Читать книгу "Отдел - Алексей Сальников"

Он зачем-то поискал глазами по залу и сказал, нащупав прищуривающимися близорукими глазами Игоря Васильевича:

— Тоже Игорь.

Сергей Сергеевич замолчал, собираясь с мыслями, Игорь подумал, что он слишком долго с ними собирается, если учитывать, что такая пустота в отделе образуется не первый раз.

— Каждый раз, когда говорю это, сам себе не верю, — сказал Сергей Сергеевич, — но Саша вот предполагал, во что складывается эта картинка, все эти похищения, допросы и убийства, и оказался отчасти прав, хотя сам, наверное, скорее, шутил, чем думал, что прав. Все это больше, конечно, похоже на безосновательную подозрительность, такую как в этих параноидальных фантастических стрелялках, но мы действительно как бы ловим пришельцев, то есть не совсем пришельцев — местных, но тех, у кого под шкурой обычного человека может прятаться неизвестно что.

Игоря почему-то не поразило это известие. Ему уже было настолько все равно, что если бы даже ему сказали, что они поставляют человеческое мясо к столу высокопоставленных людоедов, или борются с мировым заговором иллюминатов, или участвуют в реалити-шоу с настоящими убийствами, то это нисколько бы не поколебало его картину мира, в которой, как бы она ни была сложна, для него оставили место в дальнем ряду, где хотя и присутствовало реальное действие, все равно ниточки дергал кто-то другой. А вот на Молодого такая новость произвела впечатление, он зашевелился, скрипя креслом, давая этой подвижностью понять, что требует дальнейших объяснений. От Рината Иосифовича был виден только затылок, но его отношение к происходящему, скорее всего, было ближе к подходу Игоря, чем к Молодого.

— Долго объяснять, с чего все началось, — сказал Сергей Сергеевич. — С итальянца какого-то или немца, который еще до войны несколько статей выпустил, связывая прогресс в восемнадцатом и девятнадцатом веке с завозом рабов из Африки. Он там Дарвина приплел, выражая опасения и доказывая, что не только человек может в Африке зародиться, но и тот, кто придет за человеком следом, некое новое существо, что-то человекообразное, только гораздо умнее и хитрее, по сравнению с которым мы будем вроде шимпанзе. Понятно, что никто значения статьям этим не придал, потом вообще стало не до того, в сороковые-то годы. И только ближе к шестидесятым тема всплыла у американцев, там еще пара сумасшедших нашлась, или не сумасшедших, как знать, которые уже со своими выкладками к правительству тропинку протоптали, дескать, есть вероятность, что новые существа действительно имеются, что не стоит исключать возможности, что они умеют узнавать друг друга и координироваться, что даже малейшую возможность этого не стоит игнорировать, потому что это чревато тем же, чем кончилось для неандертальцев, мамонтов и пещерных львов. Ну, и еще, конечно, понавешали всяких опасений для большего финансирования исследований своих, мол, вдруг этим новым существам коммунизм не чужд, или вдруг они — негры, или вдруг они негры-коммунисты. Ну и пошло поехало. Наши старички из политбюро тоже эту идею подхватили, только их больше совсем обратное пугало, понятно: что эти новые люди окажутся какими-нибудь космополитами. И наших старперов, и заокеанских одинаково ведь ужасали эти все длинноволосые молодые люди в штанах-клеш и все, что с ними связано. Ну и как это? Чтобы все, за что боролись, отброшено оказалось некой угрозой, которая никак себя не проявляет до поры до времени? Такой угрозой, против которой непонятно как армию применять и тактическое ядерное оружие? И у нас, и у них идея была перековать это новое человечество в своих, заставить человека работать на обезьян, грубо говоря. Для начала выловить хотя бы одного такого, чтобы посмотреть: на что он способен.

— И много таких наловили? — не выдержал и поинтересовался Молодой, на секунду, наверно, опередив Игоря, который сам был не прочь задать этот вопрос, только замешкался с тем, как его сформулировать, чтобы соблюсти субординацию.

— Это самое смешное, Саша, — сказал Игорь Васильевич.

— Ни одного, — ответил Сергей Сергеевич. — Но погоди ржать и глумиться.

— А как тут не ржать и не глумиться, — удивился Молодой, — если опять, получается, уйму народа просто так завалили. Как обычно.

Молодой уже набрался сарказма для какого-то юмористического обличения, но Сергей Сергеевич прервал его:

— Хотя бы из уважения к убитым. К тем, которые умерли зря, да. Нас оправдывает — хотя, скорее, не оправдывает, а слегка приуменьшает нашу вину — только то, что по сравнению с тем, что творится для…

— Так, а зачем убивать-то? — громко удивился Молодой. — Что за странная традиция? Нельзя, что ли, как-то в школах это выявлять, в институтах, при приеме на работу, обязательный тест какой-нибудь.

— Будто сейчас их нет, будто не для этого их ввели отчасти, будто нет анализов крови повсеместных по малейшему поводу, камер видеонаблюдения на каждом углу, — отвечал Сергей Сергеевич, с некоторым даже удовольствием глядя в глаза Молодому, — медосмотров, профосмотров, интеллектуальных викторин. Будто сейчас Африку не шатают специально, чтобы у любого нового вида, каким бы умным он ни оказался, было меньше шансов выбраться живым из окрестностей Лимпопо, будто зря там шарашатся врачи и наемники всех мастей, ооновцы, наблюдатели от различных организаций, будто зря долбят по Ближнему Востоку за компанию — мало ли, а вдруг? Даже если этого нового человека еще нет, его появление нельзя пропустить. Пацифисты ноют, что человечество не оставит от себя камня на камне, так вот, если появится кто-то новый, ему будут до фонаря наши экономика, демократия, в каком бы виде она ни находилась, религия, наши безделушки, которые будут для него как рыболовные крючки и бусы из каменного века, наши открытия, которые он совершит и без нашей помощи. Новый человек просто закроет всемирные гастроли нашего имбецильного театра, если мы не успеем грохнуть этого человека раньше. И вопрос: успеваем ли мы его грохнуть? Мы одного человека положили только потому, что он большое поле в «Сапере» за двадцать восемь секунд открывал раз двадцать подряд, положили просто из предосторожности. Мы бывшего олимпиадника по математике, выросшего в семье алкашей, убили только потому, что он никуда поступать не стал, а в армии отслужил и пошел грузчиком работать. Мы не знаем, чем они от нас могут отличаться, но есть шанс, что они очень хорошо маскируются, вплоть до симуляции генетического кода, до симуляции человеческой мозговой активности. Подержать такого человека в руках и отпустить — слишком большой риск, разве ты не понимаешь?

— Может он добрый будет, — огрызнулся Молодой. — Типа эльф такой.

— Саша, это с высокой вероятностью будет прямоходящий примат, — внушительно возразил Сергей Сергеевич. — Он будет умный, да. Возможно, где-то гуманный по-своему. Он будет изобретательный, умелый, красивый по своим меркам красоты. Но добрым к людям он точно не будет, пока не загонит человека обратно в каменный век, пока не поставит везде свои собственные заборы и лаборатории, а вот потом, возможно, и подобреет.

— Ну и как оно? — спросил Игорь Васильевич уже на лестничной площадке, устав смотреть, как Игорь и Молодой молча высасывают по третьей сигарете. — Идиотизм правды потрясает?