Читать книгу "Серебряная Снежинка - Андрэ Нортон"

Женщины, шагая в ногу, неторопливо направились к юрте шан-ю. Да мы теперь хромаем одинаково, подумала Серебряная Снежинка. Но Ива ходит без костыля; а вот у нее нога болит всякий раз, как она на нее ступает.

— Все пройдет, старшая сестра, — сказала Ива; она слишком хорошо знала хозяйку, чтобы дожидаться вопросов. — Скоро ты будешь ходить без боли и не хромать. Обещаю тебе, ты будешь бегать за маленьким принцем шунг-ню и даже не запыхаешься.

— Как сегодня дела у моего господина? — спросила Серебряная Снежинка.

Служанка удивленно подняла ровные брови, как будто хотела рассмеяться.

— А он тебе не рассказывает? Серебряная Снежинка покачала головой.

— Он говорит очень мало. Утверждает, что хочет отдохнуть сам и не мешать отдыхать мне.

Серебряная Снежинка не рассказала Иве о реакции Вугтуроя на ее письмо командиру гарнизона.

— Снова, госпожа, ты решилась на то, чего я не должен делать! Я сам не могу просить о помощи, но я в ней нуждаюсь и буду ряд отряду солдат Чины, если он потом сразу вернется к себе.

Серебряная Снежинка поняла, что больше вмешиваться не следует, и постаралась успокоить озабоченного шан-ю. То, что он ошибся, стало ударом по его уверенности в себе; среди шунг-ню такой удар вполне может стать смертельным. Но ничего из этого она не могла сказать Иве.

Возможно, как шаман, та и так чувствовала это и по-своему пыталась помочь Вугтурою.

Прихрамывая, как и служанка, Серебряная Снежинка вошла в большую юрту шан-ю. На нее, словно удар, обрушились жара, шум, цвета, запахи кобыльего молока и варящегося мяса, и она невольно шагнула назад, как в первый раз, когда встретилась с Куджангой. Больной ногой ступила на камень и с трудом сдержалась, чтобы не закричать.

И в следующее мгновение была вознаграждена: глаза Вугтуроя загорелись, когда он ее увидел. Вождь сделал ей знак приблизиться. Он не может посадить ее на свое место и не может встать ей навстречу; да она и не ожидает от него такого не соответствующего обычаям внимания. Но он позаботился, чтобы она села рядом с ним, чтобы ее хорошо и быстро обслужили и чтобы вестники, приходившие отовсюду, оказывали и ей должное уважение. И что не менее важно, настоял, чтобы люди из других кланов, не решавшиеся делать сообщения в присутствии королевы, говорили свободно.

Она сидела молча, опустив глаза в деланной скромности; это давало возможность подумать. Итак. Друзья Тадикана среди фу ю напали на стражу и освободили принца! В таком случае он уже на пути к поддерживающим его племенам.

Снаружи послышался бешеный топот копыт, закричала лошадь, потом застонала от усталости. Стража насторожилась, высвободив оружие. Вошел, пошатываясь, всадник. Он весь был покрыт желтой и черной пылью, глаза у него покраснели от недосыпания. Впервые за время пребывания среди шунг-ню Серебряная Снежинка увидела человека, похожего на то, каким этот принявший ее народ рисовали у нее на родине. Но это самый доверенный вестник Вугтуроя после гибели Басича.

Он упал на пол — скорее от усталости, чем в ритуальном жесте преклонения перед шан-ю, — и доложил о том, что на запад от гарнизона Чины движется колонна войск.

— А что делают фу ю? — спросил Вугтурой. Рука его, сжимавшая древко копья, напряглась.

Видя это, вестник застыл, и Серебряная Снежинка вспомнила рассказы о бледных варварах ху, живущих далеко на западе. Говорят, их правитель казнит гонца, который принес дурные новости, а не награждает его, как доставившего ценные сведения.

— Неважно, чего хочет претендент на место вождя юе чи, — обратился Вугтурой к своим ближайшим советникам. — Тадикану нужно это место, эти юрты; он не станет уничтожать то, что ему нужно. Но мы выставим против них то, что они считают самым ценным.

