивно вскакиваю с дивана и пячусь к двери. Оцепенение, охватившее меня, когда Эдди вышел из больничной палаты, исчезает, и внутри вдруг вскипает воля к жизни.

Спиной я упираюсь в закрытую дверь. Билли надвигается. Я нащупываю дверную ручку и чувствую, как врезается в запястье, отпечатываясь на коже, браслет с фасолинкой.

– Если вы не оставите Кристину в покое, я обращусь в прессу и расскажу всему миру правду о том, что случилось с Салли. Вы себе даже не представляете, сколько головной боли я могу обеспечить «ТриКФарме». Никто из членов правления, акционеров и всех остальных на вас и смотреть не захочет. Я всю жизнь до последнего вздоха на это положу.

Билли смотрит на меня, как лев на антилопу: вот-вот разинет пасть и сожрет.

– Вам не приходило в голову, что явиться в мой дом с угрозами – не самая лучшая идея? – спрашивает он.

Я уже собираюсь сказать «да», и тут до меня кое-что доходит. В этом кабинете нет камер, и Билли может сделать со мной все, что ему заблагорассудится, после чего заплатить каким-нибудь негодяям и спрятать концы в воду, однако он даже пальцем меня не тронул.

– Не похоже, чтобы вы хотели моей смерти. – Вначале я произношу эти слова и лишь потом осознаю их справедливость.

Билли не сводит с меня злого взгляда, но молчит.

– Я напоминаю вам ее, не так ли? – говорю я.

Он по-прежнему хранит молчание.

– Я видела, как однажды вы заезжали за мамой к нам домой. Ни разу она не смотрела так на мужчину, если не считать папу.

Похоже, теперь Билли и вовсе лишился дара речи.

– Вы любили ее, ведь правда? – спрашиваю я.

Он перестает судорожно сжимать зубы.

– А она любила вас, – добавляю я.

Мне слышно его дыхание, неровное, поверхностное.

– Я не желал ей зла, – тихо говорит он. – А таблетки дал по совету отца: он уверял, что они безвредные и помогают успокоиться. Мне и в страшном сне не могло присниться, что Ирен на них подсядет или что отец будет ссылаться на ее зависимость и попытается отнять у нас Салли.

Я смотрю на Билли. Он кажется меньше ростом и становится похож на перепуганного студента, беременная подруга которого вляпалась в неприятности. Похоже, он тоже совсем не такой, каким я его считала. История с мамой повторяется.

– И тем более – что Салли может из-за этого умереть, – шепчет он.

– Но если вы любили мою маму, почему не рассказали ей, от чего на самом деле погибла Салли?

– Отец боялся, что Ирен,