Читать книгу "Этому в школе не учат - Сергей Зверев"

Но в «зеленке» никого не было. Ну что же, можно приступать к задушевному разговору с лжесержантом.

Сидя спиной к березке, пленный одичало глядел на меня.

— Оперативный псевдоним? — осведомился я.

— Что?

— Твой оперативный псевдоним в абвере? Ну! — Я ударил ногой его по коленной чашечке, вызвав всплеск боли.

В таких ситуациях стесняться вредно. Пока человек ошарашен и деморализован, его надо додавливать всеми средствами. Эту прописную истину я уяснил еще со времен службы в ЧОНе.

— Я не знаю!

— Сейчас отстрелю тебе обе ноги, а потом буду медленно вспарывать брюхо. Ты не военнопленный, а диверсант. Повторяю вопрос…

— Агент Хряк!

— Добрый псевдоним. Где база вашего зеленоглазого черта?

— Я не знаю!

Я поднял пистолет.

— Мы отдельно, — забормотал Хряк. — Связник приходит от него. Только Свояк место знал. Но вы его грохнули. Вон он лежит.

Это соответствовало информации, полученной от задержанного на днях диверсанта.

— Когда придет связник?

— Через три часа.

— Не доверяет вам зеленоглазый?

— Ящер никому не доверяет.

— Ну что же. Живи пока. Будем сотрудничать…

Глава 10

Лазарь обладал феноменальной памятью и наблюдательностью. Он никогда ничего не записывал, не носил никаких бумажек и блокнотов, за которые можно зацепиться при досмотре. Он был прирожденным разведчиком. И удачливым вором.

Курган встретился с ним во второй половине дня в скобяной лавке в райцентре Синеречье. Ее держал старый Богуслав, внешне очень похожий на еврея.

Во время немецкой оккупации Богуслава помариновали несколько дней в концлагере и вернули на место живым, здоровым и злым. После этого он принародно иначе как матерно об оккупантах не выражался. На самом деле это была игра, он являлся немецким агентом еще со времен Первой мировой войны. Понятное дело, сам ценной информации хозяевам не давал, но использовался ими как связник и содержатель явочного адреса. И был передан на связь отряду Кургана. Эта лавка стала удобным местом для конспиративных встреч.

За помещением, являвшимся одновременно торговым залом и мастерской, располагался небольшой склад, где штабелями стояли тазы, ночные горшки, у стены выстроились грабли и лопаты. Именно там Курган принимал у Лазаря новую развединформацию.

Лазарь, как всегда, излагал добытые сведения четко, аргументированно, с выводами. И неожиданно спросил:

— Что, немцы все же решили ударить?

— Скорее всего, да, — не стал напускать туману Курган, который именно с Лазарем позволял себе иногда пооткровенничать. — И мы ждем от них подкрепления.

— А, — махнул рукой Лазарь. — Все это зря, Ящер. Все зря.

— Ты чего разнылся?

— Знаешь, та Красная армия, которую мы видим здесь, — это сила. Сейчас не сорок первый год. Сегодня красные — это несокрушимая военная мощь. И немцу с ними не сладить. Выбьют их с Белоруссии. А потом большевики и о Берлине подумают.

— Ты что такое городишь? — хмыкнул Курган. — О Берлине.

— А он не так далеко, Берлин-то… Слушай, брат ты мой названый. А нам все это надо? Мы же воры. И должны воровать. Никогда ни с какими властями не якшались. А у немцев вдруг стали на побегушках. Танчики и пушечки считаем.

— Были воры, да вышли, — прищурился Курган недобро.

С Лазарем он был уже на третьей операции. Надежный, как сейф, тот никогда не подводил, обладал живым умом и не раз вытаскивал их из смертельно-опасных положений. Бывший вор имел злой кураж, такой необходимый для их рода деятельности. Но сейчас, похоже, этот самый кураж понемногу утихал.

— Наша война заканчивается, Ящер, — горько вздохнул Лазарь. — И смирись с тем, что мы поставили не на тех.

— Значит, так, да? — Курган с силой сжал кулак. — На тех мы поставили, Лазарь. На тех самых! Большевики выдыхаются.

— Ну да. Они на последнем издыхании все больше пушек штампуют и бомбардировщиков.

— А, — неожиданно Курган почувствовал, что на него навалилась какая-то неподъемная тяжесть, высасывающая все силы и желания. — Думай, как хочешь.

Он всегда позволял и прощал Лазарю такое, что не простил бы никому другому. Любого из своей команды он уже пристрелил бы за паникерство. Но старый вор действительно был близкой душой и попутчиком — верным и суровым. Теперь, видимо, пути их расходились.

— Ты решил спрыгнуть с нашего поезда? — спросил Курган.

— С тобой вместе.

— Нет, Лазарь. Я уже не спрыгну. Буду биться до последнего вздоха. И надеяться, что наша возьмет. Наша — это рейх. Почему, спросишь? А именно рейх дал мне ощущение принадлежности к великому. Но тебе этого не понять.

— Да уж, я всегда малым довольствовался, — хмыкнул Лазарь.

— Я понимаю, что ты мог уйти просто так. Но ты надеялся уйти со мной. Поэтому я тебя прощаю, Лазарь. Но давай условимся. Мы делаем наше последнее общее дело — принимаем десант и прочесываем с ним советские тылы. Потом поступай, как хочешь. Я тебя отпущу на волю. И даже помогу.

— Перемелют твой десант. Вместе с нами…

Неожиданно со стороны торгового зала послышались шорох и шум. У Кургана холодная волна прошла по спине, внутри он весь будто замерз. Но тело действовало без обращения к разуму. Рука метнулась в кожаный ранец и зажала гранату.

Дверь с грохотом распахнулась.

Курган выдернул чеку…

Глава 11

Для проведения мероприятий были задействованы два полка внутренних войск НКВД, пограничный отряд и минометный батальон.

Нам приходилось действовать в таких чащобах, которые могли поглотить не то что диверсионный отряд, а целую армию. Без четкой наводки шерстить их бесполезно. Но теперь такая наводка у нас была — плененный диверсант Хряк, ведущий к схрону. Да еще ожидался связник, которого обязательно необходимо во что бы то ни стало взять живым.

Для таких операций нужно уметь двигаться в лесу ветром, смешиваться с деревьями и тенями. Поэтому главной нашей ударной силой был специальный отряд бывшего партизана Гриневича.

Хряк честно довел нас до логова. Мы выставили там засаду. Бойцы Гриневича слились с местностью. Даже когда знаешь, что они там, черта с два различишь, где именно. Мастера своего дела!

Можно было попробовать проследить за связником в лесу. Такие мероприятия в принципе возможны, особенно с учетом специфических разведывательных навыков бывших партизан. Но это рискованно. Поэтому гостя решили брать.

— Вдруг не заговорит? — опасливо произнес я.