Читать книгу "Взгляд василиска - Макс Мах"

– Да, – сказал Илья, узнав кодовое обозначение абонента, высветившееся на дисплее.

– Это я, – ответила Зоя. Голос ее при этом звучал как-то неуверенно, как если бы она стеснялась ему звонить, или что-нибудь в этом роде. – Я тебе не помешала?

– Нет, – Илья и сам, честно говоря, не знал, как относиться к этому звонку. – Здравствуй.

– Ой, – еще больше растерялась Зоя. – Действительно! Извини. Здравствуй.

– У вас все в порядке? – Спросил Караваев, одновременно вытягивая сигарету из брошенной на соседнее сидение пачки и закуривая.

– Да, – снова с какой-то странной интонацией ответила Зоя. – Это ведь ты был там, на том берегу?

– У тебя что, оптика под рукой? – Почти удивился Илья.

– Нет, – со смешком, от которого у него сразу же зачастило сердце, откликнулась женщина. – Я и так хорошо вижу. Но все-таки далеко. Могла и ошибиться.

– Как дом? – Нарочито холодно поинтересовался Караваев. Теперь ему оставалось только одно, ввести "светский разговор" и надеяться, что его "актерского мастерства" хватит хотя бы на это. Потому что, если его так пробрало от одного намека на ее грудной смех, то умная женщина, узнай она об этом, сможет из него веревки вить и макраме из них плести. А "умными" в такого рода делах, по мнению Ильи, являлись даже самые отпетые дуры. Блондинки какие-нибудь, вроде генеральской дочки, за которой ухлестывал Реутов. Женщины такое чуют, как акулы свежую кровь, и своего не упускают.

– Дом замечательный, и детская… Ты не придешь?

Вопрос, учитывая все предыдущие обстоятельства, был вполне закономерный. Нормальный вопрос. Естественный для мужчины и женщины, между которыми была уже не только физическая близость, но, возможно даже, начало возникать что-то большее, чем обычное влечение. Но прозвучал этот вопрос так, с такой интонацией, таким эмоциональным подтекстом, что Илье даже жарко стало.

"Она меня просит?"

Удивительно, что в этот момент он даже не вспомнил о том, что так, в сущности, всегда и было. Даже не предполагая, кто он такой и каким делом занимается, ни одна из тех женщин, с которыми он был близок, никогда в отношениях с ним не чувствовала уверенности, и более того, не знала даже, как он к ней на самом деле относится. А относился он к ним очень просто. Никак. Поэтому и неуверенность их и даже откровенные заискивания, Илью совершенно не трогали. Ему это было не важно. Он не собирался использовать их слабость, и оставался к ней равнодушен, поскольку для самоутверждения у него имелись другие средства. По правде говоря, ему и не требовалось самоутверждаться, поскольку он был самодостаточен. Однако с Зоей все происходило не так, как с другими, и ее слабость произвела на него совершенно неожиданное действие. Он даже расстроился, услышав ее неуверенные интонации, потому что так не должно было быть. Просто потому что не могло.

– Приду, – сказал он, хотя еще несколько минут назад об этом и не думал. – Только когда Вероника уснет. Я, видишь ли, волосы покрасил…

– Вау! – Сразу повеселевшим голосом воскликнула Зоя. – Боишься, что не узнает?

– Боюсь, что ее это напугает, – объяснил Илья. – Какое-то время ей придется поскучать.

Но, едва он произнес эти слова, как сразу же о них и споткнулся.

"А с чего ты взял, что Вероника должна по тебе скучать?"

– Она скучает, – как будто угадав, о чем он подумал, сказала Зоя. – Я даже удивилась… Ведь вы и были-то вместе совсем не долго.

– Я приду часов в одиннадцать, – сказал он, спеша, как можно быстрее закончить разговор. – У меня есть ключ от черного хода. А сейчас, извини, мне надо ехать. Сама понимаешь, дела.

3.

