Читать книгу "Поцелуй осени - Ольга Карпович"

И вот сейчас… До Лики донесся глухой грохот, взрыв, стон искореженного бетона и металла. Страшный удар, от которого, казалось, дрогнуло каждое дерево в парке, и множество спрятавшихся в тени птиц с возмущенным криком взвилось в воздух над Манхэттеном. И она поняла, что хромированный, переливающийся в лучах солнца «Боинг» потерпел крушение где-то рядом с Даунтауном. Показалось, или действительно на бесконечно ясном секунду назад небе закрутилась темная, страшная, засасывающая воронка?

Люди замерли в мгновенном оцепенении, остановились тысячи желтобоких такси. Потом снова прогремел глухой взрыв, звон осыпающегося на асфальт стекла, и оттуда, где возвышались башни Всемирного торгового центра, потянуло гарью. Сначала легким запахом горелой резины, вспыхнувшего керосина, затем повеяло плавящимся металлом.

Прохожие давно уже не стояли, прикованные к одному месту. Все они, вся толпа — женщины, клерки, дети, ухоженные старушки с Мэдисон-авеню с породистыми собачками на поводках, разносчики пиццы, все, весь Манхэттен бежал в сторону башен-близнецов. Движение на улицах парализовало, и лишь сирены несущихся к месту происшествия полицейских автомобилей и карет «Скорой помощи» оглашали город своим ревом. Множество людей, каждый с прижатым к уху мобильником, пытаясь дозвониться куда-то, неслись к метро. Но через несколько минут и оно было оцеплено, поезда ходить перестали.

Страшная, сумасшедшая паника охватила толпу, и Лика, бегущая вместе со всеми, не заметила даже, как надломился каблук ее туфли. На секунду остановившись, она скинула изуродованную обувь и двинулась дальше босиком. И как будто специально для того, чтобы подхлестнуть и без того обезумевшую толпу, оглушающий рев снова надвинулся на город, и снова земля задрожала от могучего удара.

Все вокруг заволок запах гари, пережженного топлива, темный дым застилал глаза, небо окрасилось в серый цвет, черное облако сажи накрыло нижний город, а затем и над всем Манхэттеном растянулась ядерная зима. Неожиданно повалил черный легкий снег. Лика поймала ладонью снежинку и поднесла ее к слезящимся глазам. Это оказался пепел, сыпавшийся с неба.

Она бежала и бежала, уже не задыхаясь, уже не чувствуя боли в стертых до крови ступнях, пока какой-то сердобольный таксист не приоткрыл перед ней дверь, буквально схватил за руку и втащил на переднее сиденье. И они помчались против всех правил по встречной полосе, мимо зданий маленькой Италии, Чайна-тауна, двигаясь вместе с толпой, молча, ни о чем не переговариваясь.

Прошло несколько минут, а может быть, часов. Лика не могла с уверенностью сказать, сколько длилась их гонка. Машина остановилась возле оцепления. Пожарные в касках, полицейские, ревущие автомобили. Крики, стоны, глухие стенания, мольба тысяч людей пронизывали раскаленный, наполненный запахом гари от пылавшего топлива и хлопьями сажи, воздух. Множество пожарных машин съезжалось к еще не обрушившимся, высящимся над городом, как гигантские факелы, башням-близнецам. Они стояли почти ровно, только огромные, зияющие дыры, объятые пламенем, смотрелись странно, словно элемент какой-то декорации, созданной рукой безумного бутафора. Огромная толпа, все ширившаяся вокруг места катастрофы, ревела, гудела, стонала, став на это время единым изнывающим от невыносимой боли организмом. Спасатели и полицейские выводили из башен тех счастливчиков, которым удалось выжить и спуститься вниз после взрывов.

— Леди, возьмите мою руку! — слышались их быстрые команды. — Проходите вперед. Не смотрите на улицу.

Но самым страшным было не это — не беснующийся наверху огонь, не осыпающиеся на головы искореженные куски металла, не тысячи искаженных ужасом лиц, а крохотные человеческие фигурки, видневшиеся в окнах Всемирного торгового центра высоко-высоко, выше бушующего пламени.

