Читать книгу "Семь дней - Деон Мейер"

— Я уже позвонил дядюшке Скипу. Они со Скелетом внимательно изучат все, что мы накопали.

Третий переломный момент настал через одиннадцать минут.

К Грисселу зашел суровый и немногословный полковник Зола Ньяти.

— Прошу вас следовать за мной, — сказал он и повел Гриссела в кабинет бригадира Мани.

Войдя, Гриссел сразу увидел генерала Африку. Ему показалось, что генерал страшно расстроен и обескуражен; он сидел с таким видом, словно не понимал, почему находится здесь. Вначале, покосившись на сурового Ньяти, Бенни решил, что начальство недовольно им. Может быть, стало известно, что он воспользовался своим служебным положением для слежки за неандертальцем? Сердце у него ушло в пятки.

— Бенни, — сухо приветствовал его Африка.

Ньяти закрыл дверь.

— Садись! — пригласил бригадир Мани.

Гриссел поздоровался и сел, мысленно обдумывая оправдания. Они с Ньяти очутились по обе стороны от Африки.

— Генерал, прошу вас, повторите то, что вы рассказали мне и полковнику Ньяти, — обратился Мани к Африке.

Немного помолчав и опустив голову, Африка сказал:

— Я знаю Котко.

От неожиданности Гриссел чуть не выпалил: «Что-что?!»

Африка махнул рукой:

— Пожалуйста, учтите, я понятия не имел, что Котко был знаком со Слут. Поймите меня правильно. Я не знал, что именно его имеет в виду стрелок, именно его он называет «коммунистом». Кроме того, прошу учесть, что я делаю признание добровольно.

— Отлично, генерал. А теперь, будьте добры, расскажите, при каких обстоятельствах вы познакомились с Котко.

По лицу Джона Африки пробежала тень.

— Мусад, — сказал он, — все люди ошибаются. Никто не застрахован от ошибок…

42

Африка достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его, перечитал записи, глубоко вздохнул и серьезно заговорил, как будто давал показания в суде:

— Утром в четверг, 23 сентября прошлого года, мне позвонил знакомый из Межведомственного комитета. Он…

— Из Комитета по делам полиции?

— Да. Тот человек попросил меня посодействовать некоему мистеру Котко…

— Кто вам звонил, генерал?

— Извините, Мусад, я не могу вам этого сказать.

Мани застыл на месте — по-прежнему без всякого выражения.

— Так вот, мой знакомый из Межведомственного комитета попросил меня оказать помощь Котко, которого я в то время совершенно не знал. Вскоре после разговора со знакомым мне позвонил сам Котко. В тот же день пригласил меня на обед. Я поехал. Котко хвастал своими знакомствами с членами правительства, которых он узнал еще в годы борьбы с апартеидом. Кроме того, он сообщил, что он бизнесмен, сейчас живет в Йоханнесбурге и инвестирует в нашу экономику. Потом он перешел к делу. Попросил меня помочь двоим его друзьям. Их звали… — Африка сверился с листком, лежащим перед ним, — Федор Вазов и Лев Григорьев. Накануне, 22 сентября, их арестовали сотрудники участка «Тейбл-Вью» после драки в ночном клубе. Во время нашей встречи с Котко его друзья еще находились под стражей. По словам Котко, в ночном клубе произошло недоразумение из-за того, что все стороны слишком много выпили. Он сказал, что и он сам, и знакомый из комитета будут мне очень признательны, если я решу их проблему. После обеда я позвонил в участок. Начальник подтвердил, что речь идет о пьяной драке и что задержанных, скорее всего, придется отпустить. Я попросил его освободить их немедленно и закрыть дело, что и было исполнено.

— И все, генерал? — спросил Ньяти с явным облегчением в голосе.

Африка медленно покачал головой:

— Нет, Зола, не все. — Он снова посмотрел в свои записи. — 29 сентября прошлого года я снимал деньги в банкомате на Лонг-стрит и увидел, что баланс на моем счете значительно больше, чем я ожидал. Я попросил у сотрудников банка распечатку, и оказалось, что 27-го на мой счет поступило двадцать пять тысяч рандов. Я поинтересовался, откуда пришли деньги. Консультант из банка ответил, что деньги поступили со счета некоего фонда под названием «Исандо-Дружба». Я сказал, что, должно быть, произошла ошибка, и попросил сотрудников банка дать мне информацию по тресту. Но мне так и не удалось ничего выяснить.

Африка медленно сложил бумагу.

— Я позвонил Котко, потому что подозревал, что за переводом стоит именно он. Он подтвердил мои догадки, сказав, что лишь выразил мне свою благодарность за помощь. Я объяснил, что не могу взять у него деньги, и попросил его либо отозвать перевод, либо дать мне контактные данные доверительного треста, чтобы я сам вернул ему деньги. Котко в ответ только рассмеялся и сказал, что не знает, возможно ли это, но он постарается все выяснить. Больше он мне не звонил.

В кабинете наступила тишина. Снаружи, на окне, ворковали голуби, рассевшиеся на карнизе.

Ньяти тяжело вздохнул и спросил:

— Генерал, знаете, что такое «исандо»?

— Нет, Зола.

— На языке коса «исандо» означает «молот». И на зулусском тоже.

— Понятно.

— Значит, вы не предполагали, что именно Котко — тот самый «коммунист», которого имеет в виду стрелок?

— Нет. Понятия не имел.

— Вынужден задать вам еще один вопрос. Когда вы поручили нам повторно расследовать убийство Слут и показали письма от снайпера, почему вы попросили, чтобы дело вели конкретно Бенни и Мбали?

— Потому что я знаю, что они блестящие профессионалы.

— А не потому, что вы рекомендовали нам Бенни в декабре? И думали, что он — ваш должник?

— Слушай, Зола, я понимаю, ты обязан во всем сомневаться, но уверяю тебя, это не так.

— Кроме того, только вам известно, что случилось с Мбали в Амстердаме. Вы записали ее на тренировочные курсы в Голландии, когда она еще служила в Бельвиле. О происшествии голландцы написали только вам.

Африка вскинул руки вверх:

— Да, я прекрасно понимаю, в каком положении очутился! И тем не менее, уверяю вас, все не так! — Впервые за все время он взглянул на Гриссела: — Бенни, ты меня знаешь… Мусад, мы с тобой давно уже работаем вместе. Вам известно, что я не способен на такую низость!

Мани скрестил на груди свои большие руки:

— Генерал, откуда у белого консерватора-африканера сведения о вашем знакомстве с Котко?

— Я с ним практически незнаком.

— И все-таки откуда ему стало известно?

— Во всяком случае, я этого не знаю. То есть… мы с Котко обедали в ресторане «Балдуччи». В зале за соседним столиком мог сидеть кто угодно. Кроме того, информация могла просочиться и от начальника участка «Тейбл-Вью».

Мани задумчиво кивнул: