Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

Потому что однажды они уходят и оставляют тебя с разбитым сердцем. Если ты влюбился – считай, пропал. Они могут делать с тобой, что хотят. Они манипулируют, обманывают, шантажируют. И если у них сносит крышу, они причиняют тебе боль всем тем, чего ты так никогда и не сделал.

Профессор почувствовал, с какой злостью мужчина произносил эти слова.

– Думаю, вам просто не повезло. Не стоит…

– Не надо приходить ко мне домой и указывать, как мне жить, ясно?

– Я лишь хочу сказать, что у всех внутри свои демоны и очень сложно найти того, кто поймет их и сумеет успокоить, – сказал Джим, снова возвращаясь мыслями к Мирен.

Он вдруг понял, что так и не смог ни успокоить ее демонов, ни встать на ее место и быть более терпеливым.

– Вы закончили? – выпалил Роджерс, желая закрыть эту тему.

– Еще… Последнее, что я так и не понял.

– Слушаю.

– Ваша соседка, миссис Эванс, рассказала, что после исчезновения Джины вы отказали нескольким покупателям. Вы хотели продать дом, но потом передумали. Почему? Не было бы лучше увести Тома от места, где все произошло?

– Миссис Эванс? – произнес он, будто это было имя его врага. – Агент по недвижимости? Уверен, она не очень-то ласково отзывалась обо мне.

– Вы правы. Не очень.

– Эта гарпия из кожи вон лезет, чтобы я продал дом, но оно и понятно: этим она зарабатывает себе на жизнь. Будь ее воля, весь Непонзит был бы выставлен на продажу. Чем лучше дом, тем меньше раз он продается и меньше комиссии приносит. Как агент по недвижимости, она выбрала не тот район. Для многих семей, как и для меня, – это идеальное место для жизни. Думаю, ей стоило бы продавать дома где-нибудь в другой части города и раз и навсегда закрыть свой клюв.

– У вас действительно прекрасный дом. Сам бы я не смог прибить ни одной черепички. Сколько она могла попросить за него? Миллиона два?

– Он не продается. У него нет цены.

– Но она была, верно? Почему вы решили не продавать дом?

– Какое отношение это имеет к Джине? Вам-то какое дело?

– Никакого, я просто… Такие решения не принимаются в одночасье.

Мистер Роджерс несколько секунд молча всматривался в него, и Джиму показалось, что мужчина взглядом разделывает его на кусочки.

– Они предлагали недостаточно, – заключил он. – Прикрылись тем, что здесь пропала девушка, чтобы дать меньше реальной цены. Я разозлился. И передумал продавать его.

– Понятно, – ответил Джим с комом в горле.

– Теперь все?

Мистер Роджерс взял наждачную бумагу с настенной панели, где висели инструменты, и продолжил работу. Джим не смог не обратить внимания на недостроенный игрушечный деревянный домик, который стоял на одном из столов, в углу. Профессор решил расстаться с Роджерсом на приятной ноте. Возможно, ему еще придется говорить с ним.

– Вы сами сделали этот домик? Он напомнил мне… одного человека… которого я когда-то искал[15].

Мистер Роджерс подошел к домику и погладил его.

– Да. Иногда я мастерю деревянные игрушки. Знаете, порой хочется отвлечься от крылечных столбов.

– Он… чудесный.

Профессор Шмоер рассматривал домик: он был где-то полметра высотой, каждая из комнат – гостиная, спальни, кухня и ванная комната – была выкрашена в свой цвет, который обозначал предназначение каждой из них. Между собой они были соединены дверками и маленькими лесенками. В спальнях стояла крошечная мебель: кровать, письменный стол и колыбель, а ванная комната была оснащена вырезанной из дерева ванной. У домика имелся даже маленький подвал под гостиной, с диваном из кусочков стеганой ткани и парой маленьких кроваток. Все было продумано до мелочей. Мистер Роджерс объяснил ему процесс изготовления домика.

– Это безделица. Намного интереснее мастерить игрушки. Вот где можно проявить творчество и воображение. При ремонте тебе нужно заменить отсыревшие доски на новые. Нужно следовать приказам другого. А мне никогда не нравилось, когда мной командуют. Я делаю это лишь потому, что нам нужны деньги, чтобы продолжить жить так, как мы живем. Но в этом нет никакой магии.

Джим кивнул, довольный тем, что ему удалось заставить мистера Роджерса снять свой панцирь, но вдруг он задал ему последний невинный вопрос, который все изменил:

– А у вас есть подвал?

Глава 39

Офис ФБР

25 апреля 2011

Днем ранее

Бен Миллер

Все всегда начинается с простого вопроса: «Кто ты?»

Дебора крепко сжимала руки, но не могла унять дрожь тонких бледных пальчиков. На ней все еще была форма школы Маллоу. Агент вышел из кабинета на время, пока не приедут родители девочки и не дадут согласие на то, что он может взять у нее показания. Было видно, что сложившаяся ситуация угнетала ее, она оглядывала каждый уголок комнаты, повсюду подозревая угрозу. Миллер позаботился о том, чтобы во время допроса присутствовал психолог. Он позвонил специалисту Саре Аткинс, давнему сотруднику ФБР, чтобы Дебора чувствовала себя в комфортной обстановке и могла спокойно говорить о произошедшем. Когда наконец приехали ее родители, пара среднего возраста, очень высокие и светловолосые, – они были родом из Финляндии, но обосновались в Куинсе, – агент попытался успокоить их перед тем, как они увидят дочь:

– Мистер и миссис Корхонен? Родители Деборы, я полагаю. Я агент Бенджамин Миллер. Мне жаль, что нам пришлось сообщить вам о подобном происшествии, но это… – Он задумался, чтобы подобрать прилагательное, которое не слишком испугает их. – Серьезно.

Отец Деборы повернулся к жене, которая с тревогой кивала головой, пока говорил Миллер.

– В чем обвиняется моя дочь? Почему ее задержали? – спросила она с растерянным видом.

– Видите ли, она не… Она не задержана. Она не совершила никакого преступления.

– А что тогда? – возмутился отец, повышая голос.

Рост мужчины и выражение злости на его лице заставили Бена понять, что он с самого начала должен был им все объяснить.

– Мы привезли сюда Дебору, чтобы взять у нее показания, так как считаем, что она стала жертвой непрерывного сексуального насилия со стороны одного из сотрудников «Института Маллоу».

– Сексуального насилия? – воскликнули оба родителя, удивленно переглянувшись. – Этого… Этого не может быть. Наша дочь… Она нам ничего не рассказывала…

Они отказывались в это верить.

Они не ожидали ничего подобного. На самом деле ни один родитель такого не ждет. Однажды мама и папа замечают, что их сын или дочь пропускает обед, на следующий день не хочет выходить из комнаты, а на другой они начинают думать, что это переходный возраст… Молчание становится длиннее, разговоры сводятся к односложным ответам. Родители уже не знают,