— Смотрите, смотрите, они спрыгивают! — закричал кто-то.

Лика задрала голову и беззвучно всхлипнула, судорожно закусив костяшки пальцев — люди выпрыгивали из здания, обезумевшие, летели вниз с головокружительной высоты. Женщина в зеленом костюме, мужчина в джинсах, старик в белой рубашке… Она так и стояла в ступоре несколько мгновений, пока ее не оттолкнул плечом темнокожий парень в форме санитара «Скорой помощи». Он выводил из толпы рыдающую китаянку с сильно обгоревшим лицом.

Лика почувствовала, как завибрировал в сумочке мобильный, услышала нежную мелодию сквозь вой сирен, крики людей и стоны раненых. Ох, как же она могла так! Это ведь наверняка Андрей. Гонимая общей паникой и извечной журналистской своей нетерпеливостью, желанием везде и всегда оказаться первой, она забыла позвонить ему, предупредить, что с ней все в порядке. Лика трясущимися пальцами сжала аппарат, так и не рассмотрев за хлопьями кружащегося пепла высветившийся номер, прижала трубку к уху, произнесла хрипло, по-русски: — Андрей, я…

И тут же отчетливо услышала голос оператора Пола, а затем, как в замедленной съемке, увидела и его самого, спешащего к ней с видеокамерой на плече и прижимающего к уху мобильник. Он окинул ее придирчивым взглядом, и Лика впервые за утро представила, как выглядит со стороны. Белоснежная одежда, вся в черно-серых полосах от гари и осыпающегося пепла, темно-багровое кровавое пятно на рукаве — должно быть, ее коснулся кто-то из раненых, растрепанные, прилипшие к вискам волосы… Впрочем, Пол, вероятно, решил, что в такой момент ее внешний вид не слишком важен для прямого эфира.

— Привет! Ты готова? Сейчас начинаем снимать, — отрывисто прокричал Пол.

— Да, — кивнула она. — Сейчас. Дай мне минуту.

Она быстро набрала номер Андрея. «Абонент временно не доступен», — ответил ей механический голос. Где же он, черт возьми? Наверное, мечется сейчас где-то рядом, ищет ее, волнуется. Да нет, он догадался, конечно, что с ней все в порядке. Они ведь договорились встретиться в парке, она никак не могла оказаться поблизости от башен. А вот он…

Мысль — быстрая, жгучая, как укус десятков ядовитых скорпионов, разом вонзившихся во все ее естество… Лика смотрела на Пола, уже наводящего на нее объектив камеры, а ей казалось, что она вдруг очутилась высоко над всем этим пылающим адом. Что, что он сказал ей в последнем разговоре? Господи, почему она назвала его последним? Нет, не то, не то, сосредоточься… Он сказал: «Давай встретимся в Центральном парке. Я буду в офисе…» Вот оно! «В офисе Ясумото». Перед ее глазами всплыло круглое растянутое вечной улыбкой лицо Ясумото, которому Андрей представил ее на каком-то официальном приеме. Они стояли вместе на балконе, опоясывающем зал, смотрели, как медленно гаснет солнце над вечерним Нью-Йорком.

— Вы не боитесь высоты, миссис Грекофф? — осведомился вежливый японец.

— Честно признаться, боюсь. — Лика, передернув плечами, отвернулась от расстилавшейся перед ними великолепной панорамы.

— У вас в России нет таких небоскребов, — закивал собеседник. — А мы в Токио с детства привыкли к высоте. И здесь, в Нью-Йорке, я арендовал под офис помещение в Северной башне Всемирного торгового центра, на девяносто втором этаже. Вот там из окон вид открывается — дааа…

«В офисе Ясумото, в офисе Ясумото», — стучало в голове. Страшное прозрение словно оглушило ее. Андрей был там. Лика застыла на месте, расширенными от ужаса глазами глядя на торчащий из сумки завернутый в салфетку крендель. «Купи мне крендель, я умираю с голоду». Я умираю, умираю…