Читать книгу "Кубанский огонь - Николай Свечин"

Алексей Николаевич был поражен. Эгнью и впрямь говорил с ним как с лакеем. Спокойно, высокомерно, в приказном тоне. И ничего не стеснялся.

– А если я тебя сейчас возьму за пищик и выкину с лестницы? – поднялся со стула номерант.

– Пищик что такое?

– А вот это, – и Лыков крепко прихватил англичанина за ворот пиджака.

– Эй! – собеседник попробовал вырваться. – Я мировому пожалуюсь! Обижать подданного британской короны? Наше правительство этого не потерпит!

Сыщик не обратил внимания на угрозы. Он взял противника под мышки, вынес в коридор и направился к лестнице. Эгнью утих и пытался воззвать к разуму русского:

– Алексей Николаевич, не надо этого делать. Выйдет скандал, по вам же он и ударит. Поставьте меня и дайте спокойно уйти. Вижу, что мы не договорились, так расстанемся как воспитанные люди.

– А где была твоя воспитанность, хам, минуту назад? Ты зачем разговаривал со мной как с холопом? Чувство меры потерял? Сейчас я его тебе верну.

Статский советник дошел до края лестницы, поставил гостя на верхнюю ступеньку, развернул к себе спиной и примерился.

– Не надо, я прошу вас! Примите мои извинения, и я уйду…

– Э-эх!

Лыков дал британцу такого пинка, что тот долетел до самого низа. Черт, не сломал бы себе руку или ногу, запоздало подумал сыщик. Но пригляделся и успокоился. Эгнью вскочил с удивительным проворством и кинулся вон из гостиницы. Цел, собака!

После тревожной телеграммы Лебедева чиновники особых поручений собирались домой с дикой скоростью. Они представились по случаю отъезда Бабычу, выпили в последний раз с сыскарями. Прошлись по набережной Кубани, отужинали в раковарне, прогулялись по главным улицам: Красной, Рашпилевской, Бурсаковской. Навестили обаятельного чудака Коваленко в его удивительной галерее. Сергей через греков даже устроил шефу рыбалку на Карасунских озерах, и Лыков поймал пять силявок. Все. Прощай, Екатеринодар!

Проводить питерцев пришли все свободные от дежурства обитатели дома № 67 по улице Посполитакинской. А еще подъесаул Мищенко, что стало приятной неожиданностью для командированных. Кубанцы подарили Сергею большую коробку турецких папирос, реквизированную со склада Асьминкина. Лыкову достался очередной кинжал.

Когда департаментские садились в поезд Новороссийск – Петербург, увидели, как на дебаркадере толпятся люди в черкесках. У каждого на поясе висела деревянная кобура-приклад с маузером. Это охранники Гукасова возвращались в Баку.

Через семьдесят часов в Петербурге Лыков купил на вокзале свежую газету и прочитал о новом успехе кубанских сыщиков. Возле станицы Нефтяной был ограблен кассир Майкопской нефтепроводной конторы. И очень скоро люди Пришельцева поймали в Екатеринодаре восемь армян, причем со всей похищенной суммой. Сыскное отделение справилось с трудной задачей без помощи командированных…

Эпилог

1911 год был отмечен печальным рекордом по пожарам в Екатеринодаре – 90 пожаров! Власти пребывали в растерянности. В июне полицмейстер Д. С. Захаров не выдержал и перевелся на аналогичную должность в Карс. Его сменил войсковой старшина Д. И. Ходкевич. На место руководителя полиции он перешел из Кубанского Мариинского женского института, в котором управлял хозяйственной частью. Странно в Екатеринодаре выбирали полицмейстеров… Через год генерал Бабыч дал своему подчиненному такую характеристику: «Физически здоров, умственно развит слабо. Характера спячего. Полицейскую службу не вполне освоил». Однако у Пришельцева с Ходкевичем сложились хорошие отношения, тот не лез в сыскные дела, и отделение смогло работать в полную силу.

С. М. Корж в 1912 году был направлен на учебу в Петербург. Он закончил школу дрессировки полицейских собак при Российском обществе поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службе принца А. П. Ольденбургского. И вернулся в Екатеринодар с овчаркой.

К сожалению, туда же вернулся и Захаров, опять на прежнюю должность, только уже в чине подполковника. Он сразу обвинил А. П. Пришельцева в сбыте фальшивых банкнот. Тот несколько месяцев выслеживал фальшивомонетчиков, подослал к ним своего секретного осведомителя Н. И. Амирова, установил место распространения подделок – обувной магазин Аргунова на углу Бурсаковской и Екатерининской. И был глупо и бездоказательно обвинен собственным начальником в тяжком преступлении. Он, конечно, оправдался, но талантливому сыщику все это надоело. К тому времени уже надворный советник и кавалер Владимирского креста четвертой степени[80], Пришельцев перевелся полицмейстером в Батум. Начальником сыскного отделения Батума он поставил верного и храброго Коржа.

Когда читаешь формуляр Степана Матвеевича Коржа, хочется снять шляпу. Арестовал разбойников Белика и Булгаркина, совершивших 16 нападений в Садах… Обоих зараз, отобрав три револьвера! Лично схватил Ензикеева, убившего двух рабочих в хуторе Романовском (Ензикеев получил 15 лет каторги). Опять-таки в одиночку задержал бандита Васильева, убившего в том же запредельно криминальном хуторе трех торговцев (негодяй повешен вместе с подельником Ершовым). Ликвидировал банду душителей, которая возле станций железной дороги удавила веревками 24 человека. Раскрыл убийство агента сыскного отделения Тамашвили. Участвовал в ликвидации шаек Полюндры, Бубыря-Бухановского, «факельщиков». При ликвидации «Степных дьяволов» лично задержал 12 бандитов, причем атаман успел ранить сыщика кинжалом в висок…

После их ухода не захотел оставаться в екатеринодарской полиции и другой храбрец, надзиратель Жуковский. Тот самый, что застрелил двух налетчиков из отобранного у них револьвера. Иван Павлович перевелся на заштатную должность пристава станции Отрадо-Кубанская Владикавказской железной дороги. Состав сыскного отделения сменился почти полностью. На место ушедших пришли другие люди, столь же смелые. Надо отметить, что служба на Кубани требовала от полицейских особого мужества. Редко где в Российской империи она была настолько же опасной.

Возвращаясь к Д. С. Захарову. Он все же выслужился в полковники и в Первую мировую войну командовал 16-м Кубанским пластунским батальоном. Потом в Добровольческой армии возглавил 12-й батальон. Дальнейшие его следы теряются.

Бывший областной горный инженер Е. М. Юшкин уже глубоким стариком был расстрелян в подвалах НКВД.

Другого старика, М. П. Бабыча, зарубили красные в августе 1918 года под Пятигорском…

В ходе красного террора погибли бывший сыскной надзиратель И. И. Тимошенко и начальник областной тюрьмы А. П. Шпилевой.

Завод Гукасовых, который сыщикам удалось тогда отстоять, позже все-таки сгорел. 29 мая 1914 года при перекачке нефти из предохранительного клапана стал выходить газ, который затянуло в топку печи. В одном из баков произошел взрыв, затем начался пожар. Приехавшая на вызов городская пожарная команда отказалась тушить огонь, не стала она также охранять от пламени соседние баки. Заводские насосы сгорели, а свои насосы городские керосинщикам не дали… В результате пожар бушевал двое суток, пока в резервуаре не выгорела вся нефть. В дым превратилось 46 000 пудов, были уничтожены перегонные сооружения вместе с оборудованием. Происшествие списали на несчастный случай.