Читать книгу "Моя сестра - Мишель Адамс"

– Мисс Эндикотт, давайте не будем притворяться, как было в первый раз. Вы знаете, кто я, и вы сказали, что хотите сказать мне что-то важное. Что?

– Насколько я помню, притворялись как раз-таки вы, миссис Джексон. – Она затягивается сигаретой, выпуская небольшую часть дыма и вдыхая оставшуюся. – Давайте оставим это в прошлом. Вы выглядите так, будто бы не спали всю ночь. И я могу точно сказать, что запах алкоголя в вашем дыхании вполне различим. – Я крепко сжимаю губы, пытаясь скрыть запах. Я осознаю, что не чистила зубы с тех пор, как мне было плохо, а потом я ела сырные крекеры. Я отпиваю кофе, надеясь замаскировать вонь. – Вы уверены, что не хотите пойти домой и отдохнуть? Мы можем встретиться позже.

– Не знаю точно, что вы считаете моим домом, мисс Эндикотт, но он определенно не близко. Я провела семь часов за рулем, чтобы доехать сюда. Я ищу ответы на вопросы. И сестру. – Я растираю бедро, и она следит за каждым моим движением. – Полиция арестовала моего парня в связи с исчезновением Элли. Они считают, что ее ранили, но я знаю, что он не причинял ей вреда. Если честно, сомневаюсь, что это сделал хоть кто-нибудь. – Она снова затягивается сигаретой, и, несмотря на запах изо рта, я пододвигаюсь ближе. – Мне нужно понять, что происходит.

– Айрини, ваша сестра – девушка проблемная. Я знала ее с малых лет, она всегда была такой. Простите за таинственность, но я поняла, что вы – их дочь, которую они отдали, сразу же, как только увидела вас.

– И все же не сказали ничего, – замечаю я, при этом я выгляжу столь несчастной, какой, наверное, выглядела в день, когда меня отдали. – Вы позволили мне притвориться миссис Джексон. – Теперь я чувствую себя по-идиотски. Так унизительно притворяться кем-то другим, несмотря на то, что у меня этой практики – годы.

– А какой был смысл говорить? – Она переносит все внимание на разглаживание складок на симпатичной хлопчатобумажной юбке. – То, что я знала, кто вы, ничего бы не изменило. Вы все так же оставались Харринфорд, которую отдали, и ваша мать все так же была мертва. – Вероятно, смутившись того, с какой грубостью она перечислила самые болезненные факты в моей жизни, она добавляет:

– Я подумала, что это только заставит вас чувствовать себя неловко. – Она не ошиблась, и я благодарна за это. Легкая улыбка пробегает по моему лицу.

– Почему теперь решили рассказать?

– Потому что все изменилось. Я слышала, вы унаследовали дом. Элли это так не оставит, знаете. Оставьте его ей, и будьте благодарны, что они отдали вас тогда.

Оставить ей? Быть благодарной? Мысль о благодарности впервые пришла ко мне только две недели назад, и то, только потому, что я увидела, какая у меня неблагополучная семья. Мисс Эндикотт – посторонний человек. Персонаж с последних рядов на похоронах моей матери. Но для такого заявления она должна обладать определенной информацией, и я должна узнать, какой именно.

Делаю глоток кофе.

– Знаете ли вы, почему они меня отдали?

– Ну разумеется, моя дорогая. – Она сначала даже усмехается, а потом, когда понимает, что смеется только она, поворачивается ко мне с серьезным и озадаченным лицом. – А вы нет?

– Нет. Я искала ответ на этот вопрос всю жизнь. – Я проглатываю остывший кофе. Уверена, точный ответ где-то близко, приближается, как последняя сцена в сериале «Она написала убийство», когда все актеры собираются и преступление раскрывается. Однако мыслительный процесс мисс Эндикотт, похоже, зашел в тупик из-за моей неосведомленности, и она подбирает слова.