Дела… Дел было так много, что впору заводить секретаря-референта, но он, естественно, ничего подобного не сделал, и об этом даже не подумал. До девяти вечера Илья успел осмотреть четыре предложенные конторой по найму жилья квартиры. На четвертой, расположенной на 10-й линии Васильевского острова, он и остановился, поскольку она оказалась наиболее удачной. Трехкомнатная, с двумя входами, один из которых выводил в тихий зеленый дворик, из которого, в свою очередь, можно было попасть в соседний двор и дальше на 9-ю линию, или выйти на 8-ю, а второй – парадный – на Средний проспект. Кроме того, с обеих лестниц (и, естественно, с балкона, но тут уже пришлось бы потрудиться) вполне возможно было забраться на крышу, а поверху, учитывая плотность застройки, иди куда хочешь, хоть и до Малого проспекта. Правда, "апартаменты", как громко назвал их агент, возивший Караваева по адресам на своей машине, находились в довольно запущенном состоянии, зато были меблированы, что тоже следовало принять в расчет. Илья и принял, оформив аренду на месте, и расплатившись с агентом сразу за шесть месяцев вперед, хотя надеялся съехать с квартиры не позже, чем через неделю.

После этого, Илья перевез в свое новое владение вещи из гостиницы, попутно оформив по телефону подключение воды, электричества и городского телефона, купил в ближайших к дому магазинах и загрузил в старенький, потрепанный жизнью, но, тем не менее, вполне исправный холодильник кое-какие продукты на первый случай, и, проверив электронную почту, написал и отправил несколько писем. Вообще, писать приходилось много. Оно, впрочем, и понятно. Дело, которым был сейчас озабочен Илья, требовало серьезной подготовки, да еще и в сжатые сроки. А у него, напомним, не было теперь ни штаба, ни помощников. Так что, все приходилось делать самому, и операцию раскручивать, осуществляя по ходу дела корректировки в планировании, и исполнителей контролировать, и логистикой заниматься. Спасибо еще, что на дворе конец двадцатого века с его телефонами, электронной почтой и прочими разными чудесами науки и техники, а то бы, пожалуй, и не справился. К слову, и по телефону поговорить, Илье пришлось тоже.

"Процесс пошел", как изволил выразиться как-то бывший премьер русского каганата, и в данном случае, это было именно так. Ну, а раз так, то без оперативной связи, с теми, кто этот самый процесс "продвигал", было никак не обойтись. Поэтому теперь, в девятом часу вечера, в дополнение к двум десяткам телефонных звонков, которые он успел сделать, разъезжая с представителем конторы по городу, Илья созвонился и переговорил с еще несколькими абонентами, включая сюда и двух самых главных: Механика, и Климова. Судя по отчету Типунова, дела шли даже лучше, чем можно было ожидать. Механику удалось "сесть" на кабельную линию "Итальянского палаццо", а к ночи он обещал перехватить и сотовую связь обитателей замка, но одновременно выявились и трудности. Слышать-то Типунов, их "слышал", но расколоть самостоятельно кодирование не мог. Однако именно на такой случай и был припасен у Караваева туз в рукаве. И он тут же позвонил Климову, которому в целях конспирации присвоил, не спросив, разумеется, разрешения, кличку Мышь. Климов, получивший уже с посыльным свой безопасный телефон, выслушал задание, немного помолчал, обдумывая, вероятно, варианты, и сказал, что раз так, он сейчас же вернется в лабораторию – там ночью, обыкновенно, никого нет, а к его образу жизни все уже привыкли – и будет работать прямо оттуда. В университете и вычислители мощные, и связь отменная. Илья с этим предложением согласился, но все-таки спросил, а что будет, если его, "Мыша", за этим делом застукают? Охрана, скажем, или другие сотрудники? "А ничего не будет, – хохотнул в ответ, по-видимому, вошедший уже в азарт Климов. – Что они там увидят? Цифры и графики? Так я этим здесь каждый день занимаюсь".