Читать книгу "Джокер для паука - Василий Горъ"

Очередной раз вынырнув из транса, мальчишка почувствовал, что темп бега замедляется — отряд выбрался из леса на равнину, и свернул чуть левее — в сторону видимых на горизонте невысоких холмов.

— Подобраться к нам близко здесь им будет намного сложнее… — донесся до Самира голос бегущего позади десятника. — Так что привал будет длиннее. И я дам вам возможность ополоснуться.

Самир принюхался и сообразил, про что говорит брат Хораг — пахло водой, тиной и чем-то еще, вызывающим ассоциации с рекой или озером.

Это будет просто роскошно… — мелькнуло в голове. — А то от нас так разит потом, что просто ужас. Кстати, после купания разморит всех… И появится дополнительный шанс!

Через час с небольшим бега, пробежав между склонов двух невысоких холмов, отряд вынесся к довольно большому озеру — противоположный берег, заросший осокой, в наступающих сумерках казался жутко далеко. Практически у самого горизонта. Темно-серая водная гладь занимала всю котловину между холмами, и сверху походила на огромное бездонное зеркало. Слева, на опушке черного, как тьма, леса, виднелась небольшая деревенька. Вернее, обугленные остовы нескольких десятков домов, сломанные мостки, заходящие далеко в воду, и темные изломанные кучи древесины на прибрежном песке, видимо, когда-то являвшиеся лодками. Свернув за Элазаром вправо, Самир постарался не думать о следах прошедшей войны и попытался понять, в каком направлении монахи собираются двигаться дальше.

— Обогнем озеро справа. Видишь скалу, похожую на алтарь? — словно отвечая на его мысленный вопрос, буркнул бегущий рядом монах. — Там есть удобное место для привала. Достаточно открытое, продувается ветром, так что комаров, скорее всего, не будет…

— Береги дыхание… — скорее по привычке, чем по необходимости, рявкнул десятник: бежать до указанного места в худшем случае оставалось минут десять, и добраться до него можно было бы и с сорванным дыханием, и на одной ноге.

— Угу… — без особого пиетета в голосе буркнул его подчиненный. И слегка прибавил скорость.

— Медленнее! — взмолилась находящаяся на пределе сил Делла. — Я больше не могу!!!

— Терпи. Почти добрались… — презрительно посмотрев на женщину, фыркнул брат Элазар. — Могла бы остаться в Аниоре…

…Место для привала было выбрано просто идеально: небольшая выемка на вершине скалы надежно скрывала отряд от глаз возможных наблюдателей и порывов довольно сильного ветра. Правда, места для того, чтобы спать, там было относительно немного — на взгляд Самира, чтобы было удобно, надо было ложиться практически вплотную друг к другу. Или враг к врагу? Впрочем, не важно. Ведь это не могло не радовать — в его планах время перемещения от человека к человеку играло самую важную роль.

Где бы я поставил часового? — оглядев место будущего привала, подумал он. — Наверное, тут? Отлично. Значит, «спать» я буду прямо у него за спиной. Кладем куртку и вещмешок. Недовольных нет? Отлично…

— Я отойду подальше, помоюсь и простирну одежду, ладно? — кое-как отдышавшись, подала голос сестра Делла.

— До ближайших кустов — двадцать полетов стрелы… — устало буркнул десятник. — Чего стесняться, сестра? Мойся рядом с нами…

— Я… — женщина задержала дыхание, сглотнула комок в горле, и, сверкнув глазами, покорно кивнула головой: — Как скажешь, брат Берг.

Как ни странно, соленых шуточек по поводу раздевшейся догола монашки ни один воин себе не позволил — то ли они действительно признавали ее право считаться одной из них, то ли легкая неприязнь к ней с их стороны Самиру просто показалась, то ли устали они сильнее, чем хотели показать.

— Два человека здесь, остальные — мыться… — разложив на облюбованном месте одеяло из волчьей шкуры, приказал десятник, и сбросившие с себя обмундирование солдаты, не выпуская из рук топоров, устало побрели к воде.

