Читать книгу "Мой взгляд на будущее мира - Ли Куан Ю"

ГШ: Такие опасения были вызваны той ролью, которую на протяжении более чем 1000 лет играла страна, находящаяся в центре этого небольшого континента, — люди по всей Европе либо жили под угрозой сильного центра, либо пытались завоевать его, когда он слабел. Эта ситуация привела к тысячелетней нескончаемой череде войн. Вряд ли в мире найдется другой такой континент, который пережил столько же войн, сколько Европа.

ЛКЮ: Это очень странно, потому что вы все — христиане, но при этом разделены противоборствующими национальными амбициями.

ГШ: Не могу с тобой не согласиться. Позволь теперь спросить у тебя: что из того, что ты сделал за время своего пребывания на посту премьер-министра, ты считаешь самым важным? Чем ты гордишься больше всего?

ЛКЮ: Я сделал так, чтобы все граждане нашей страны чувствовали себя равными. Я не превратил Сингапур в китайский город. Я не поддался давлению китайских шовинистов, которые хотели сделать китайский основным государственным языком. Я сказал: «Нет, нашим основным языком будет английский, потому что это нейтральный язык для всех». И это помогло объединить людей. Мы исключили любую дискриминацию по национальному, языковому или религиозному признаку.

ГШ: Если сингапурец хочет купить билет на местный общественный транспорт, на каком языке он обратится к билетеру?

ЛКЮ: На английском.

ГШ: Это действительно так?

ЛКЮ: Да. У нас все водители и все таксисты говорят по-английски. Английский знает вся страна, потому что на нем ведется обучение в школах.

ГШ: Правильно ли я понял, что выбор языка был самым важным из всех решений, принятых тобой на посту премьер-министра?

ЛКЮ: Да, если бы мы выбрали другой путь, позволив каждой этнической группе использовать свой язык как основной, наша страна была бы разобщена. У нас были бы постоянные конфликты и никакого прогресса.

ГШ: Англичане знают, что это была твоя заслуга?

ЛКЮ: Нет, но я считаю, что нам повезло в том, что мы были британской колонией. Вьетнам управлялся французами, и теперь вьетнамцы сталкиваются с большими трудностями, пытаясь перейти с французского языка на английский, потому что весь мир говорит по-английски.

М[14]: Но Гонконг в настоящее время теряет это преимущество. По крайней мере, мне так показалось, когда я там был…

ЛКЮ: Да, потому что теперь он является частью Китая, и каждый день десятки и даже сотни тысяч человек пересекают границу в обоих направлениях. Многие живущие в Гонконге китайцы имеют вторые дома на материке, потому что земля там намного дешевле. Таким образом, со временем Гонконг будет абсорбирован Китаем.

М: Есть ли какие-либо уроки, которые вы выучили за 50–60 лет пребывания у власти, уроки личного или нравственного характера, связанные с профессией политика?

ЛКЮ: Пожалуй, самый важный урок состоит в том, что для того, чтобы чего-то достичь, нужно сначала завоевать доверие людей. Нужно не просто давать обещания и красиво говорить, но и делать то, что говорите. Хотя иногда вы будете терпеть неудачу, надо стараться, чтобы слова не расходились с делом. Именно это и позволило мне добиться успеха, потому что в ключевые моменты я выполнял свои обещания, несмотря на ожесточенное противодействие. Так я завоевал доверие людей, и после этого все стало намного проще. Если вы будете давать обещания, но не выполнять их, как вы сможете заставить людей поверить вам и пойти за вами? Вы будете обычным политиком, на смену которому через четыре-пять лет придет другой политик. У вас будет такая же ситуация, как в Японии, где премьер-министры сменяют друг друга каждый год.

М: Что же в таком случае составляет суть политического лидерства? Чем отличается лидер от обычного политика? И что требуется для того, чтобы стать государственным деятелем? Ведь это разные вещи.

ЛКЮ: Да, между политиком и государственным деятелем есть важные отличия. Политик хочет стать известным и получить высокий пост и, достигнув этого, гордится своим статусом. У лидера есть миссия. Он стремится к власти, потому что хочет выполнить определенные задачи. Государственный деятель — этот тот, кто не только сумел прийти к власти и выполнить свои задачи, но и передал дела достойному преемнику. Таково мое понимание.

ГШ: Кого бы ты назвал величайшим государственным деятелем нашего времени?

ЛКЮ: Дэн Сяопина.

ГШ: Согласен, но я бы поставил на первое место Уинстона Черчилля.

ЛКЮ: Да, он был великим оратором, он мобилизовал народ, когда Британия выступила против фашистской Германии. Это он сказал те самые легендарные слова: «Мы будем драться на побережьях, мы будем драться в портах, на суше, мы будем драться в полях и на улицах, мы будем драться на холмах; мы никогда не сдадимся». Однажды Франклин Рузвельт спросил у секретаря Черчилля, почему его собственные выступления не производят такого эффекта, и тот ответил: «Сэр, он сам пишет свои речи». Он вдохновил людей на борьбу, и это позволило Британии продержаться, пока на помощь не пришли американцы.

ГШ: Без Черчилля западные державы не выиграли бы Вторую мировую войну.

ЛКЮ: Да, он бросил вызов сильнейшему врагу, наперекор всему. Другой на его месте, например Невилл Чемберлен, попытался бы договориться.

ГШ: И французы не пришли ему на помощь.

ЛКЮ: Да.

М: А как же Шарль де Голль?

ГШ: Де Голль появился уже потом. Все его значимые деяния были совершены после войны.

ЛКЮ: Нет, де Голль проявил себя и во время войны. Хотя у него не было никаких официальных полномочий, он отправился в Лондон и заявил, что представляет Францию. Поначалу ему не доверяли, но он добился помощи от англичан и американцев. Он настаивал на том, что он — душа Франции. Так что в этом смысле он является великим человеком.

ГШ: Безусловно, де Голль — великий человек. В начале 1960-х гг. он первым протянул руку немцам.

М: Эти два человека, о которых вы сказали, — Дэн Сяопин и Уинстон Черчилль — изменили мир к лучшему. Но кого бы вы могли назвать злыми гениями ХХ века?

ЛКЮ: В Азии таковым был Мао Цзэдун. Если бы он прожил дольше, это было бы настоящей катастрофой, потому что он считал, что страна должна находиться в состоянии постоянной революции. У него была странная романтическая убежденность в том, что стабильность ведет к застою и бюрократизму, к утрате желания изменять мир вокруг. Я считаю его опасным человеком. Если бы он продолжал править страной и к власти не пришел Дэн Сяопин, Китай ждал бы крах, что привело бы к катастрофе на всем Дальнем Востоке. В Европе таким злым гением был Адольф Гитлер. Если бы ему удалось реализовать свои планы — захватить Москву и не двигаться дальше, американцам и англичанам было бы очень трудно прорваться через «Атлантический вал», который немцы выстроили на западном побережье Франции. Но это уже история. Американцы вмешались в войну не ради борьбы за демократию или права человека, а потому что не хотели видеть Европу под господством столь мощной идеологии, поскольку это в конечном итоге могло бы представлять угрозу для их собственной безопасности. Да, Рузвельт и Черчилль были хорошими друзьями, но дружба в таких делах в расчет не идет. Это было в интересах Америки, чтобы Европа не оказалась в руках такого человека, как Гитлер.