Читать книгу "Особые обстоятельства - Франциска Вудворт"

Глава двадцать третья

Почему он в маске?

Этот вопрос я задала Иррилию, когда мы проходили в другой зал, такой же огромный, но уставленный низкими столами. За ними полагалось сидеть на мягких широких подушках, что я и сделала. А заодно порадовалась, что рядом нет Риграсса. Его и остальное войско оставили во дворе, там же и накрыли столы для тех, кто попроще. Брать своих воинов во дворец акифа считалось здесь верхом недоверия и грубости. Так что все войско, кроме меня, сейчас находилось у стен дворца. И они явно не жалели об этом.

— Это традиция Игенборга. Перед гостями в первую встречу акиф всегда надевает маску.

— Птица. Почему птица?

— Это предок аханы. К сожалению, эти птицы уже вымерли, они жили на территории Игенборга. Считаются символом храбрости и силы у игенборгцев. Потому на тебя и обращают внимание. Аханы здесь не водятся, они перебрались в другие места. Да и тем более женщина — с такой птицей!

Да уж, тут тебе не дают забыть, что ты — женщина. Я бы сказала, практически тычут в это носом.

В итоге меня и Дианту со всеми почестями отделили от Иррилия и усадили за «женский» стол. Я тут же уставилась на соседок. Судя по шикарным одеяниям — жены акифа. Они, в свою очередь, внимательно разглядывали нас. Ну и ладно! Я мысленно фыркнула и оглядела стол. О да! После всех этих волнений аппетит был на высоте. Так что нежных незнакомых птичек, запеченных в тесте, я оценила. Как и мясо на углях, и овощи, и пироги с местными ягодами.

Общаться с местными жительницами не слишком хотелось. Если честно, я вообще плохо представляла, о чем мы можем поговорить. Я им о способах заточки меча, а они мне о новых духах? Я им о том, как можно прижечь рану, если поблизости нет целителя, а они мне — о новых тканях?

А вот Дианта, к моему удивлению, первой вступила в разговор. Пока я тянула из бокала темный пряный напиток и оглядывала все вокруг, она тихим голосом начала беседу. И вскоре мило болтала с тремя игенборгками, чьи темные, густо подведенные глаза сверкали от любопытства.

Этот зал по роскоши ничем не уступал тронному. Разве что вместо прозрачного купола над нами сверкала богатая роспись ночного неба, а пол переливался белым и золотистым.

«Женские» и «мужские» столы находились довольно далеко друг от друга. Около мужчин бесшумно скользили слуги-парни, а около нас — девушки. Ни одной с открытым лицом я не увидела.

И отметила, что никто из женщин не смотрел на мужчин прямо. Зато они достигли невероятных успехов в боковом зрении. Впрочем, я от них не отставала.

Меня интересовали двое: Иррилий и акиф. Второй сидел по центру длинного стола, чуть возвышаясь над всеми остальными. И сменил одежды на более простые, но так и остался в маске. Эх, вот бы узнать почему. Но у кого спросишь? У сидевших рядом? Я лучше молчать буду. Не хватало только еще нечаянно нанести оскорбление.

Они, кстати, косились в мою сторону. Точнее, в сторону Талисы. Все же акиф — прозорливая личность. За моей спиной поставили изящный насест, на котором ахана весьма комфортно устроилась. И постоянно выпрашивала у меня кусочки повкуснее.

Вообще я уже давно поняла: среди власть имущих лучше помалкивать. В политике и переговорах я не смыслю от слова «совсем».

А тем временем продолжалось преподнесение даров. Пока не дошла очередь до выступления Тильды.

Я знала, что наша танцовщица готовит нечто сногсшибательное, если верить ее намекам. И ведь не преувеличивала!

Музыка заиграла дикая, стремительная. В ней было что-то и от оркских мотивов, и от плясок людей, прослеживалась нотка эльфийских танцев. И под напором этой мелодии кружилась по залу Тильда.

Ладно, может, она и стерва, но талант у нее есть. Она танцевала, отдавая себя во власть музыки. Танцевала не только телом, но и душой. Крутилась в облаке тканей, гордо вскидывала голову с огненным водопадом волос, сверкала глазами поверх вуали. Гибкое движение, взмах руки — и тут же разворот, от которого сердце на миг замирало. Тильда завораживала, увлекала. У меня пальцы сами собой принялись выстукивать по столу в такт мелодии. Краем взгляда увидела, как акиф что-то обсуждает с советником. Оба то и дело бросали взгляды на Тильду. В любимые жены, что ли, решили все же взять?

И снова резкий поворот головы, отчего волосы на миг ослепили пламенем. Тильда прогнулась, кончиками пальцев касаясь пола. Вверх взметнулась нога в облаке ткани. Мелодия достигла пика…

И медленно смолкла. Я же продолжала во все глаза смотреть на замершую в эффектной позе Тильду. Да-а-а, хороша, тут ничего не скажешь.

— Думаю, она произвела впечатление, — пробормотала тихо, чтобы услышала только Дианта.

— Она такая, — кивнула собеседница. — С трех лет уже было ясно, что у Тильды талант.

— Неплохо, — послышался голос одной из сидевших рядом игенборгок. — Дианта, так вы родственницы? Все три?

— Арджана — капрал, — вежливо ответила та, — а мы с Тильдой да, дальние родственницы.

— Вы воин? — изумилась женщина. — Так это правда? В вашей стране такое возможно?

— Почему нет? — ответила я вопросом на вопрос. — Я умею и люблю сражаться.

— Это так странно, — протянула еще одна, сидевшая рядом с Диантой. — А если ранят? Или еще хуже — изнасилуют…

— Поэтому я должна быть сильнее и быстрее тех, кто способен на такое.

Дальнейшие наши разговоры пресек голос советника, разнесшийся по залу.

— Император Асдора щедр, и дары его драгоценны. Акиф рад, что Игенборгу вернули утраченную реликвию. А женщины Асдора прекрасны.

Советник замолчал, повинуясь едва заметному движению руки акифа. Я же насторожилась, тогда как Тильда сияла. Ну еще бы, она теперь уверена, что акиф уже у ее ног.

— Женщины — самые прекрасные создания в мире, — проговорил он, — их надо беречь, прятать от чужих взглядов. Некоторые из женщин становятся настоящим проклятием для мужчины. Но проклятие это сладкое и желанное. В моем гареме много жемчужин, с которыми не сравнятся никакие драгоценности мира. А жемчужина Асдора покорила мужское сердце.

Он окинул взглядом Тильду, та сверкнула глазами. Мол, да, я такая.

— Я же ценю не только женщин, — продолжал акиф, — но и тех, кто рядом со мной многие годы. Кто не словом, а делом доказал, что верен мне. Тех, кто рисковал жизнью ради меня в смутные времена. И кто всегда учитывал в первую очередь интересы Игенборга.

К чему это он? Я быстро глянула на Иррилия, но у того на лице, кроме вежливости, ничего не отражалось.

— И я вижу сейчас, что один из таких верных мне людей пал жертвой любви. Потому своей волей отдаю я ему жемчужину Асдора. Не наложницей, а любимой женой. Советнику Рошану.

Нарры!

Не знаю, как у остальных, а у меня глаза медленно, но верно полезли на лоб. В то время как советник просиял и поклонился акифу, приложил руку к груди.