Читать книгу "Нас не брали в плен. Исповедь политрука - Анатолий Премилов"

Наш отдел разместился в большом доме немца: самого хозяина не было, в доме жила лишь его жена, которая вела с дочерью большое хозяйство. Двор был вымощен кирпичом, во дворе много подсобных помещений. Везде чистота; весь инвентарь аккуратно разложен по своим местам хранения. Хозяйка-немка, прибедняясь, надевала старенькое платье и целыми днями занималась своим хозяйством. Мы ничем не тревожили ее — да и в отличие от румын здесь жители никакой коммерцией не занимались.

Утром 7 Ноября был праздничный день. В центре города жители угощали советских воинов своим виноградом: в ведрах они приносили лучший виноград и раздавали его проходящим советским бойцам и офицерам. Раздадут — и снова идут на виноградник. На базарной площади играл оркестр из сербов, и кто желал — танцевали. Здесь я впервые увидел «коло» — народный танец славянских народов Европы. Танцевали и вальс — особенно наши девушки из фронтового полка связи. Но вот появился капитан-летчик и заговорил с нашими девушками, а их было много: связистки, медички, сотрудницы управлений и отделов. Летчик вышел на середину площади с девушкой-сержантом и громко сказал: «Музыканты! Мазурку!» Оркестр заиграл, а летчик с девушкой-сержантом под звуки этого тогда уже забытого, великолепного танца понеслись темпераментно и красиво, — все были очарованы и наградили танцующих громом аплодисментов. Летчик так же быстро ушел, как и появился, а танцы продолжались. Так вместе с советским народом и его воинами жители Югославии отмечали 27-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции.

В дни праздника всем награжденным за выслугу лет в армии были вручены правительственные награды. Все Полевое управление фронта было собрано в зале кинотеатра. Вошел маршал Толбухин, полный, невысокого роста, и с ним член Военного совета фронта генерал-полковник Желтов, высокий, молодцеватый, постриженный под бокс. Начальник штаба фронта генерал-полковник Бирюзов доложил командующему фронтом, что Полевое управление фронта собрано для вручения наград. Четко и организованно несколько сот человек получили награды: за выслугу 10 лет — медаль «За боевые заслуги», за 15 лет — орден Красной Звезды, а за 20 — орден Красного Знамени. Каждому награжденному маршал Толбухин вручал награду и коротко поздравлял, пожимая руку, а потом награжденного поздравлял член Военного совета, и награжденный отвечал: «Служу Советскому Союзу!» Орден Красной Звезды получил командующий авиацией фронта генерал Судец, высокий, худощавый. Последним Толбухин вручил орден Красного Знамени генералу Желтову — своему боевому соратнику, а потом Желтов вручил такой же орден Толбухину. Они крепко обнялись и расцеловались. Этот день навсегда сохранится в моей памяти. Из рук прославленного полководца маршала Ф.И.Толбухина я получил свою первую награду — медаль «За боевые заслуги». После награждения нам показали цветной фильм «Робин Гуд», лично я видел цветной фильм впервые.

Так прошли праздники, а сразу после них Вознюк на 6–7 дней направил меня в командировку в Болгарию в резерв офицерского состава для подбора офицеров в ГМЧ (гвардейские минометные части). В этот дальний путь я ехал на попутных машинах по уже знакомой дороге. Именно тогда мне в первый и последний раз удалось увидеть Дунай голубым. До этого Дунай я видел только мутным и думал: за что же его назвали голубым? И вот увидел: мы проезжали через Железные Ворота на закате солнца, и воды Дуная окрасились в нежный голубой цвет — все ущелье было заполнено этим световым потоком. Зрелище было поразительное!

А когда я вернулся из командировки в Болгарию, хозяйки и дочери уже не было в доме, где я занимал комнату. По распоряжению югославских властей города все население немецкой национальности подлежало отправке в концлагерь. Мне рассказали, что днем югославские солдаты армии Тито всех немцев гнали в концлагерь в пешем строю с небольшими узелками, — как в свое время немецкие власти гнали сербов. Имущество немцев там, где размещались советские офицеры, югославские власти не тронули, а наши солдаты не тронули ничего, кроме продуктов. Ко мне на постой встали танкисты. Один из них рассказал, что он теперь очень богат — у него полный чемодан советских денег в купюрах по 30 рублей, и он беспокоился, сумеет ли сохранить в танке свое богатство. Я посоветовал ему сдать эти деньги в Госбанк, так как такой трофей является государственной собственностью, — они не дадут ему спокойствия, да и могут оказаться фальшивыми. На второй день танкист снова пришел ночевать и был очень весел. «Вот, майор, — обратился он ко мне. — Я теперь спокоен, сдал деньги в отделение Госбанка вместе с чемоданом, даже не стал ждать, когда их пересчитают. Мне сказали, что тут несколько десятков тысяч, а мне все равно!» Так танкист избавился от «богатства».

