Читать книгу "Последний элемент - Хоаким Руис Флувиа"

— Джулия, я готов поспорить и на нечто большее, чем пакетик арахиса, я почти уверен, что следующий на очереди у грабителей — Гейзенберг. Не спрашивай почему.

Ученому, заигравшемуся в детектива, не терпелось докопаться до сути таинственных событий. Наверное, поэтому он поспешил раскрыть папку, озаглавленную именем немецкого ученого Вернера Гейзенберга.

ВЕРНЕР ГЕЙЗЕНБЕРГ

Родился 5 декабря 1901 года в германском городе Вюрцбурге.

Его отец Август Гейзенберг был профессором и преподавал греческий язык в Вюрцбургском университете, а дедушка, отец Анны Веклейн, матери Вернера, был директором гимназии в Мюнхене, где Вернер обучался с 1911 года.

В 1914 году разразилась Первая мировая война, и школа была отдана под казармы.

Ученикам пришлось сильно потесниться, но несмотря ни на что Вернер самостоятельно изучал физику, математику и теологию. В изучении математики он быстро достиг такого высокого уровня, который позволял ему помогать друзьям семьи в их исследованиях. В двадцать пять лет он уже был известен среди немецких ученых; считалось, что он подает большие надежды (Вернера называли вундеркиндом немецкой науки).

Гейзенберг создал теорию матричной квантовой механики (1925), фундаментальную теорию квантовой физики, позволяющую вкупе с уравнением Шредингера описать движение субатомных частиц. Вначале ученые разделились: одни поддерживали Гейзенберга, другие — Шредингера. Но потом оказалось, что их теории не противоречат друг другу. Однако хотя обоим физикам удалось достичь одинаковых результатов, метод Гейзенберга не получил дальнейшего развития, поскольку был слишком сложным.

За это открытие ему в 1932 году присудили Нобелевскую премию по физике.

В 1927 году Гейзенберг сформулировал знаменитый принцип неопределенности.

Во время Второй мировой войны он руководил Институтом Макса Планка. По слухам, ученый сотрудничал с нацистским режимом, однако сам Гейзенберг это всегда отрицал. Гейзенберг умер в 1976 году.

— Его обвиняли в сотрудничестве с фашистами. Говорят, что Гейзенберг приезжал к своему датскому коллеге Бору и пытался выудить у него сведения для разработки атомной бомбы, которую стремились создать нацисты. Однако подробности встречи до сих пор неизвестны.

— Совместно с Отто Ганом, открывшим ядерное расщепление, Гейзенберг руководил нацистской программой создания ядерного реактора. Идя по пути разработки атомного оружия, Третий рейх надеялся получить превосходство во Второй мировой войне.

— Свидание Гейзенберга с Бором приобрело настолько широкую известность, что даже вдохновило драматурга написать пьесу «Копенгаген», которая была поставлена во многих театрах Европы и США.

Почему Бог все-таки играет в кости

Пытаясь разрешить противоречия новой теории, Гейзенберг ввел новое понятие, ставшее одним из столпов квантовой теории: принцип неопределенности. Он утверждает, что существуют пары переменных величин, которые нельзя определить одновременно.

Согласно теориям Ньютона и Эйнштейна, движение частицы можно определить, когда знаешь ее скорость и положение в пространстве. А принцип неопределенности гласит, что одновременно узнать с абсолютной точностью значения двух этих величин невозможно.

Принцип неопределенности позволяет лишь просчитать вероятность, а не выяснить точные значения. Поначалу некоторые физики отказывались воспринимать эту новаторскую идею.

Эйнштейн отверг ее со словами: «Бог не играет в кости!»

Ему претила мысль о том, что глубинное познание человеком законов природы сводится к статистике, выражается в размытых и неопределенных терминах вероятностей. Принцип неопределенности можно сформулировать следующим образом: «На атомном уровне невозможно точно и одновременно измерить положение и скорость частицы».

— Видишь? — сказала Джулия Виктору, дочитав текст до конца. — Ты считаешь, что следующим в списке будет Гейзенберг. Что ж, может, ты и прав. А может, они выберут кого-то другого. Из того, что нам сообщил А, нельзя понять, где произойдет следующее ограбление. Поверь мне, это невозможно.

Боско бесцельно водил мышкой по экрану, погрузившись в раздумья. Его нервы были на пределе. Он чувствовал себя беспомощным. Ему казалось, что он запутался в сетях, расставленных алхимиками, потерялся среди обилия данных, которые предоставил им А. Или это последняя западня, самая коварная и ужасная из всех, что расставил перед ними высокомерный и плохо воспитанный юнец? Вдруг подсказки, которые давал им А, — это тоже ловушки? Похоже, он просто пытался сбить их с толку, подкидывая информацию, из которой не следовало ровным счетом ничего.

Столько всего узнать и ни до чего не докопаться…

Однако шестое чувство подсказывало Виктору, что есть нечто ускользающее от них. Нечто, до чего они пока не докопались. А между тем оно могло бы направить расследование в нужное русло. Боско чувствовал, что в архивах есть отгадка, которую они не смогли найти. Однако она здесь. Перед глазами. Просто им не удается ее увидеть.

Похоже, зря он недооценивал А, тот был гораздо умнее, чем казалось. Почему-то, без всяких объективных причин, у Виктора возникла уверенность в том, что хакер все это предвидел. Ввязавшись в сложную игру и поставив свою жизнь на карту, он просчитал дальнейшее развитие событий, и все это время играл с ними в кошки-мышки.

С самого начала он играл с ними.

Минуты шли, а Виктору не удавалось найти выход из тупика. В подобных случаях у него опускались руки. Вот и теперь он словно заблудился в лабиринте расследования, который затянул его вглубь, и метался в поисках выхода. Так белка мечется в колесе: бежит, бежит — и никуда не прибегает…

Чтобы выйти из тупика, нужно было машинально повторять одни и те же движения. И он бездумно водил мышкой по экрану вокруг папки с именем Гейзенберга…

В такие моменты профессор терял ощущение времени.

Когда же он наконец приходил в себя и вспоминал о существовании окружающего мира, он как бы выныривал на поверхность реальности, и это было неприятно. Ведь реальность полностью контролировать нельзя.

И потому она нас пугает.

Эта истина была для ученого большим разочарованием, поскольку свидетельствовала об ограниченности его возможностей.

Внезапно Боско заметил, что Джулия с безумным видом шевелит губами. Как будто хочет ему что-то сказать, но он не слышит. Он не мог ее услышать, а Джулия удивленно и нетерпеливо говорила. О чем это она? Ничего не поймешь…

Окружающий мир словно ударил его в солнечное сплетение. Реальность… Снова реальность…

— Ты что, слепой?! Не видишь?! — кричала Джулия.

— А? Что? Что не вижу?

Только тут профессор окончательно пришел в себя и, посмотрев, куда указывает пальцем взволнованная Джулия, уперся взглядом в какую-то точку на экране.