Читать книгу "Под крыльями Босфор - Владимир Малыгин"

А на этом участке пути погода радует. Безоблачное синее небо, снежные хребты и вершины сверкают на солнце чистой белизной, слепят, заставляют щурить глаза. Примету местную вспомнил, когда-то именно в этих местах и услышанную: «Если Говерла надевает шапку из облаков, то погода скоро испортится». Но нам подобная непогода не грозит – вершина сияет белой лысиной.

На автомате отмечаю удобные площадки для приземления. Так, на всякий пожарный случай. Дай Бог они нам не понадобятся, но готовым лучше быть всегда. Ну и по сторонам поглядываем, за небом особенно. Австрийские пилоты на заключительном этапе маршрута могут преподнести неожиданные сюрпризы, расстояние-то до линии фронта здесь вполне позволяет подобное. Поэтому циркулярно всем экипажам даю по радио команду усилить осмотрительность. Отсутствие квитанций о приёме сообщения вызывает раздражение. Вот и ещё одна зарубка в уме – после посадки обязательно устрою разбор перелёта и подниму этот вопрос. Пора бы уже экипажам освоить правильный, грамотный радиообмен.

Львов виден издалека. Устанавливаем связь, извещаем о времени прилёта и начинаем снижение. Ответ совершенно неразборчив, поэтому продолжаем полёт. Посадку рассчитываем на юго-западе от городских окраин. В своём времени мне так и не удалось побывать здесь, так хоть сейчас восполню этот пробел. Находим визуально укатанную полосу со стоящими на стоянке самолётиками. Ангаров нет, но какая-то одинокая будка у стоянки присутствует. Будем считать, что это командный пункт с метеостанцией – слабо трепыхающийся «колдун» на мачте почти не виден.

Проходим над полосой, высота сто метров. Определяюсь окончательно с направлением ветра. Придётся крутить малую коробочку и садиться с обратным посадочным курсом. Ничего сложного для экипажей. Заход на посадку с севера, снижение по глиссаде и касание. Гасим скорость и освобождаем полосу. Рулим к стоящим самолётам, а там нас уже встречают, показывают место стоянки. Разворачиваемся носом к полосе, выключаем моторы. Что-то я подустал. Посижу, посмотрю из кабины, как экипажи садиться будут. Мне же ещё разбор полётов устраивать…

Глава 14

После перелёта заслуженный отдых? Во время войны? Это ещё что за странные мысли! Никакого отдыха, забудьте! Расходные баки самолётов сразу же дозаправили, основные же до постановки задачи пока не трогали, начали проводить своими силами межполётную подготовку, а меня сразу же вежливо пригласили сначала на командный пункт, а потом и в город, на приём к командующему.

Перед отъездом с аэродрома задал вопрос дежурному офицеру КП аэродрома о размещении на ночь личного состава. Меня буквально с полуслова поняли и не дали договорить:

— Личному составу определено место для размещения неподалёку отсюда, в казармах. Можете не беспокоиться. Автомобиль вас уже ожидает, господин полковник. Советую не задерживаться, наш командующий подобного не любит.

— Разве он не в Ровно?

— Нет. После взятия города штаб фронта было решено передвинуть сюда, во Львов.

Понял. Чего уж тут не понять.

До города доехали быстро. Да и что тут ехать-то? Аэродром на окраине, несколько минут на выезд за пределы лётного поля, и мы уже на городских улицах. На въезде в глаза бросилась покосившаяся на один бок табличка с названием города – «Лемберг». Каким-то чудом сохранилась, осталась висеть на придорожном столбе. Вверх, вниз по городу, по замысловатым изгибам кривых улочек, через несколько площадей с причудливыми соборами, мимо ограды какого-то кладбища с многочисленными мраморными изваяниями, и вот уже приходится вылезать из машины.

Представился на входе дежурному, предъявил документы, прошёл по лестнице наверх. Здесь жизнь кипит, снуют туда-сюда с деловым видом штабные офицеры. В приёмной адъютанты мариновать не стали, да и не ждал я подобного после краткой и ёмкой характеристики командующего, данной мне начальником КП. Один из адъютантов, штабс-капитан, поднял трубку телефонного аппарата, доложил о моём прибытии, выслушал распоряжение и распахнул передо мной очередную дверь. Пригласил проходить, я и не стал тормозить, прошёл внутрь вслед за офицером с аксельбантами. Штабс-капитан представил меня, откланялся и закрыл за собой дверь. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов Николай Иудович сразу же предложил общение без «всяческих экивоков», назвал всех присутствующих. Успел запомнить только начальника штаба фронта Владимира Михайловича Драгомирова, генералов Брусилова и Радко-Дмитриева. Да и то только потому, что они первыми были. За спинами генералов увидел знакомое лицо и шикарные чёрные усы штабс-капитана Евгения Владимировича Руднева, знакомого мне ещё по Петербургу, обменялся с ним приветственными взглядами. Вот с кем обязательно нужно поговорить! Но какими судьбами он здесь оказался? Руднев же на «Муромцах» в столице летал… В сторону посторонние мысли, потом обо всём расспрошу коллегу.

Осмотреться и вникнуть в обстановку не дали, сразу же пришлось отвечать на вопросы о готовности самолётов к очередному вылету, о бомбовой нагрузке на каждый самолёт. Бр-р, навалились-то. Одно слово – пехота. Прежде чем отвечать что-то конкретное, уточнил о расстоянии до цели и о характере самой цели. На вполне понятное недоумение пришлось объяснять смысл своих вопросов.

— Заработались мы с вами, господа. А полковник у нас человек новый, и с нашими сегодняшними реалиями совершенно не ознакомленный. Предлагаю сначала коротко ввести его в курс дел.

Командующий пригласил жестом пройти к висящей на стене карте, начальник штаба отдёрнул занавески и начал краткий доклад. Или рассказ. Ну а если быть совсем точным, то скорее совмещённую со всем этим постановку задачи на утренний вылет. Выслушал внимательно, только тогда и ответил на недавние вопросы, предварительно уточнив наличие авиабомб на складах. Мы-то прилетели пустыми.

— Ещё вчера разгрузили два вагона авиабомб на артиллерийские склады под ваши задачи. Сегодня ночью начнём подвозить их к самолётам, — Николай Иудович дёрнул подбородком, чуть развернул его к плечу, отчего вся его огромная широкая борода смешно покосилась на бок. — Можете в полной мере рассчитывать на механиков тридцать первого армейского авиационного отряда штабс-капитана Руднева. У вас есть ещё вопросы по существу дела?

— Хотелось бы ознакомиться с данными разведки. Кто нам будет противостоять в воздухе, в каких количествах и с каким вооружением? Наличие зенитной артиллерии в крепости и полосе прорыва? Каким образом будет осуществляться взаимодействие с наступающими частями, сигналы опознавания своих войск и целеуказание объектов противника?

— Оперативному отделу известно следующее… — начал отвечать Владимир Михайлович Драгомиров…

Слушал и понимал, что работать будет не просто трудно, а очень трудно. Нет, первый удар по крепости Перемышля мы нанесём без проблем. Лётчики корпусных авиаотрядов фронта поработали на совесть. Есть и снимки самой крепости, фортов, и данные о возможном зенитном противодействии. А вот дальше, когда начнётся решающий штурм, будет сложнее. Как различить с воздуха, где свои, а где чужие? Связь-то у нас – одно название. Слёзы, а не связь. А наземного опознавания войск нет вообще. Оперативная же информация успеет сто раз устареть, пока доберётся до нас… Так, пока послушаю, что ещё скажут.