Читать книгу "Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв"

Слышу на языке ледяную осеннюю горечь».

– Неплохо, – беззвучно похлопала Молтис. Взяв с серебряного блюда очищенный апельсин, она изящно подцепила его длинными ногтями, раскрыла, и в её ладонях словно расцвёл прекрасный цветок. Дав Хилону полюбоваться им, она разомкнула ладони, и оранжевая звёздочка с тихим плеском скрылась под тёмной поверхностью вина.

«В сердце печаль об ушедшем впустив, я глаза поднимаю:

Светом затмила луну упавшая с неба звезда».

Постучав пальцами по столу в знак одобрения, Хилон бросил в кратер четыре коричневые звёздочки бадьяна.

«Краток, о смертный, твой век, угасает цветущее зеленью лето,

Мелькнул за осени златом зимы белый плащ».

Он замолчал, задумчиво глядя на начинающее закипать вино.

– Нет, закончим мы не так, – покачала головой Молтис. Зачерпнув горсть свежих цветов нарцисса, она щедро добавила их к напитку.

– Кончается лето и близится осень, но какой бы долгой не была зима, за ней всегда приходит весна. В преддверии осени мы будем пить за надежду на весну.

Молтис наполнила чашу и подошла к ложу Хилона. Выпив половину, она протянула ему остальное.

– За надежду на весну, – сказал Хилон. – Надеюсь, мы оба её увидим.

Он выпил до дна, и ароматное вино горячей волной прошло по его телу, согревая, дразня, возбуждая страсть. Едва отняв чашу ото рта, он ощутил на своих губах поцелуй, цветочный аромат духов закружил голову и всё вокруг исчезло. Лишь одна мысль осталась, крутясь в голове назойливой мухой: «в преддверии осени мы будем пить за надежду на весну».

Глава XIII

Немало дорог ведёт в крепкостенную Ордею, славную столицу герийских владык. С запада, от синих вод Сапфирового моря, тянется Медный тракт, разбитый тяжёлыми повозками с верренским железом, олорийским оловом, красной медью и звонкой бронзой с плавилен Горной Герии, этой же дорогой двигаются царские войска всякий раз, когда герийский владыка в очередной раз поссорится со своим олорийским собратом. На север, минуя знаменитые Крийские виноградники, уходит вертлявый Горный тракт, теряющийся где-то в необозримых варварских просторах, по нему привозят шкуры, меха, мёд, поташ, древесину, оружие и украшения варварской работы. Прямой, как стрела, Восточный тракт, заполняет городские рынки и склады зерном, мясом и прочей снедью с полей и пастбищ Равнинной Герии, а также рыбой, пряностями, цветными тканями, слоновой костью и другими диковинами из богатых портовых городов Смарагдового моря. Эти дороги снабжают герийскую столицу всем необходимым, но самая главная дорога Герии ‒ Эйнемидский тракт, что оканчивается в священной Калаиде, на склонах Лейны. Это дорога веры и дипломатии, по ней прибывают посольства из эйнемских полисов, по ней двигаются паломники и торжественные шествия, по ней впервые въезжает в город герийский правитель после возложения венца в священной роще. По ней же возвращаются домой атлеты со священных Калаидских игр.

Там, где Эйнемидский тракт пересекает пшеничные и ячменные поля поселения Хевтос, стадиях в тридцати от Ордеи, на широком полотне дороги расположилась пышная кавалькада. Полторы сотни гетайров в серых плащах, чернёных доспехах и похожих на шляпы шлемах выстроились в хвосте, перед ними пестрели наряды придворных, а во главе, под серым царским знаменем расположилась царская семья с приближёнными.

– Что за глупый обычай, – раздражённо бросила царица Талая, уже не в первый раз за этот день. – Почему обязательно верхом, неужели нельзя ждать в носилках, как подобает благородной женщине?

Она с недовольным видом восседала на спине породистого лаисского жеребца белой масти, изящно устроившись в келенфском женском седле ‒ кожаном креслице, притороченном к лошадиной спине так, что ноги всадника свисали сбоку. Белые с золотом одеяния царицы были подобраны с отменным вкусом.

– Царица и двор встречают повелителя верхом, – ответил Сосфен, тоже далеко не в первый раз. Стратег оделся точно на битву: шлем с пышным чёрным гребнем, чёрный с серой отрочкой плащ. Серебрёный доспех, вычищенный так, что не придрался бы и самый въедливый эпистат, ослепительно сверкал на солнце.

– Очень давняя традиция, – кивнул Парамен, статный муж надменного вида, с чьей древностью рода, и богатством могла сравниться лишь его спесь. – Царица Эврена так тосковала по своему мужу, что бросилась встречать его из похода верхом. С тех пор и повелось. Так царица показывает свою любовь к царю.

– А прочим верным подданным столь не терпится увидеть повелителя, что они не в силах дожидаться медленных носилок, – вставил Эпифан. По лоснящемуся от ароматных масел лицу евнуха было не понять, всерьёз он или насмехается.

– Конечно, на мягкой перине любовь показывать удобнее, так ведь, матушка? – заметила Кинана с самым невинным видом. Она сидела верхом как положено, по-мужски, в лёгком чёрном плаще и тёмно-сером длинном хитоне для верховой езды. Среди приближённых Талаи, этот наряд вызывал не меньше насмешек, чем женские сёдла у герийцев.

Царица ограничилась презрительным взглядом, а Сосфен открыл было рот, чтобы отчитать воспитанницу, но их прервал возглас Аминты, тихо беседовавшего со своим новым приятелем Гермием.

– Едут! – радостно воскликнул он, размахивая рукой.

На дороге показались жрецы с дубовыми ветвями, а следом серые одежды герийских атлетов и царское знамя. Царь Пердикка возвратился в свои земли со священных Калаидских Игр.

– Сын мой, царевичу подобает сдержанность, – строго сказала Талая.

– Не волнуйся, братец, тебе можно и покричать. Не собираешься же ты стать царём, – подмигнув брату, Кинана, пустила коня вскачь.

– Невоспитанность! – ахнула Диена.

– В Герии это называют искренностью, – невозмутимо заметил Сосфен.

– Искренность – какое варварское чувство. Другое дело – благородное лицемерие, – насмешливо пробормотал себе под нос Эпифан, замолкнув под ледяным взглядом стратега.

Завидев всадницу, жрецы подняли дубовые ветви как можно выше – не иначе, наслушались на своём юге сказок и решили, будто здесь могут напасть на священное посольство. Рассмеявшись, Кинана промчалась мимо них.

– Отец! Приветствую дома! – царевна умело осадила коня на полном скаку. – И вам привет, соотечественники! По