– Что ж, это… – начинает она, но не может осилить предложение целиком. Она тяжело дышит, пытается сосредоточиться. – С их стороны это было во многих смыслах простое решение. Ваша сестра была трудным ребенком, что дома, что в школе. Очень проблемным, она провела некоторое время в психиатрическом отделении. Все знали об этом. Хортон – место небольшое. Когда пришло время возвращаться домой, они поняли, что не могут воспитывать вас вместе. Они пытались, но было понятно, что это не сработает. Элли нужна была забота особого рода.

– Да, я знаю об этом, хотя полиция считает, что у нее не было психических заболеваний. В записях ничего нет.

– Конечно, нет, дорогая. Раньше это было клеймом. Та больница была частной и записи остались конфиденциальными. – Она смотрит в сторону, сконфуженная. – Все было иначе в те дни.

– Думаю, то место называлось «Фэйр Филдс», – говорю я. – Большое здание, которое можно увидеть в деревне практически отовсюду. Но все же это не объясняет, почему они меня отдали.

Она предлагает мне еще виски, но я отказываюсь.

– Вы правы, именно там Элли находилась некоторое время. Я, тогда молодая учительница, провела там несколько уроков. Лишь по случаю, имейте в виду, и это никогда не предавалось огласке.

– Вы были ее учителем?

– Один раз или два. Давным-давно. – Она добавляет еще виски в свою чашку, но не торопится доливать кофе. – Вы – жертва обстоятельств, Айрини. Ваши родители очень страдали, ожидая, что ваша сестра вернется, пока вы сами были с ними дома. Ее должны были выписать через год, может, через два. Они знали, что не смогут оставить вас вместе. Им пришлось делать выбор. – Она возвращается к исследованию своей юбки, находит очередную раздражающую складку.

– И все же почему я? Если она была ненормальная, а я нормальная, почему не отдали ее?

– Потому что никто бы ее не взял. Ваша мать отчаялась. – Она опустошает чашку. – Кассандра очень любила своих дочерей, обеих, насколько Элли вообще можно любить. Родители пытались защитить вас, надеясь, что, по крайней мере, у вас будет нормальная жизнь в нормальной семье. Они не могли предоставить Элли самой себе, очень переживали за нее.

Мисс Эндикотт смотрит в сторону, наливает себе еще виски, и опрокидывает в себя чашку. Задумываюсь, как она вообще может преподавать, имея столько алкоголя в запасе.

– Мне не стоит этого говорить, но ваша сестра – очень недолюбленный ребенок. Злой. Она вела себя подло по отношению к другим детям, ненависть к ним была очевидна. Я замечала это во время учебы. По тому, как Элли на них смотрела. – Она закрывает глаза, восстанавливая картинку, потом открывает и смотрит на мое бедро. – Вы знаете, что она сделала со своей собакой? Забила ее до смерти. Забила, говорю вам! Можете спросить у Джойс. Она первая увидела ее тогда, по локоть и по колено в крови с ножом для масла в руке. Нож для масла! – Ее голос становится взволнованным, и она делает паузу, чтобы успокоиться. Она тоже боится Элли. – Представьте себе тринадцатилетку, которая может поступить вот так. Люди боялись ее. Элли казалась способной на такое, что мы, взрослые, не были в состоянии понять.

Прекрасно представляю все это. И что еще я начинаю понимать, что мы с Элли не такие уж разные. Я тоже была очень недолюбленным ребенком. Спросите у Марго Вульф. Во второй раз я благодарна родителям за то, что они отдали меня. Если бы я осталась с Элли, один Бог знает, во что я бы превратилась.

– На что, например? – спрашиваю я. Уставившись на меня, она прикидывает, смогу ли я принять то, что она скажет. Ей нужно поощрение, нужно уговорить ее раскрыть секреты. – Мисс Эндикотт, при всем уважении, нет смысла скрывать что-либо сейчас. Я прекрасно знаю, какая у меня сестра. В последнюю нашу встречу она подкинула мне наркотик. Я знаю, на что она способна.