Так как мы находились сравнительно близко к руководящему составу фронта, то нам становились известны отдельные эпизоды из жизни маршала Толбухина и его ближайших соратников. Федор Иванович Толбухин ввел строгий режим в своей работе. Отлично подготовленный как штабной работник с огромным опытом, он насаждал высокую требовательность к исполнителям, не терпел ошибок в документах, был щепетилен и обязывал своих подчиненных тщательно просматривать документы, приносимые ему на подпись. Мне пришлось быть свидетелем такого случая в работе Толбухина: зашел к нам начальник общевойскового отдела кадров и спросил: «Кто у нас самый грамотный? Пусть посмотрит проект приказа о присвоении воинских званий». Затем он рассказал: «Недавно я был у маршала Толбухина с проектом приказа на присвоение званий.[48]Читал, читал он, а потом скомкал напечатанное и пульнул в меня, сказав: «Научитесь грамотно писать!»

Ф.И.Толбухин был нетерпим к нарушителям дисциплины. Как-то к нам зашел знакомый Пузыреву подполковник и с радостью сообщил, что Толбухин назначил его командиром полка. А потом, через несколько часов, он снова появился у нас очень опечаленный. На принадлежащей какому-то майору попутной машине он ехал в армию. За городом их догнал «Виллис» и посигналил, чтобы дали дорогу, а майор сказал шоферу: «Гони!» Тот погнал, но «Виллис» все же обогнал их, остановился впереди и остановил их. В машине, как оказалось, был Толбухин. Он позвал старшего по званию в машине и, увидев подполковника, только что назначенного на полк, сказал: «Я вас послал на полк, так вот: идите в отдел кадров и передайте мое распоряжение назначить вас на батальон. Будете знать, как не уступать дорогу командующему фронтом, я еду не на б...!» — и уехал. «Вот сейчас пойду в отдел кадров», — добавил подполковник с грустью.

Толбухин работал до 4–5 часов утра, а потом отдыхал до 11 — и снова за работу. Около 11 часов на завтрак собирались к нему член Военного совета генерал Желтов, начальник штаба фронта, командующие авиацией и артиллерией. Мне дважды приходилось слышать по телефону женский голос: «Командующий фронтом маршал Толбухин приглашает на завтрак генерала Неделина». Как-то в мое дежурство в 10.30 в свою рабочую комнату вошел Неделин. Я сидел у стола, рассматривал венгерские журналы и при появлении Неделина встал, доложив ему, что было нового за время его отсутствия, и после этого перевернул журнал обложкой вниз. Неделин заметил это и сказал: «Чего это вы спрятали от меня?» Я отдал ему журнал с красивой девушкой на обложке. «Вон какую красивую мадьярочку прячете от меня, — заметил генерал и спросил: — А на завтрак еще не приглашали?» Я ответил, что нет, он сел за рабочий стол, а я вышел в приемную. Минут через 30 он вышел и спрашивает, нет ли чего поесть. Ответил, что нет, но можно принести. «Не надо, позовите шофера». У него было две машины, обе «Виллисы». Когда вошел шофер, он спросил его: «Есть у тебя сухари?» — «Нет». — «Так вот, поди к интенданту, выпроси для командующего артиллерией мешок сухарей и держи его в машине, а то уморишь меня голодом!» Адъютанта Неделин прогнал, когда старший лейтенант начал путаться с женщинами, и теперь около него было только два шофера. Скоро по прямому проводу ВЧ, что стоял в приемной, я услышал девичий голос: «Командующий фронтом маршал Толбухин приглашает генерала Неделина на завтрак». Я доложил Неделину, а он коротко сказал: «Машину». Шофер сидел в приемной и сразу выскочил во двор, а я подал Неделину его коричневое кожаное пальто, подаренное Верховным Главнокомандующим Сталиным всем руководящим лицам фронтов. Другим его подарком были мощные многоканальные радиоприемники. Мне пришлось быть свидетелем того, как Неделин дорожил этим подарком. Я дежурил в день переезда на новое место и слышал, как Неделин сказал шоферу: «Смотри береги приемник, не стряси ему мозги — это подарок товарища Сталина!»