Читать книгу "Юнкер - Валерий Пылаев"

Вот оно. Тот самый момент, после которого я или закончу эту партию изящным эндшпилем… Или устрою в столице очередную заварушку.

И лучше бы первое.

— Вы знаете, что привело меня сюда, Иван Карлович. — Я огляделся по сторонам и, подавшись вперед, тихо прошептал: — Родина или смерть!

На этот раз пробило даже ледяную броню Штерна. Немец отпрянул, едва не подпрыгнув в кресле. Крохотные глазки увеличились как минимум двое, и из них буквально хлынуло удивление, щедро разбавленное испугом.

— Что?… Как вы… — пробормотал он. — Я не… Verdammt!

Штерн говорил на русском почти без акцента, но выругался все-таки на родном языке — видимо, от волнения. Его невыразительное щекастое лицо вдруг выдало разом такую палитру мимики, что позавидовал бы даже профессиональный актер. Я увидел одновременно и страх, и недоумение… и облегчение.

— Вы сумасшедший, друг мой! — прошипел Штерн.

Похоже, хотел добавить что-то еще — но передумал. Вместо этого он схватился за телефон, набрал номер — и за стеной тут же послушался звонок.

— Машенька! — выдохнул Штерн в трубку. — Отмените все встречи до обеда. Меня нет… И не пускать никого… Что? Нет! Я же сказал — никого!

Есть! Кажется, сработало.

На беднягу было жалко смотреть. Он откинулся на спинку кресла. Тяжело дыша, расстегнул ворот рубашки и принялся вытирать пот на лбу невесть откуда взявшимся платком.

— Зачем, зачем, друг мой?.. — выдохнул Штерн. — К чему такая спешка? Вас же могли увидеть, могли узнать… Ваш дедушка…

— Дед уже давно выжил из ума. — Я подался вперед. — И в нашем доме у вас куда больше друзей, чем вы можете себе представить!

— Пусть так! — Штерн поджал губы и вцепился пальцами в край стола. — Но явиться сюда, среди бела дня… Это немыслимо, совершенно немыслимо!

Черт. Где-то я, похоже, передавил. Лучше сбавить обороты — а то он, чего доброго, вообще меня выставит.

— Знаете что, Иван Карлович… — Я состроил жалобную гримасу и для пущей убедительности легонько шмыгнул носом. — Я ведь тоже многим рискую, придя сюда. Вы должны понимать!

— Я понимаю, друг мой… понимаю.

Моя серьезная ипостась явно нагоняла… лишнего, но к испуганному семнадцатилетнему пацану Штерн, похоже, тут же проникся сочувствием. Его явно “отпускало” — буквально на глазах.

— Знаете, друг мой, у меня ведь сын примерно вашего возраста. И мне страшно даже подумать, что бы я чувствовал, случись ему оказаться на вашем месте. — Штерн вымученно улыбнулся. — Вашей отваге можно позавидовать.

Правильно. Успокаивай меня. Доверяй. И болтай, болтай побольше.

— Я уже не ребенок. Брат доверяет мне — значит, и вы должны! — Я вытер рукавом несуществующие сопли под носом. — Хоть никто из вас и не потрудился толком рассказать, что и зачем я делаю.

— Вы делаете важное дело… храбрый юноша. — В голосе Штерна послышались покровительственно-мягкие нотки. — Моя мать — немка, как и отец, но сам я родился здесь, в Петербурге. И поэтому по праву могу считать себя русским… мне кажется. И я хочу, чтобы вы не сомневались: то, что нам суждено совершить — нужно этой стране. Я бы даже сказал — необходимо.

— Государственный переворот? Вооруженный мятеж против короны и…

— Тише! — Штерн дернулся, как от удара кнутом, и зашипел: — Умоляю вас, тише, друг мой… Нельзя говорить о подобных вещах вслух! У Третьего отделения везде есть глаза и уши!

Ты даже не представляешь, насколько прав. Глаза и уши действительно есть… Только Третье отделение здесь совсем ни при чем.

— Простите, Иван Карлович. — Я опустил голову. — Миша всецело доверяет вам и генералу… Но я — не мой брат. И мне нужно, просто необходимо знать, что случится потом. Что мы, все мы не допускаем страшную ошибку, которая будет стоить…

— Хватит! — Штерн поджал губы. — Я не собираюсь разговаривать об этом, ваша светлость. И если…

— Кто отдает приказы? — рявкнул я. — Куракин?

Ситуация стремительно шла вразнос. Я перегнул палку — так, что она с треском переломилась надвое. У меня почти не осталось времени… Впрочем, я в нем уже не нуждался.

Когда с улицы послышался шум, и прямо за стеной — там, где сидела секретарша — что-то громыхнуло, Штерн подскочил на месте.

— Что за?.. Ваше сиятельство…

— Сидите смирно. И прошу, ради вашего же блага, Иван Карлович — не надо делать глупостей и хвататься за пистолет… И телефон вам тоже не поможет. — Я откинулся на спинку кресла и чуть повернул голову в сторону входа в кабинет. — Андрей Георгиевич, вы слышали достаточно?

— Более чем, ваше сиятельство. Более чем.

Когда дверь распахнулась, я увидел, как рослые парни в робе фабричных рабочих укладывают лицом в пол местных охранников, включая самого главного. Те, конечно, заметили подвох — но было уже слишком поздно.

— Одного того, что вы сказали, хватит, чтобы вы отправились на каторгу до самой смерти… в том случае, если государыня императрица не пожелает подписать смертный приговор. — Я подался вперед и облокотился на стол. — И уж поверьте, Иван Карлович, я не забуду ни о вашей жене, ни о детях.

— Я не…

— Вы убили моего брата. — Я намеренно говорил неторопливо и тихо, позволяя Штерну вдоволь проникнуться ситуацией и набраться ужаса. — Горчакова. Такое не сойдет с рук ни вам, ни Куракину, ни хоть самому черту… Но у вас есть — пока еще есть, Иван, Карлович — возможность облегчить жизнь. — Я чуть смягчил голос. — Если не себе, то хотя бы своим близким.

Закончив, я впился в Штерна взглядом — и принялся ждать. Со стороны щекастый немец выглядел полностью раздавленным и уничтоженным, чуть ли не на грани обморока, но я не сомневался — все это лишь игра, за которой прячется напряженная работа ума. За несколько мгновений он наверняка успел перебрать в голове десятки и сотни вариантов — от откровенно провальных, вроде попытки достать оружие из какого-нибудь ящика стола или позвать на помощь — до куда более… реалистичных.

— Чего вы хотите? — наконец, проговорил он.

— Главным образом — имена. — Я усмехнулся и развалился поудобнее в кресле. — А также меня интересуют ваши активы, планы, союзники… в общем — все.

— Едва ли я смогу рассказать так много, ваше сиятельство. — Штерн понемногу брал себя в руки. — Я — простой человек, даже не дворянин. Со мной не делились…

— Не стоит пытаться меня обмануть. — Я покачал головый. — Вы не из тех, кто станет рисковать всем только из-за обещаний отставного пехотного генерал или болтовни аристократа, который по уши в долгах. Вам известно куда больше, чем моему брату — и я настоятельно советую поскорее начать вспоминать… Поверьте, Иван Карлович, у меня есть достаточно способов вскрыть вашу память — и ни один из них вам не понравится.

— Хорошо… хорошо! — Штерн поднял обе руки, будто сдаваясь в плен. — Я изложу все, что мне известно… на бумаге, поставлю подпись. Буду свидетельствовать, если придется — но мне нужно… время, как вы понимаете.