— Хорошо держишься, пацан… — походя потрепав по щеке замешкавшегося со своими мечами мальчишку, буркнул брат Элазар, и, переступив через аккуратно сложенную одежду, с усмешкой добавил: — Хотя, одень на тебя латы, или хотя бы кольчугу, дай в руки топор, и ты бы сдох еще в первый день…

На счет лат — не знаю, а от кольчуги — вряд ли… — подумал принц, вспомнив тренировки у Деда. — А топор мне и нафиг не нужен. Совершенно беспонтовая железяка… Только руки оттягивает, и все…

…Вода оказалась довольно холодной. Впрочем, удовольствие, которое он испытал, окунувшись с головой, было таким острым, что Самир еле удержал рвущуюся на лицо улыбку.

Эх, еще бы шампунь… — мечтательно подумал он, ловя брошенное ему десятником мыло. — Впрочем, и так сойдет…

Вода, еще мгновение назад бывшая кристально чистой, мутнела на глазах, и Коррин-младший внезапно почувствовал стыд от того, что уродует такую красоту.

— Что встал? Мыло верни! — вырвал его из забытья голос брата Берга. — Что там тебе мыть-то…

Монахи загоготали. Улыбнулась даже сестра Делла, энергично застирывающая какую-то серую тряпку, называемую у нее бельем.

Видела бы она настоящее белье… — про себя хмыкнул мальчишка, сжимая зубы и отгоняя рвущиеся в голову мысли о доме.

— Зато вон сестре Делле есть что… — ухмыльнулся брат Валлен. — Откуда ни посмотри…

— Отставить разговорчики! — брат Хораг прервал поток остроумия, и, решив, что помывка затянулась, быстренько разогнал кого за хворостом, кого сменить часовых, кого готовить немудреный ужин…

…Клинки, «брошенные» рядом с ножнами после чистки и смазки, легли в руки сами собой. И время, и так замедленное состоянием джуше, словно остановилось. Проблеск черной стали под подбородком сидящего спиной к лагерю брата Валлена. Удар в глазницу спящему на спине Элазару. Шаг через начинающее прогибаться в конвульсии тело. Укол в горло повернувшемуся на левый бок брату Линну…

На седьмом шаге начали медленно приоткрываться глаза прикорнувшей рядом с десятником сестры Деллы, и правый клинок вошел в раскрывающийся в крике рот, а левый отсек кисть пытающегося опереться о землю брата Ругоза.

Еще три… два… этого оглушить… Есть… — прошептал про себя Самир. — Теперь рассечь связки грудных мышц Берга, вогнать иглу в бедро… Еще одну… Все!!! Получилось!!!

Балансируя на грани джуше, Коррин-младший заскользил между бьющимися в агонии монахами, пытаясь понять, не надо ли кого-нибудь добить. Оказалось, что нет — несмотря на то, что не всех бойцов Черной сотни уже покинула жизнь, раны, полученные ими, не позволяли надеяться ни на счастливый исход, ни на возможность взять в руки оружие хоть на одно мгновение.

— Вот и хорошо… — на всякий случай подрезав сухожилия одному, все еще пытающемуся приподняться воину, Самир развернулся лицом к валяющемуся навзничь десятнику, и, подойдя к нему вплотную, присел рядом с его головой:

— Удивлен? Зря. Вы выкрали меня из дому, влезли в мои мозги и заставили поднять руку на своих родителей и чуть не убить маму. А теперь ты тащишь меня в Империю, чтобы с моей помощью манипулировать теми, кто мне дорог. Или чтобы придумать еще какую-нибудь мерзость. Поэтому все, что ты испытаешь — будет всего лишь платой. За пролитую вот этими руками кровь. Смеешься? Зря. Для того чтобы ты сам спросил, что мне от тебя надо, я для начала займусь братом Дином. Он пока просто без сознания. Но это ненадолго — сейчас я прижгу твои раны, чтобы ты случайно не истек кровью, а потом… Потом ты увидишь, КАК Я ВАС НЕНАВИЖУ!