Он сделал жест слуге.

— Принеси трофей моего отца, кубок из черепа вождя юе чи. — Потом обратился к воинам. — Вы трое! Приведите Острый Язык.

И воины, хоть и считаются бесстрашными, начали беспокойно переглядываться. Никто не хотел сталкиваться с пленной женщиной шаманом, матерью принца-изменника. Вугтурой не приобретет популярность среди своих людей, если не обратит на это внимание. Он кивнул, помолчал и наконец посмотрел на Иву, которая привычно склонилась за хозяйкой. — Новая мудрая женщина племени пойдет с вами. Проверьте, есть ли у Острого Языка все необходимое в пути.

Значит, ее ждет изгнание? — подумала Серебряная Снежинка. Неразумно. Неразумно оставлять в живых таких, как принц и его мать. Но в то же время и обоснованно. Вугтурой опасается убить шамана.

Вошла в сопровождении стражников сердитая Острый Язык. Она сложила руки на широкой груди и, в своей одежде из шкур, с змеиной кожей и редкими кристаллами, умудрилась выглядеть почти так, словно ее сопровождает почетный караул. Напротив, Ива казалась незаметной; в руках она держала барабан духов. Но самой заметной деталью внешности Острого Языка была кожаная повязка, закрывавшая ей рот, чтобы она не могла использовать свои чары против стражников.

— Хорошо сделано, — негромко одобрил Вугтурой. По его легкому жесту Ива заняла место ближе к нему, чем к Острому Языку, которая презрительно разглядывала большую юрту.

— Мы ждем твоего сына, — сказал ей Вугтурой. — Я, однако, не забыл, что он не только твой сын, но и сын моего отца. И поэтому, когда он приедет, у него будет выбор. Он изменил своей клятве и должен будет умереть в схватке или быть изгнанным из клана, который предал. Твой выбор будет связан с ним.

Челюсти Острого Языка двигались, жилы у нее на висках вздулись: она пыталась вытолкнуть кляп.

— Держите ее! — приказал Вугтурой, и несчастные стражники повиновались.

Снова топот копыт и крик стражи снаружи сообщили, что приближается большой отряд шунг-ню. Это люди Тадикана (те, кого он оставил в живых за отказ от сопротивления), посланные за ним стражники Вугтуроя и даже несколько юе чи.

— Я встречу их верхом, — сказал шан-ю. — Пусть все воины приготовятся.

Серебряная Снежинка с трудом вставала. Как она ненавидит эту рану, которая делает ее тело предателем разума.

— Ты не поедешь, госпожа. — Вугтурой остановился около нее и осторожно помог встать. — Это не, та охота, которой мы ждем. — Взгляд его стал задумчив, и Серебряная Снежинка затаила дыхание.

— Не отсылай меня, — взмолилась она. — Какое мне еще нужно убежище в степях? Рядом с тобой я в безопасности.

Муж ее кивнул и, хотя был в напряжении перед возможной битвой, улыбнулся ей.

Действительно, думала Серебряная Снежинка, опираясь на лук и хромая вслед за мужчинами, для нее нет убежища. Больше чем когда-либо, она сейчас в стране смерти, о которой писал Сунь-цзы. Но для женщин все битвы — страна смерти, а не игры за землю и честь, как считают многие мужчины. Она бросила украдкой взгляд на Острый Язык, которая презрительно шла среди стражников; те с трудом заставляли ее идти медленней, чтобы не опережать Иву. Хромота делала Иву такой же несоответствующей этому месту, как и Серебряную Снежинку; но бледное, напряженное лицо и пылающие глаза подсказали молодой женщине, что Ива на этот раз покончила с покорством и смирением. Она рассвирепела, как лиса, детенышам которой угрожают, и гнев ее казался еще опаснее из-за спокойствия. В руках она по-прежнему держала барабан Острого Языка. И это правильно: тот, кого принесли в жертву, чтобы сделать этот барабан, тоже должен присутствовать.