Читать книгу "Боги Лесного Заволжья. Путешествие по старым русским рубежам - Николай Морохин"

Да, пришлое славянское население ассимилировало мерю, чудь, мурому, мещеру, голядь. Но марийцы были и оставались для него именно соседями. И с ними надо было строить какие-то отношения. Русские – и князья, и их подданные – выбрали отношения равные, справедливые и дружественные. Которые по идее превращали соседей в союзников. Но не будем ничего идеализировать. По-настоящему «равных, справедливых и дружественных» отношений не было и между самими русскими князьями.

Дядя идёт на племянника – это сюжет Воскресенской летописи.

Фёдор Семёнович умирает. Его сын Андрей считает земли возле Солигалича согласно завещанию своими. Но у Андрея Семёновича, брата умершего Фёдора Семёновича, на этот счёт другое мнение. И тесть Байборода становится союзником Андрея Семёновича в борьбе против его племянника. Поход следует за походом. Спустя год, в 1346-м, после свадьбы дочери Никита Иванович с зятем совершают первый, как утверждает летопись, неудачный поход на Галич. Но если всё было так плохо для них, тогда остаётся неясным, почему, судя по летописи, в 1352 году Андрей Фёдорович отправляет и к тому, и к другому послов с требованием, «чтобы они его вотчины отдали». Вотчин он не получил, но зато отправился в поход и «их выжег». 1354-й год – ответный поход на Галич Андрея Семёновича и Байбороды. Войну останавливает страшный голод, разразившийся в 1356 году. Но следующим летом Андрей Фёдорович идёт на Кострому. 1362 год – поход Андрея Семёновича и Никиты Ивановича, под Галичем гибнет сын Байбороды Гавриил, а другого сына Юрия берут в плен. В 1366 году на Галич костромское и ветлужское войска идут уже с суздальскими союзниками. А в 1375 году (такая вот Тридцатилетняя война!) Андрей Семёнович и Никита Иванович, позвав на подмогу ногайцев, уничтожают Воскресенский монастырь – узел спорных земель, убивают обороняющихся монахов и, судя по всему, рассеивают по тайге крестьян. «За умножение грехов наших» – констатирует летописец, и это точно указывает, на чьей он стороне. А ведь называет он причину совершенно честно!

Об Андрее Фёдоровиче летопись сообщает, что он оказался там уже после этого события – «повалился с коня своего, зарыдал и громко закричал, насилу его оттащили». Дальше Андрей Фёдорович исчезает со страниц и летописи Воскресенского монастыря, и книги Дементьева.

А вот о монастырских крестьянах мы узнаём из книги, что они не пропали в тайге, а поселились спустя пять лет рядом с марийским Ветля-Юром, где сейчас стоит город Ветлуга. Причём туда они были приглашены марийцами – как страдальцы, скитавшиеся по тайге. И в память о разорённой обители построили Воскресенскую церковь – так это место и запечатлелось впервые как Верхнее Воскресение.

Присмотримся пристально к современному городу Ветлуга.

Он стоит на высоком правом берегу реки и отсчитывает свою историю с 1778 года, когда здесь «был открыт уездный город Ветлуг», как записано в документе екатерининских времён. Город делит на две неравные части впадающая в Ветлугу небольшая речка Красница.

Пониже её устья, на горе, чётко распланированные кварталы – в соответствии с проектом, утверждённым императрицей. Примерно в полукилометровом удалении от берега возле одного из перекрёстков намётанный глаз увидит в явно перестроенном здании хлебозавода Воскресенскую церковь. Она кирпичная, построенная в XIX веке на месте значительно более старого храма. Вероятно, он и был ядром, откуда начало развитие старинное село.

А где был город Юр?

Знатоки края ответят на этот вопрос – где-то недалеко от места впадения в Ветлугу с противоположного берега небольшой речки Юрьевки – она потому так и названа.

Если так, то Юр мог находиться на правом же берегу Ветлуги. Но марийцы, конечно, не предложили пришедшим в эти места русским поселиться совсем рядом со своим городом. Скорее всего – за какой-то естественной природной преградой. Пусть живут там отдельно, пусть хозяйствуют, как знают, пусть говорят на своём языке…

Единственное, что сегодня тянет на такую преграду – речка Красница с сырой долиной, ширина которой в устье достигает километра.

Итак, русские на правой, южной стороне Красницы, марийцы – на северной, левой. Почему бы нет?

Нельзя сказать, что Ветлуга очень разрослась, но с правого берега Красницы она уже больше сотни лет назад перебралась и на левый. Здесь техникум, автопарк, целая цепочка небольших предприятий вдоль улицы Горького – промзона.

Где искать Юр? Под какими домами? Вообще, был ли он – можно ли это сейчас доказать?…

То, что для меня прозвучало как мощный аргумент в пользу того, что он находился где-то там, на левой стороне, внезапно всплыло в одном из разговоров в местном музее.

Коренная ветлужанка стала вспоминать о гибели одного из руководителей района. Он разбился на служебной машине во время поездки в областной центр. Как? Почему? Дорога-то вроде бы в этот момент была пуста?

– А это всё из-за леса!.. У нас ведь все знают: тут есть такой лес на окраине города, за Красницей – он раньше марийцам принадлежал. И все всегда знали, что его нельзя трогать. И его предупреждали, когда он собрался в сторону этого леса расширять кладбище. Говорили: нельзя деревья рубить – случится беда, погибнете. Нет – принял решение. Тем более, что 2010 год был очень засушливый, пожары лесные начались. И под это принялись край этого леса рубить – который к городу. Ну, потому что – вдруг будет пожар, перебросится на дома… И вот вскоре всё и случилось. А кладбище к тому моменту уже расширили. И он там теперь лежит…

В русском городе, где марийцы никогда с момента его образования не жили, совершенно отчётливо помнили заповеди марийских священных рощ! Невероятно!

И понятно, что если такая роща была, её отделяла какая-нибудь верста от марийского поселения, иначе бы она здесь просто не появилась.

Значит, Юр был где-то совсем рядом. И то, что говорится о нём в книге Дементьева, совершенно правдоподобно.

* * *

И последний акт всей этой истории из летописи Воскресенского монастыря о том, как марийский правитель решил подружиться с русскими соседями и связать себя с ними родственными узами. 1385 год. Голод, неурожай. На Ветлугу пришла страшная, не щадящая никого «болезнь корчевая» – холера, чума?… Умер от неё и старый кугуз Байборода.

В пересказанных фактах, в датах летопись Воскресенского монастыря и повествование Дементьева совпадают. И это может, скорее всего, означать, что он познакомился и сверил даты с каким-то из списков той монастырской летописи.

Но почему её так же легко, как остальные летописи, не смогли найти мы?

Разгадка кроется в том, что этот источник историки не восприняли всерьёз уже двести лет назад. С ним работал ещё Николай Карамзин. «У меня есть так называемый „Летописец Воскресенского монастыря, что у Соли“, – писал он в IV томе своей „Истории государства Российского“, – Это новая сказка. Князьями Галича были, после Константина Ярославича, сын его Давид, внук Иван, правнук Димитрий, изгнанный оттуда Димитрием Донским; ни Семёна, ни Феодора, ни Андрея, ни ветлужских, ни хлыновских князей не бывало».