Читать книгу "Золотая Орда и ее падение - Борис Дмитриевич Греков"

решительному столкновению с татарами, ибо на его глазах русские князья уменьшали дань, которую они выплачивали в Орду. Ведь он не мог не видеть, как сильно сократились ее размеры по сравнению с тем, что выплачивалось при ханах Узбеке и Джанибеке, каких-нибудь тридцать-сорок лет назад. Не мог Мамай не понимать и того, что Москва сделает сама попытку если не совсем свергнуть татарщину, то по крайней мере значительно облегчить узы своей зависимости. Принимая все это во внимание, станет понятным, что Мамай стал готовиться к походу на Русь не в плане простого грабительского набега, как это сделал в 1377 г. Арабшах, а с целью решительного ослабления и нового подчинения Руси. Как попытку, как пробу такого наступления и нужно рассматривать поход Мамая на Нижний Новгород и Москву в 1378 г. Известно, что Нижний ему удалось взять и ограбить, а к Москве войска его допущены не были. Димитрий Иванович погнал отправленную Мамаем рать ордынского князя Бигича за реку Оку. На реке Воже произошло столкновение между русскими и татарами. На этот раз русские одержали полную победу. Татары бежали, оставив огромное количество убитых. На Мамая Вожское поражение 1378 г. произвело очень тяжелое впечатление. Об этом стало известно и на Руси, во всяком случае в летописном повествовании о битве на Куликовом поле настроение Мамая после поражения на Воже нашло свое отражение. Мамай «много о сем сетуяше и скорбяше и плакаше», советники же, его утешая, говорили: «Орда твоя оскудела и сила твоя изнемогла; но имаши богатства и имениа без числа много, да наимствовав Фрязы, Черкасы, Ясы и другиа к сим, да воинства собереши много, и отомстиши кровь князей своих…»[516]. Мамай не мог — ради поддержания ордынского авторитета — оставить без внимания Вожское поражение. Два года он потратил на подготовку к новому походу; считал, что у него много шансов на победу, так как политическая обстановка была для него благоприятной. Ему обещал поддержку литовский князь Ягайло, который не хотел усиления московского князя; обещал Мамаю покорность и рязанский князь Олег, — он очень боялся татар, так как был непосредственным соседом Орды и в случае сопротивления первый получал от них удары. Историческое повествование о походе Мамая 1380 г. и о знаменитой битве на Куликовом поле, находящееся в составе Никоновской летописи, представляет собою выдающийся исторический документ. Он не только проникнут глубоким патриотизмом, не только хорошо литературно отработан, но и содержит много интересного фактического материала, а главное стоит на уровне глубокой политической зрелости и мудрости. Памятник этот — прекрасный показатель того, насколько Московская Русь сознавала не только общерусское, но и всеевропейское значение победы над войсками Мамая. Во время службы и провозглашения вечной памяти всем погибшим за Русь на Куликовом поле «рече сам князь великий: "буди вам всем братиа и друзи, православнии христиане, пострадавшей за православную веру и за все христианство на поле Куликове, вечная память"»[517].

Летописная повесть сообщает ряд весьма интересных деталей, характерных для обеих сторон — для Димитрия Ивановича и Мамая. И на этот раз Мамай инициативу столкновения взял в свои руки. Автор повествования приписывает Мамаю большие замыслы. «Царь Батый пленил всю Русскую землю и всеми странами и всеми ордами владел, также и Мамай мысляше во уме своем, паче же в безумии своем»[518]. Когда о намерении Мамая стало известно князю Олегу Рязанскому, он, как всегда, испугался и решил сразу же сообщить о своей верности Орде и Мамаю. Тотчас же Олег написал обо всем великому князю литовскому Ягайло и предложил совместную политику покорности и даже помощи татарам. Это было полным предательством русской земли и именно так сознавалось русской летописной историографией.

Мамай в 1380 г. собрал огромное войско, в состав которого входили не только тюрко-монгольские кочевники и пехотинцы, но и наемные отряды. Если верить летописи, Мамай «наймаа Фрязы, Черкасы, Ясы и иныа к сим»[519].

Когда до Димитрия дошли сведения, что Мамай с огромными силами находится под Воронежем, он стал энергично готовиться к отпору. Он обратился ко всем князьям Руси, в том числе и к своему постоянному сопернику — тверскому князю Михаилу. Летописец, точнее автор летописной повести, перечисляет со всеми подробностями список князей, принявших участие в обороне родной земли. Даже беглое знакомство с этим перечнем покажет, что на этот раз авторитету московского князя удалось преодолеть узкие, местные, сепаратистские интересы феодальных владетелей Руси. Димитрий особое внимание обратил на вооружение войска. Определенная заслуга в деле общерусской обороны от татарской угрозы принадлежит митрополиту Киприану, который выступил как представитель общерусской церкви, игравшей тогда прогрессивную роль объединителя «всея Руси». Митрополит Киприан не только морально поддерживал Димитрия Донского в его патриотическом подвиге, но и призывал всех русских князей повиноваться Москве как общерусскому политическому центру. Димитрий отдал приказ 31 июля 1380 г. собраться русским полкам в Коломне, откуда и предполагал повести наступление на Мамая. Весьма интересна одна деталь в организации самого похода, отмеченная в повести. «Поят же тогда князь велики с собой десять мужей Сурожан гостей, видениа ради; аще что Бог случит, имут поведати в далных землях, яко сходници суть з земли на землю и знаеми всеми и в Ордах, и в Фрязех; и другая вещь: аще что прилунится, да сии сьтворяют по обычаю их»[520]. Далее приводятся их имена. В свое время в торговом русском мире все это были известные люди. Среди них были не только знающие нравы, обычаи и язык татар, но и люди, имеющие более или менее точные сведения о дорогах, мостах, бродах на пути в Орду. Нечего и говорить, что Димитрий Иванович у них получил все необходимые ему сведения о Мамае, составе его войска и т. д.

Из Коломны Димитрий передвинулся дальше на юг и устроил лагерь «у Оки на усть-Лопасны рекы»[521]. Тут же присоединился с войском великий воевода Димитрия Тимофей Васильич. В сентябре русские полки были уже в Березуе. Интересно, что здесь присоединились к московскому князю со своими полками некоторые литовские князья. Не пришли только великий князь Ягайло и князь рязанский Олег. Отсюда Димитрий передвинулся еще дальше и в долине Дона на Куликовом поле встретился с лютым врагом Руси, с войском Мамая. Подходя к самому окончанию Куликовской битвы, автор повести вкладывает в уста русских и литовских князей, собравшихся бить татар, слова: «не в силе бо Бог, а в правде»[522]. Отвечая на это, Димитрий возглашает: «братиа, лучши есть честна смерть злаго живота»[523]. С литовскими