Читать книгу "Ганзейский союз - Филипп Доллингер"

Главный торговый поток, состоявший в основном из торговли мехами и воском в обмен на сукно, а позже еще и на соль, подпитывался «притоками» из соседних стран: на севере из Швеции (медь и железо), Скании, Норвегии и позже Исландии (рыба) и Шотландии (сукно); на юге из Пруссии и Польши (зерно и лес), Венгрии (полезные ископаемые) и Южной Германии (вино) и с побережья Франции и Португалии (соль). Кроме того, торговля прирастала, хотя и не настолько, как считалось ранее, продуктами и товарами, изготовленными или произраставшими в самой ганзейской зоне (пиво, полотно, соль, зерно). Можно сказать, что процветание оси Новгород – Лондон отражало процветание самой Ганзы. Спад ганзейской торговли, вызванный конкуренцией со стороны голландцев и появлением нового торгового пути с Востока на Запад через Бреслау – Лейпциг и Франкфурт, предвосхищал закат самого Ганзейского союза.

В дополнение к этой специфически ганзейской торговой оси существовала еще одна, более старая, но не менее важная ось: маршрут по Рейнской области, который связывал Италию и Франкфурт с Нидерландами и Англией. Ганзейцы также пользовались этим торговым путем, главным образом через Кёльн. Но сухопутный маршрут всегда оставался для ганзейцев второстепенным, поскольку там они не обладали монополией, если не считать экспорта вина на северо-запад.

Иногда ганзейцы участвовали в прямом товарном обмене между двумя зарубежными странами, не переправляя их через ганзейские порты, хотя такой способ торговли составлял лишь небольшую долю от всего товарооборота. Ганза играла значительную роль в поставках английской шерсти в Нидерланды; помимо того, она поддерживала бесперебойное сообщение между Норвегией и Англией, в результате чего фабрика в Бостоне подпала в зависимость от бергенской конторы. На Западе в XV и начале XVI в. ганзейские корабли ежегодно привозили в Англию вино из Пуату и Гаскони, а кёльнские купцы вели торговлю между Франкфуртом, Лионом, Миланом, Генуей и Каталонией, хотя последнее место едва ли можно считать центром ганзейской торговли.

Судя по всему, прокладка регулярных торговых путей была вызвана скорее желанием покупать, чем продавать. Купцы отправлялись в путь в первую очередь ради того, чтобы привезти то, что требовалось их покупателям, чем для того, чтобы продать товары, которые они везли с собой. В Новгород немцев привело желание получить меха, в Сканию и Берген они ездили за рыбой, во Фландрию – за сукном, в залив Бурньёф и Лиссабон – за солью. Обратный пример можно привести лишь в случае кёльнских купцов, которые торговали с Англией: главным образом они стремились продать там свое вино. Правда, это было еще до образования Ганзы.

Ганзейская торговля, более чем торговля представителей любой другой страны, характеризуется наличием сравнительно четко очерченных торговых путей. Как правило, одни и те же корабли, поодиночке или в составе караванов, регулярно ходили в те же иностранные порты и обратно. Большинство купцов – исключения составляли лишь несколько самых богатых – предпочитали ограничивать свои операции одним и тем же регионом. Такая тенденция к специализации отражается в многочисленности типично ганзейских объединений, куда входили все купцы города, торговавшего с той или иной зарубежной страной.

Вообще говоря, что касается торгового цикла, кажется, что Восток поставлял сырье, громоздкое и относительно недорогое, в то время как Запад присылал взамен готовые изделия и предметы роскоши. Таким образом, еще одна важная черта ганзейской торговли – отсутствие баланса при обмене. Товары, переправляемые с Востока на Запад, были более громоздкими и, очевидно, более ценными, чем те, что шли в обратную сторону. Корабли, идущие на Запад с полными трюмами, часто возвращались нагруженные лишь частично или порожняком. Отсюда возникала проблема с заполнением полезного пространства, которую ганзейцам никак не удавалось успешно решить. Частично проблему, вызванную географическими и экономическими особенностями северных стран, решил рост спроса на французскую соль. Торговый дисбаланс проявлялся уже в XIII в. Сохранились некоторые данные за 1368 г. Из всех кораблей, заходивших в Любек с товарами, треть возвращалась в Данциг с балластом, а в Гамбурге экспорт значительно превышал импорт. Наконец, в XVI в. данная тенденция отчетливее всего проявилась в Зундских таможенных сводках.

Для того чтобы получить точную картину ганзейской торговли в целом, придется хотя бы приблизительно оценить сравнительный объем транспортных потоков, проходивших через главные порты. Однако у нас недостаточно надежных цифр для того, чтобы получить основу для такого сравнения. Судя по таможенным сводкам, в порту Любека с марта 1368 по март 1369 г. совершили торговых операций почти на 546 тысяч любекских марок, из которых 339 тысяч марок приходились на долю импорта, а 207 тысяч – на долю экспорта. Такие же данные для Гамбурга в 1369 г. составляют 235 тысяч марок (47 и 188 тысяч соответственно); для Ревеля – около 300 тысяч марок в 1379 и 1382 гг. (годы процветания), но не более половины этой цифры в другие, менее удачные годы, например, в 1378, 1383 и 1384 гг. Гораздо важнее сравнить доход от Pfundzoll в разных портах за один и тот же год. Вальтер Фогель попытался провести такое сравнение за период с 22 февраля 1368 по 29 сентября 1369 г. Если принять долю Любека за 100 %, доля других вендских портов на Балтике составила 93 (51 для Штральзунда, 26 для Висмара, 16 для Ростока). Доля прусских городов, вместе взятых, приближается к 152 %, что предполагает, что товарооборот Данцига был сопоставим с товарооборотом Любека. Доля ливонских городов составила всего 41 % (из них 19 % приходилось на долю Риги и 16 % – Ревеля). В Северном море доля Гамбурга составила 72 %, а Бремена – 10 %. Конечно, для того чтобы распределять ганзейские порты по степени значимости, необходимо было бы располагать такими же цифрами за другие периоды.

Неплохо было бы проследить развитие торговли в любом порту за сравнительно долгий период, но из-за отсутствия статистических данных подобная задача невозможна. По мнению Ф. Брунса, морская торговля только Любека на Балтике в 1492 г. составляла почти 660 тысяч любекских марок, из которых 218 тысяч приходились на долю импорта, а 442 тысяч – на долю экспорта, в то время как в 1368 г., когда импорт и экспорт через Гамбург были особенно высокими, общий товарооборот составил всего 153 тысячи марок (57 и 96 тысяч соответственно). Такое сравнение всего лишь наводит на мысль о том, что, даже при допуске на обесценивание денег, в течение XV в. наблюдался значительный рост торговли, – заключение не слишком оригинальное.

Эти две цифры для Любека за 1368 и 1492 гг. поднимают общий вопрос: как развивалась ганзейская торговля за этот период? Был ли рост более или менее регулярным, если не считать войн и блокад, или время от времени случались периоды спада? В целом XV в. характеризуется экономическим кризисом по всей Европе; главным его признаком стало резкое падение цен на сельскохозяйственную продукцию. Разумеется, спад затронул и ганзейскую торговлю. Согласно сводкам Тевтонского ордена, цена на рожь (в серебряной валюте) в течение столетия неуклонно падала более чем на 50 %. Это не обязательно означает, что торговля зерном сократилась в такой же пропорции, тем более что в Нидерландах в тот же период зерно немного подорожало.