Читать книгу "Зло из телевизора - Геннадий Сорокин"

– Быть может, мне тоже выговор? – робко предложил Малышев.

– У вас, Николай Алексеевич, выбор невелик: или пенсия, или увольнение по отрицательным мотивам. Что выбираете?

– Пенсию, – упавшим голосом ответил начальник уголовного розыска.

– Клементьев, ты когда пить бросишь? – насмешливо спросил Комаров. – Давай договоримся так: если мне хоть раз шепнут, что ты пришел на работу с перегаром, я тебя тут же уволю за пьянку. Согласен? Никаких разбирательств, никаких аттестационных комиссий проводить не будем, а поступим так: сейчас в приемной напиши рапорт на увольнение по собственному желанию, но число в нем не ставь. Как только ты решишь наплевать на мои уговоры, я достану рапорт из сейфа, проставлю на нем число и в тот же день отправлю тебя на гражданку. Теперь о вас, Леонид Васильевич. Чтобы Лаптеву скучно не было, я объявляю вам строгий выговор. Депутаты вас пожалели, а я с вами нянчиться не буду. Это ведь вы должны за состояние преступности в городе отвечать, а не Лаптев и не Малышев.

– Я все понял, – безропотно согласился с наказанием Большаков.

– В связи с кадровыми перестановками на должность начальника городского уголовного розыска я назначаю…

Комаров выдержал эффектную паузу. Пока он молчал, у меня промелькнула шальная мысль: «Сейчас он скажет – Лаптева!», но я не угадал.

– Начальником уголовного розыска временно назначим Клементьева, а там посмотрим, как дела пойдут. Если вопросов нет, то все свободны!

Назад, в городское управление, мы вернулись на «Волге» Большакова. Леонид Васильевич по привычке начал рассказать нам какую-то историю из своей бурной молодости, но нам было не до его баек. Посерьезневший Клементьев обдумывал мероприятия, с которых начнет деятельность на новом месте. Малышев ушел в себя. Он обиделся на весь свет. Как же так, его уволили, а меня – нет! Это же величайшая несправедливость на свете. А Клементьев? Хорош гусь! Не успел новое назначение получить, как уже губы поджал, возгордился, позабыл, как в трудные времена прибежал и упрашивал: «Коля, не дай пропасть! Если я себе место не найду, то Удальцов выгонит меня к чертовой матери. Коля, спаси, век благодарен буду».

«Волга» начальника УВД мчалась по улицам города. Я безучастно смотрел в окно, а в душе… в душе ликовал! Что такое выговор по сравнению с увольнением? Так себе, мелкая неприятность вроде насморка в сырое время года.

Дома я с порога объявил Лизе, что гроза миновала.

– Дело случая, – пояснил я супруге. – Если бы вместо Комарова на должность начальника областного управления назначили любого другого заместителя генерала Удальцова, то он бы уволил меня, не задумываясь.

– У тебя виски поседели, Андрей.

– Ты что, серьезно?

Я посмотрел на себя в зеркало. Так и есть! Еще вчера мои волосы были однотонными, а сегодня каждый второй волосок на висках обесцветился.

– Ты за прошедшую ночь поседел, – решила Лиза.

– Нет, любимая. Когда я утром брился, то с волосами все было в порядке. Это я в кабинете Комарова поседел. Ждать приговора – тяжкое бремя, а ждать несправедливого приговора – тяжко вдвойне. Ничего, переживем! Седина украшает мужчину.

31

Еще до разговора с Перфиловой я каждый день внушал Лизе:

– Будь предельно внимательна и осторожна. Я не исключаю, что маньяк захочет отыграться на тебе. Посреди улицы он нападать вряд ли будет, а в ловушку заманить сможет. О любом вызове, который покажется тебе подозрительным, тут же сообщай мне.

В конце ноября, утром, супруга позвонила:

– Андрей, у меня вызов к больному ребенку. Я знаю эту семью, у них болезненная девочка, но, как бы тебе сказать, чтобы раньше времени панику не поднимать? В их семье нет мужчин, а в регистратуру позвонил «папа».

– Диктуй адрес и жди меня около дома.

«Одному поехать или перестраховаться? – прикидывал я, получая пистолет в дежурной части. – Если это обычный вызов, то меня заподозрят в паранойе… А если нет?»

На глаза мне попался оперуполномоченный Козлов, здоровенный детина под два метра ростом.

– Ты что делаешь? – спросил я. – Поехали со мной.

Лизу мы нашли около третьего подъезда пятиэтажного панельного дома на улице Сурикова.

– Андрей, я правда не знаю… Но ты же сам всегда говорил…

– Ты все правильно сделала, – подбодрил я жену. – Береженого бог бережет. Оставайтесь на месте, а я поднимусь в квартиру. Если там все в порядке, то я… Короче, стойте и ждите меня, а я найду что сказать, если наши подозрения окажутся беспочвенными.

Нужная квартира находилась на втором этаже. Автоматически я представил ее планировку: стандартная «двушка» с изолированными комнатами, маленькая комната прямо, направо зал, налево кухня.

Перед тем как нажать кнопку дверного звонка, я достал пистолет из наплечной кобуры и засунул его за пояс. Прильнул ухом к двери – тишина.

«Поехали! – скомандовал я себе. – Если промашка, то скажу, что пришел проверять паспортный режим».

Дверь в квартиру с больной девочкой открыл высокий темноволосый мужчина, одетый в спортивный костюм. При виде меня глаза у незнакомца округлились, и он, растерявшись, произнес: «А-а-а…» Несколько мгновений мы рассматривали друг друга. Первым из ступора вышел я. Повинуясь внутренним рефлексам, я сделал шаг назад, рывком достал пистолет, мельком заметил, что на левой руке незнакомца нет указательного пальца. Имитатор, а это был, конечно же, он, с грохотом захлопнул передо мной дверь. Я дослал патрон в патронник, с полувзгляда оценил прочность входной двери: «Косяк слабенький, замок английский, короб для ригеля накладной – вылетит с одного удара. Поехали!»

Ударом ноги я вышиб замок, косяк треснул, декоративная опанелка лопнула и влетела в квартиру. Как я и ожидал, за порогом была дверь в маленькую комнату. Из-под нее сильно сквозило. Похоже, что в этой комнате открыто окно.

«Стоп! – скомандовал я сам себе. – Открытое окно еще ничего не значит. Это может быть уловка – я войду в квартиру, а он нападет из-за угла. Главное – не спешить».

Держа пистолет на изготовку, я шагнул в квартиру, осмотрелся. Налево кладовка. Дверь в нее прикрыта. В зал двери нет. Куда идти вначале: прямо, в маленькую комнату или в зал? Ногой я толкнул дверь перед собой.

«Судя по обстановке, это родительская спальня, – догадался я. – Все крошечные спальни в панельных пятиэтажках меблированы одинаково: посреди комнаты кровать, справа одежный шкаф или детская кроватка. Чтобы подойти к окну, надо протиснуться между спинкой кровати и стеной».

Под действием сквозняка окно распахнулось настежь, с улицы донеслись голоса ребятишек, лепящих во дворе снеговика.

«Выпрыгнул он в окно или прячется в комнате? – лихорадочно думал я. – Что делать? Вступить в переговоры?»

– Слушай меня внимательно! – громко сказал я. – Дом окружен, сопротивляться бесполезно. Выходи с поднятыми руками. Я гарантирую тебе жизнь.