Читать книгу "Танец стихий - Ольга Коротаева"

Я кровожадно усмехнулась и в упор посмотрела на цвака: тот дрогнул, не ожидая такого наглого поведения от жертвы. Рука непроизвольно разжалась, и я брякнулась задницей на землю, не ожидая, что тот меня отпустит. Двое других подорвались с места, не понимая, что произошло с их товарищем. Я спокойно поднялась и постаралась отряхнуться, поправляя задравшийся подол короткого платьица. Стянув распушившиеся волосы в привычный хвост, насмешливо смерила взглядом притихших цваков.

Да, ситуация для мальчиков необычная: жертва не орет, не писается от страха и не умоляет о пощаде. Должно быть, инстинкт самосохранения цваков шептал о возможной опасности, таившейся во всем неизвестном. Я же успокоилась окончательно: раз цваки магией не владели, то и сильно паниковать ни к чему. Нужно приготовиться к битве, так как появился шанс ее выиграть.

Фиолетовые тем временем достали нучи и потихоньку стали обходить меня, стараясь заключить в круг. Я лишь сосредоточилась и встала в стойку. К стихиям обращаться не имело смысла, изучаемое годами искусство поможет мне сегодня. Я представила себя на татами, в окружении друзей. Это было частой нашей забавой: нападать всем на одного. Тот, кто продержится дольше других, считался победителем и имел право воспользоваться душем первым. А так как в группе у нас человек по десять всегда ходит, расклад «трое на одного» уже не считался таким уж страшным. Правда, у друзей не было оружия в руках, ну максимум тренировочные палки.

Цвак, который прижимал меня к земле, напал первым. Легко избежав атаки, я продолжила движение руки противника, уткнув того носом в землю, и изящно отобрала ножичек. Теперь силы более усреднены, хотя я не очень любила пользоваться холодным оружием. Растянувшийся цвак мотал ушибленной головой, пытаясь сообразить, что же произошло. Саркастически хмыкнув: цваки оказались глупы и не напали все сразу; я подзадорила врагов:

– Ну уж где вам со мной по одному справиться! Давайте сразу вдвоем.

Оставшиеся цваки с яростным рыком набросились на меня одновременно: ура! Они поддались на уловку. И теперь мне ничего не оставалось делать, как в последний момент быстро улизнуть с линии атаки…

Миг, и фиолетовые, хрипя и истекая вполне красной кровью, лежали на земле, проткнув друг друга нучами. Я же прижала к земле еще живого цвака, наступив между лопаток:

– Это вам, отморозки, за всех девиц, над которыми вы издевались, – прошипела я и, словно накрытая волной жестокой ярости, проткнула нучем череп фиолетового.

Лезвие вошло в кость, словно в мягкую землю, без признаков сопротивления холодному металлу. Видимо, размягчение мозгов лесных цваков прошло успешно еще столетие назад.

Позади раздался хруст ветки: я мгновенно выдернула нуч из головы мертвого цвака, метнула кинжал в сторону звука: нуч вонзился в дерево, под которым свернулся Мод, поскуливая от ужаса.

– О, небо, – испуганно воскликнула я, подбегая к валлу, – я тебя не ранила?

– Белка страшная, – укоризненно прошептал Мод, все еще содрогаясь.

Я почувствовала себя отвратительно. Оглянувшись на окровавленные трупы, решила, что двигаться надо еще быстрее: плененные стихии постепенно завладевали мною, глуша все доводы разума и заставляя идти на поводу у не самых светлых чувств. Конечно, я понимала, что лесные цваки являлись опаснейшей угрозой. Но убивать их не было особой необходимости. Я вполне могла спокойно их разоружить и сбежать…

– Мод, не бойся меня, – жалобно попросила я валла. – Мне и так плохо…

– Белка смелая, – осторожно погладил мою руку Мод, заметив слезы, брызнувшие у меня из глаз, – цваки плохие, цваки убить много белок…

– Да, ты прав, я сохранила много жизней, которые они бы могли еще отнять, – прошептала я, с омерзением глядя на трупы: это послужило хорошим утешением.

Валл припал к земле и чуть шевельнул обрубком хвоста:

– Море! – радостно взвыл он, вполне оправившись от испуга и преданно заглядывая в глаза.

– К морю, – облегченно рассмеялась я, стараясь больше не смотреть в сторону, где проходила битва.

Вид мертвых тел цваков рождал в глубине души не совсем приятные воспоминания.

Я торопливо забралась на загривок валла и тут же вцепилась в густую шерсть, зная о нетерпеливости прыткого Мода. Тот, подтверждая мои представления, рванул вперед с оглушительной скоростью. Оглушительной, потому что я кроме свиста ветра ничего не слышала.

Больше искателей приключений и охотников на белок нам не встретилось, так что к морю мы добрались вполне быстро: была бы моя воля, передвигалась бы только на валлах. Прекрасные, чуткие, добрые и стремительные существа. Проникнувшись к валлам светлыми чувствами, я благодарно чмокнула Мода в нос и погладила шелковистую шерсть:

– Мода кто-нибудь причесывает? – уточнила я интересующий меня вопрос.

– Мама, – смущенно буркнул Мод и порывисто обнял меня: я сдавленно захрипела. – Прощай…

– И тебе всего хорошего, – проворчала я, потирая помятые ребра, когда это мохнатое чудо меня отпустило. – Привет маме.

Мод закрутился волчком вокруг меня, а потом сиганул обратно в лес с такой скоростью, словно за ним гнался отряд бешеных цваков.

Я вздохнула, грустно наблюдая за качнувшимися ветками и сбитыми шишками: вот и еще один симпатичный персонаж исчез из моей жизни. Пусть недалекого ума, зато у него большое доброе сердце. А впереди ждало море: оно бурлило в нетерпении, проявляя свои чувства сильным волнением. Компанию нетерпеливому океану составлял шквальный ветер. Но я не могла успокоить его, не могла воспользоваться стихией, похищенной у могучего океана, не могла выдать себя. Поэтому он злился все сильнее, грозя устроить целую бурю.

Что же я наделала? Почему вместо того, чтобы просто просить мир о чуде, желала заграбастать себе в свободное пользование все его чудеса? Что это: стремление к волшебству или банальная жажда власти? Если второе, то недалеко я ушла от мицара. Даже Роже поступал с миром гораздо лояльнее, он не подчинял его своим противоречивым эмоциям, как пыталась это сделать я.

Остолбенев, я прислушалась к закравшейся мысли: а что, если это меня нужно спасать? Что, если маятник чувств, раскачивающий подчиненные мне стихии, словно на дурацких качелях, и есть угроза этому миру? Что же случится, когда качели сделают свое первое «солнце», перевернувшись через перекладину?

В панике отметая эти соображения, я направилась вдоль кромки моря, тщательно рассматривая берег: мне нужно строго придерживаться плана, а не метаться в поисках объяснений творящихся со мною вещей. Ведь многое из того, что живет внутри меня, просто уже отравлено взбешенными стихиями.

Ни лодчонки, ни бревнышка. Но в море выходить сейчас все равно нельзя, поскольку это будет равно самоубийству: волны просто разобьют утлое суденышко о песчаный берег. Острова, виднеющиеся в дымке зависших брызг, были мне незнакомы. Но, с другой стороны, я же помню берег островка цваков только со стороны моря. Острова же Марвии, кажется, вообще не запомнила, так как вел меня к ним Ллер.