Читать книгу "Подлянка для попаданки. Часть 2 - Елена Парамонова"

Он метался, но подойти ближе не мог. Его бьёт током, отбрасывает, он что-то кричит, а я… я вижу это сквозь марево. Мои глаза закрываются сами собой, и я почти не чувствую собственного тела.

Ты опоздал?..

Меня уже нельзя спасти?..

Папа!..

Папа!!!

Не хочу! Верни! Верни меня обратно!

Я не хочу ничего другого! Я хочу остаться! Мне плевать на войну, которую ты предсказываешь. Я не хочу никуда уходить! Я не хочу быть одна! Лучше умру вместе со всеми, чем так!..

Папа! Папочка! Прости! Я не могу… Я не хочу так…

Моё сердце, оно сейчас разорвётся. Я мечусь в этой странной, ни на что не похожей темноте, я потерялась… я совсем одна… Холодно…

«Война!.. Ты понимаешь? Тотальная война!» — слышу я снова и снова.

Прекрати!!! Не хочу об этом знать! Мне больно, очень больно….

Но Юркин всё повторяет и повторяет. От его слов мою душу выворачивает наизнанку.

Я не хочу!

«Потому что я люблю тебя…» — снова слышу я, но не понимаю, откуда звук, и сколько не пытаюсь вырваться из тьмы, всё бесполезно. «Хочу, чтобы ты прожила свою жизнь, не узнав войны и боли. Если оставлю тебя здесь, уже через пару лет тебя не будет. Я не хочу, я не готов!..»

Не надо! Страшно… Останови… Верни… Я не хочу…

А? Что это?

Я замерла, затихла, внезапно различив что-то среди этой холодной темноты, в которую была погружена. И чем больше вслушивалась, тем больше различала тихую песнь, звучавшую откуда-то извне.

Что это? Кто?

Мне никто не отвечал, но песня зазвучала будто бы громче, обволакивая меня, точно бабушкина колыбельная перед сном, и будто бы давая понять, что я всё-таки не одна. Звуки были странными, тягучими, непонятными мне: поёт это кто-то или играет, я не знаю, но я помню её. Не знаю откуда, но помню. Хорошо. Там кто-то есть…

Это хорошо… Тепло… Нужно немного подождать, и всё вернётся…

Серёжа ошибся. Никакого перемещения во времени невозможно, никаких вневременных полей… Мне нужно только подождать…

Но только я было успокоилась, как вдруг тьма вокруг меня дрогнула вновь, поддавшись резкому скачку в течение песни, что так убаюкала меня. А вместе с тьмой встрепенулась и я, ощутив укол сердца. Я не поняла, что это, но насторожилась, прислушиваясь. И он пришёл, этот самый звук, что скачком врывался в ровное полотно заунывной мелодии, и вытягивал куда-то меня за собой, будоража теперь не только сердце, но и мысли. Он не давал мне расслабиться, мешал думать, не отпускал, хаотично ломая лад песни, врезаясь в неё всё чаще и чаще, а потом и вовсе перекрывая нараставшей высотой и чистотой, благодаря которой, на меня стали наваливаться огрызки памяти.

Красное небо и объятая огнём земля, я видела их, видела, и не хотела видеть: и людей, что убивали друг друга, и бушующий океан, поднимавший свои воды выше небес, и страшных уродливых тварей, что бродили по разрушенным городам, и непонятные мне, пугающие своей величиной и опасностью машины, изглоданный крушениями лес с ломаными деревьями, и голые скалы с сотней тощих разномастных собак и волков, с надеждой смотревших в небо, лишённое луны.

Всё это были огрызки воспоминаний, несколькими секундами моей жизни в небытие, когда сознание возвращалось ко мне, от которых ужас во мне только рос и крепился. И только песня, тихая песня, полная тоски, не давала моему сердцу, уставшему бояться, разорваться от муки, что я не могу вернуться назад. Она спасала меня, а я отдавала ей свои желание, чаяния и мечты о жизни, которой была лишена.

«Возвращайся! Тебя все ждут!» — прерывая поток моих воспоминаний, позвал меня Воу.

Как здесь откажешься.

Глава 64

Открыв глаза, я тут же зашипела и зажмурилась, словно вампирюга какая, так свет резанул.

«Не торопись», — пожурил Воу.

Подняв руки к лицу, потирая глаза, я чувствовала собственные слёзы, в горле было сухо, а на губах солёно. И главное, перестать реветь не могла, сама не зная, чего больше испугалась — того, что могла так и остаться во тьме, когда Юркин меня отправлял в будущее, или воспоминаний, что вернулись ко мне после, но в тоже время с твёрдой уверенностью, что теперь мне почти что нечего бояться, у меня есть дом и те, кому я нужна: не родные по крови, но всё равно очень дорогие, хоть и непонятно, как и почему.

Теперь я всё помню. Я действительная девушка из прошлого, тайная возлюбленная гениального учёного, что обманул время, желая спасти меня.

Он изучал взаимосвязь времени и пространства, заглядывая в параллельное будущее, и рассчитывал вероятность таких же событий в настоящем. Однажды, все расчеты сошлись в одну точку со стопроцентной вероятностью — Серёжа предсказал войну, но не простую, а войну на все континенты, затронувшую саму Землю. В этой войне должны были погибнуть все, в том числе и я. Он пытался достучаться до многих тогдашних светил науки, даже до политиков, но в результате, его прозвали шарлатаном и психом, он потерял престиж и имя, но не знания. Его всё равно считали одним из лучших специалистов, и он несколько лет работал в НИИ, параллельно, тайно, занимаясь разработкой нового изобретения для того, чтобы спасти одного единственного человека, меня.

В тот день, когда он меня похитил, я ему тоже не поверила, я думала, что он псих и маньяк, но как же я была не права. Серёжу застрелил Кирпич у меня на глазах, я его тоже понимаю, потому что всё это выглядело, как фильм ужасов — стол, приборы, провода, химические реторты и инструменты. Последним, что сделал Серёжа — не защита самого себя, он даже не пытался оправдаться или что-то объяснить. Серёжа целенаправленно, рискуя своей жизнью, включил своё изобретение и отправил меня в стазис-поле. Теперь я понимаю, что он тогда чувствовал, теперь я понимаю, как он переживал, что его любимая может исчезнуть из этого мира на его глазах, умереть. Этот человек спас меня, практически подарив новый светлый мир, с Кижумом и форкошами. По-настоящему полюбив, я теперь также могу понять и Серёжу.

Я часто моргала, пытаясь рассмотреть тех, кто был рядом, хотя знала и так, кто тут точно есть. Но больше всего переживала, что одного человека среди них не увижу, что в этот раз он не дождался меня, поэтому расслышав среди выжидательного молчания своё имя, произнесённое знакомым басом, я тут же подскочила на столе.

Слава Богу! Ты здесь!

Ты волновался обо мне! Ты ждал!

Моему счастью не было предела, слёзы радости на этот раз текли из глаз, размывая перед глазами картинку, не давая мне разглядеть его. Кижум, и правда, был тут, в том же самом медпункте, среди нескольких незнакомых мне форкошей, буквально задвинутый в самый угол, но всё равно рядом. Некоторые форкоши были отмечены зелёной краской у лба и стояли рядом со мной, в то время как русалица была рядом с Воу едва ли не у самого изголовья стола, на коем я валялась прежде,