Читать книгу "Жандарм. На пороге двадцатого века - Андрей Саликов"

Что касается бывшей полосы отчуждения, то до середины июля происходило умиротворение новых территорий.

Согласно Высочайшему манифесту провинция Хэй-Лун-Цзян включалась в состав империи. А Гирин признавался в качестве независимого государства. Зубовный скрежет господ англичан долетал даже досюда, но помешать они нам не могли. Зато, плюнув на свои интриги (таскать каштаны из огня чужими руками), просто перебросили всё, что смогли наскрести, в Вэйхавэй. Ну да это уже не интересно, фактически Китай начали кромсать, что твою Африку. Армейцы, взяв под контроль основные города и посадив в них крепкие гарнизоны, избавили охранную стражу от многих забот, и теперь отлично знающие местный театр сотни лихо гоняли банды хунхузов, к которым присоединились все недовольные нами. Батальон помогал стражникам в столь важном деле, уничтожая блокированные кавалеристами отряды. Благо наличие большого количества пулемётов и десантных пушек позволяло не влезать в рукопашные схватки, так любимые армейскими офицерами.

Кроме силового, использовался и «подкупательный» метод, не менее эффективный. Так, после долгих переговоров (в цене вначале не сходились) Курт сумел нейтрализовать беглого губера. Незадачливого Шоу Шаня сдали свои (пришлось пожертвовать третью казны губернатора), но каждый потраченный лян стоил того. С его смертью (рассказал он перед ней весьма интересные вещи) крупных чиновников на пост «начальника Чукотки» не было. Несколько особо глупых, заявивших претензии идиотов (их даже не остановила возможность глотать золото в случае проигрыша[36]) мигом отправили к праотцам, причём сами китайцы. Просто с моей подачи написали, сколько каждая голова стоит… Несчастные и глазом моргнуть не успели. Зато больше политических эксцессов не было. Армейцы сделали вид, что ничего не понимают и вообще это дело жандармов и стражи, а мнение шпаков ни нас, ни их не интересовало.

Император Гуансюй скоропостижно скончался от переживаний – так была объяснена эта внезапная смерть, – а потому к концу июля вернулась посланная в Пекин группа Дуббельта. Вероятно, где-то племянник прокололся, и тётушка, по милому обычаю, его мочканула. Ротмистр весьма скептически отнёсся к официальной версии. По его мнению, к этому приложили руку японцы, уж больно они изображали из себя идиотов. Согласно показаниям пленных ихэтуаней, переводчика японского посольства грохнули, когда тот намылился в город. Чем руководствовались в посольстве, покрыто мраком. Ибо уже почти неделю Пекин был фактически захвачен «боксёрами». Но тот, словно у него, как у кошки, девять жизней, поехал, в результате чего стал источником кожи и мяса. Ну да, сердце слопали главари мятежников, а шкуру пустили на кушаки.

Вот второй труп был стопроцентно получен по дурости. Немца подвела простая спесь: какого хрена он решил, что раз родился в рейхе, то солнце обязано вращаться вокруг него? Казалось бы, две смерти, но если дойч просто идиот, то чего японцам, которые прожили с китайцами бок о бок не одно столетие, столь глупо поступать? С учётом того, что молодой человек собирался реформировать Китай по образу и подобию Японии? Заодно Дуббельт принёс подтверждение, что некий Сунь Ять Сен замечен в связях с некоторыми китайскими кланами. Учитывая, что сам он сейчас сидит в Японии…

Короче, в Срединной империи начинается очередной бардак. Но это уже выходит за рамки моей должности. Поход на столицу Поднебесной, к всеобщему удивлению, обошёлся без нас, поскольку вскоре я получил бумагу с приказом возвращаться в Петербург…

Царское Село. 1900 год, август

Визит в место проживания нынешнего монарха был обставлен весьма скромно. Без всякой помпы меня проводили в неприметный флигелёк, где находился Николай и – вот сюрприз! – Александра Фёдоровна. Что тут делает супруга, я догадывался, всё-таки её отношение к офицерам корпуса было известно. Хм, а не получается ли, что влияние этой женщины на супруга будет примерно таким же, как и в моей реальности?

– Я очень рад, Сергей Петрович, что вы с присущим вам блеском и энергией выполнили волю моего покойного батюшки, – начал Николай после обязательной процедуры расшаркивания. Услышав эти слова, я, честно признаться, сильно обеспокоился. Ибо за такими вполне возможна отставка. – Вне всякого сомнения, именно благодаря вам дорога не была уничтожена. – Переглянувшись с супругой, он грустно улыбнулся: – Нам отлично известно отношение, испытываемое к вашему мундиру.

Тут ничего не попишешь, увы, но здесь и монарх может уступить. Что же, намёк понят, и на заветный белый крестик можно не облизываться. Хотя, если честно, то очень обидно.

– Потому, – мягко произнесла императрица, – мы, – сделала она ударение, – ценим и помним тех, кто служит НАМ.

– Поздравляю вас с чином полковника со старшинством с сего дня, – продолжил Николай, – и с орденом Владимира третьей степени с мечами.

– Покорно благодарю, ваше величество, – вытянувшись во фрунт, произнёс я, не меняясь в лице.

А у самого на душе бушевал ураган эмоций. Чин и следующая степень далеко не последнего ордена! Господи, неужели это всё, и сейчас скажут, что я могу катиться к себе в имение на заслуженный пенсион?

– А насчёт неудачи миссии ротмистра Дуббельта, – царь на секунду замолчал, а у меня ёкнуло сердце, – ВЫ сделали всё, что смогли, и даже больше. Мы уверены, что вы и далее будете служить на благо империи…

Дальше беседа плавно перешла на новости из Китая, где генерал Суботтич начал «вразумление» мукденского губернатора. Возвращаясь мыслями, я ещё раз прокручивал беседу с венценосной четой. Вот хоть стреляйте меня, но явно без Александры Коленька и половины «плюшек» мне не дал бы. А значит, стоит ждать аудиенцию у императрицы, где мне сделают предложение, от которого я не смогу отказаться. Отказ просто не предусмотрен. М-да, залез на старости лет в гадючник, а что делать?

Как оказалось, последний вопрос был очень актуальным. Ибо согласно указу Императора Всероссийского Божьей Милостью Царя и прочая, прочая, прочая, прочая, я назначался начальником седьмого департамента Отдельного корпуса жандармов, который был выведен из МВД. Знакомые довели, какие подковёрные интриги тут развернулись. «Вовремя ты уехал!» – с вердиктом своего старого приятеля из пеших команд я был полностью согласен. Подсиживали друг друга со страшной силой, выставляли малейшие огрехи соперников… А как иначе самим уцелеть? Да и товарищ министра князь Святополк-Мирский не хотел упускать из своих цепких лапок «лазоревых господ», понимая, что припомнят жандармы годы своего унижения. Ой, знаю я, чьи это ушки торчат, но придание нам самостоятельности должно сказаться на работе эмвэдэшников. В обществе и обществе в свете проведённой реформы народ заметно напрягся. Николай пока не был припечатан погонялом Царскосельский суслик, и в его реформе увидели лишь ещё большее укрепление самодержавия. Особенно когда прошло представление начальников департаментов шефу и командиру корпуса. Если последнего, Зуева Дмитрия Петровича, я, как и многие, знал лично по совместной работе, то личность первого вызвала у присутствующих офицеров (у меня в том числе) шок. Да-да, им оказался сам император, видимо, жена напела супругу о его тёзке, и он решил пойти дальше деда, учредившего жандармов.