Читать книгу "Взгляд василиска - Макс Мах"

– Ну, вам виднее, – согласился Илья, но все-таки предупредил. – Только вы все-таки поаккуратнее там. Дело это такое, что и неприятности, если оно вдруг вскроется, могут быть гораздо более серьезными, чем выговор или штраф. Вы меня понимаете?

– Да, не волнуйтесь! – Успокоил Караваева Климов. – Все я понимаю. Меня Лунатик предупредил, что дело стремное.

– Тогда, до связи.

Мышь, как и следовало ожидать, был в его наскоро сколоченной группе самым слабым звеном. Но с этим Илья ничего поделать не мог. Это было, если хотите, неизбежное зло, связанное со спецификой работы такого рода людей. По впечатлениям Ильи, все эти "писатели программ", во всяком случае, те, кто был готов вписаться – за деньги или из интереса – в такое вот чреватое погаными последствиями мероприятие, были, на самом деле, если не "не от мира сего", то уж, наверняка, "с приветом". И этим они сильно отличались от обычных медвежатников, хотя, по сути, что сейф взломать, что чужую базу данных, для суда присяжных все едино. Ну, а для костоломов какого-нибудь Домфрона тем более.

Разговор этот состоялся как раз без пяти минут девять, так что Караваеву вполне хватило времени, чтобы припарковать машину, дойти пешком до пивной, и с "двенадцатым ударом курантов" войти в зал, чтобы сразу же увидеть, сидящего за столиком у дальней стены Реутова.

4.

Выглядел Илья, как ни странно, вполне нормально. Ну не выбрит. Так дело к ночи, а он, если память Караваеву не изменяла, и раньше успевал к вечеру зарасти, как иной кто за двое суток. И глаза усталые, но в положении Реутова это сущие пустяки. Просто Илью это несколько удивило. Допустим, тридцать лет назад, на фронте, это было самое то, что он от Вадима и ожидал. Однако если Вадик рассказал ему позавчера правду, и действительно давным-давно ведет жизнь мирного обывателя, то и выглядеть, по идее, после всего, что на него свалилось, должен несколько иначе. Впрочем, он и на дачке той в Карелии неплохо выглядел, так что спешить с выводами Караваев не стал. Подошел к столу, поздоровался со вставшим ему на встречу Реутовым за руку, бросил подошедшему к ним официанту – "Повторить!" – обозначив кивком головы в сторону уже стоящей на столе литровой кружки, что именно следует повторить, и сел на стул так, чтобы видеть и собеседника и зал.

– Извини, – сказал Реутов и потянулся к пачке "Беломорканала", которая лежала рядом с его кружкой. – Я вчера придти не смог.

– Стрелять много пришлось? – Спросил Караваев, как о чем-то само собой разумеющемся.

– Стрелять? – Удивился, было, Вадим. – Ах, да, стрелять… А ты откуда знаешь?

– Я телевизор иногда смотрю, – объяснил Илья. – И если диктор говорит о вооруженном инциденте, в котором был замешан известный нам с тобой генерал, то сам понимаешь.

– Понимаю, – Реутов закурил, наконец, свою папироску, казавшуюся в его лапище совсем никакой, игрушечной какой-то, как будто взрослый дядька взялся пить чай из чашки от кукольного набора, и посмотрел сквозь сизый дымок на Караваева. – Марик, я, извини, позавчера тебя от удивления так и не спросил, а ты чем теперь занимаешься? В смысле, у тебя какое звание?

– Звание? – Караваев возможность и даже обязательность такого вопроса, разумеется, предполагал, но так и не решил, на самом деле, какой из возможных вариантов ответа предпочтителен в сложившейся ситуации. – Я, Вадик, из армии ушел в мае шестьдесят третьего. Вышел в отставку "по семейным обстоятельствам". А звание у меня на тот момент было аккурат, как у тебя. Войсковой старшина, стало быть.

– А сейчас?

– А сейчас… Сейчас я вышел в отставку окончательно. Женился и приехал в Петров, чтобы здесь поселиться.

Это был один из вариантов ответа, тот, в котором врать приходилось меньше всего, но и правды, такой, как она есть на самом деле, раскрывать не требовалось.

– Послушай, Вадик, – сказал он, видя, что ответ его пока вызывает у собеседника больше вопросов, чем можно задать, ожидая получить на них правдивые ответы. – Я из каганата уехал еще в шестьдесят пятом, и, считай, с тех пор больше сюда не возвращался. Жил за границей, в разных странах, воевал, – Илья посмотрел на Реутова с выражением "ну, тыведьвсепонимаешь, не так ли?" и кивнул, подтверждая правильность мелькнувшей в глазах Вадима догадки, какой бы она ни была. – Занимался я разными вещами, но ни к империи, ни к ее армии это отношения не имеет. И вообще, ни к кому конкретно, если иметь в виду государства и их институты. Где-то так.

– Понятно, – протянул Вадим, хотя, наверняка, ничего из этого объяснения не понял, а если и понял, то, скорее всего, совсем не так, как обстояло на самом деле. – А я, грешным делом, надеялся, что ты в строю…

– Рассказывай, – предложил Илья, наконец, получивший свое пиво. – Возможно, я тебе чем-нибудь смогу помочь.

– Ты мне уже помог, – невесело усмехнулся в ответ Вадим. – А я твой револьвер в Новгороде посеял.

Его это явно тревожило, и он это от Караваева не скрывал.

– Ерунда, – махнул рукой Илья. – "Испанец" за мной не числился, так что забудь. Ты вот только что учти. Верить ты мне не обязан. В конце концов, мы с тобой последний раз виделись двадцать девять лет назад. Люди, бывает, и быстрее меняются, но, если на слово поверишь, то можешь быть уверен. К кому-кому, а к тебе я не изменился. Если не смогу помочь, то так и скажу, но предавать не буду. Но это, разумеется, слова. У кого это было, "Слова, слова… "

– Не помню, – неожиданно улыбнулся Реутов. – Но что-то знакомое. Может быть, Шекспир?

5.

Илья взглянул на шалтер[56]сотового телефона – 10.23 – и, проводив взглядом Вадима, пошел к своей машине. По идее, спешить было некуда. Он ведь сказал Зое, "часов водиннадцать", а не в одиннадцать ноль, ноль. Однако сердце выстукивало сейчас какую-то, казалось, благополучно забытую, но тем не менее вполне узнаваемую мелодию не то, что в ритме анданте моссо[57]или, скажем, аллегро,[58]а как бы даже не в "виво, виваче".[59]Где-то так.

"Хорошо хоть не прэсто[60]…" – Организм, положительно, творил, что хотел. Или это душа в разнос пошла?

Илья вздохнул – и то, только потому, что был сейчас один и мог себе это позволить – и, покрутив сокрушенно головой, поехал, было, "домой", чтобы переодеться и принять душ. Но куда там. Пока выбрался из пробки на Невской перспективе и через Дворцовый мост – справа как раз раскинулся дворцовый комплекс кагана Петра Второго, который почти на четверть века перенес столицу в Петров – было уже без двадцати одиннадцать, и сердце не желало больше ждать. Еще немного, чувствовал Илья, и как бы в галоп не ударилось.