Читать книгу "1793. История одного убийства - Никлас Натт-о-Даг"

– А теперь как? Опять страдания, опять боль и отчаяние?

Сесил Винге снова посмотрел на него долгим и спокойным взглядом. И в глазах его, помимо затаенной скорби, Кардель прочитал непоколебимую решимость. Винге сжал губы в тонкую бледную складку.

– Да. К сожалению, теперь это мои неизбежные спутники. Но лучшее лекарство – вывести на чистую воду убийц Карла Юхана. Помогите мне встать, Жан Мишель, и, если вы найдете пару кружек теплой воды, чтобы смыть пот, буду вам очень благодарен.

– А вы в состоянии встать? Вы не забыли, что несколько часов назад доктор признал ваш случай безнадежным и, как сказал Блум, умыл руки?

– Если верить в мудрость вашего командира, страха во мне не осталось ни на грош – его вытеснила боль. Времени, к сожалению, тоже почти не осталось. Так что предлагаю использовать его с толком. Вы помните, что сказала нам мадам Сакс, владелица борделя в доме Кейсера?

– Чем меньше помнишь, тем больше счастья. Не помню.

– Она сказала, что Карл Юхан имел привычку поедать собственные испражнения. В уме повредился, решила она и даже добавила – кто бы на его месте не повредился. Но в свете того, что мы узнали, все выглядит по-иному. Он нисколько не повредился в уме. Наоборот, сохранил здравый смысл, и это удивительно после того, что с ним сделали. Кристофер Бликс дал ему съесть его перстень, и он воспользовался единственной возможностью этот перстень сохранить. Он губами находил его в испражнениях и проглатывал. Раз за разом.

Карделя затошнило. Он несколько раз глубоко вдохнул, чтобы удержать рвоту.

– О, дьявол… дьявол… дьявол…

– Лучше не скажешь, Жан Мишель… И его страдания не должны остаться напрасными. Если поспешим, может быть, удастся уговорить могильщика всадить лом в мерзлую землю, чтобы до захода солнца могила была открыта. То, чем мы собираемся заняться, лучше делать под покровом ночи. Кольцо наверняка на месте. На кольце герб, а по гербу мы наверняка найдем его настоящее имя. Вперед, Жан Мишель!

3

Дверь приоткрылась, и в щели появилась физиономия могильщика Швальбе. Долго смотрел, прищурившись, и наконец на физиономии появилась гримаса узнавания:

– Господин Винге, не так ли? И… Карлен? Кардус? Калибан?

– Кардель.

Швальбе отвесил шутовской поклон, чуть не коснувшись рукой земли, и пригласил гостей в хижину. В печке жарко полыхал огонь, на столе лежала открытая Библия.

– Господин Кардель должен меня извинить. Я вас не узнал – мне показалось, лицо ваше изменилось. Нос съехал набок, и синяка под глазом не было. А господин Винге… вы едите что-нибудь, господин Винге? Мне говорили, что аристократическая бледность нынче в моде, но не настолько же! Вы выглядите, будто ваш камзол и панталоны сбежали из гроба.

Кардель буркнул что-то, но заставил себя сдержаться. Потоптался у порога, стряхивая снег с сапог.

Швальбе осклабился, показав коричневые пеньки зубов.

– Вы небось пришли повидаться с вашим обрубленным покойником, Карлом Юханом? Я так и знал, что вернетесь.

– Почему это? – удивился Кардель.

– У нас тут есть провидцы в общине, они все говорят: этот-то, без рук, без ног? Этот отомстит. Ползает тут между могилами, как улитка, а от него свет идет, слабый, но видно. И бормочет что-то, а что – не расслышать. Потому и знал, что вы вернетесь. Что-то он в этой жизни не доделал.

Кардель посмотрел на Винге, и ему стало немного легче – он никогда не думал, что взгляд полумертвого человека может выражать столько скепсиса. Сам-то он был далеко не так уверен, что это всего-навсего байка разбитного могильщика.

Винге достал кошелек и выложил на стол несколько монет.

– Мы просим вас произвести эксгумацию… открыть могилу, господин Швальбе. Нам необходимо еще раз ознакомиться с состоянием тела. Для этого понадобится отдельная комната.

На погосте выстроились в ряд голые липы. Еще молодые – посадили, когда для них освободил место большой пожар. Ветер с залива то и дело прикасается к ветвям, и тогда в воздухе начинают свой танец легкие снежинки. Все кладбище засыпано снегом, могил не видно, но Швальбе уверенно ведет их по одному ему известным ориентирам, останавливается, сметает еловой ветвью снег и начинает копать. Кирка, лопата и лом сменяют друг друга в привычном, давно наработанном ритме.

Кардель смотрит на его работу со смешанным чувством восхищения и непонятного ему самому страха. Довольно холодно; Винге, опираясь на плечо Карделя, прижимает к губам платок, чтобы не дышать ледяным воздухом.

– Вам-то зачем здесь торчать? Идите в тепло, я скажу, когда докопаюсь.

Кардель замерз; он с удовольствием попрыгал бы немного или побегал, но рука Винге удерживает его на месте. Он уже начал стучать зубами, когда из ямы появилась голова Швальбе.

– Помогите мне его вытащить!

Кардель принял у него твердый бесформенный узел и чертыхнулся.

– Мерзлота и туда дотянулась.

Винге кивнул:

– Оттает.

Кардель протянул руку и помог Дитеру Швальбе вылезти из могилы.

– Я так и думал, – сказал Швальбе, отряхиваясь. – Положил побольше дров в печку. Сейчас притащу санки, и отвезем его в тепло. Подбросьте сами еще несколько полешек. А я пойду на Слюссен, перекушу и пропущу пару рюмашек. Закончите – накройте полотном и уходите.

Карделю не понравилась странная покладистость Швальбе – почему, он и сам не мог бы объяснить.

– Дело в то, что мы… – начал он было, но Швальбе его остановил.

– Nein. Я кое о чем догадываюсь, но, пока вы держите язык за зубами, остается надежда, что я ошибаюсь.

Они положили завернутый труп на скамейку поближе к огню и растопили печь так, что начали потрескивать потолочные балки. Кардель, не отрываясь, смотрел на Винге и дивился произошедшим переменам. Еще несколько часов назад он не столько помогал, сколько нес Винге к коляске по замерзшему саду Роселиуса. Но сейчас тот был неузнаваем. Лицо порозовело, он нетерпеливо, без всякой поддержки, мерил шагами комнату, глаза блестели.

Кардель вытащил платок, приложил к носу и старался дышать ртом.

– Думаю, оттаял. Карл Юхан оттаял.

– Да. Пора приступать к работе.

Они засучили рукава. Винге разрезал полуразложившиеся мышцы живота и начал методично ощупывать рыхлый синюшный кишечник, выкладывая на стол петлю за петлей. Ожившие в тепле белесые могильные черви уползали в глубину, возмущенно фехтуя своими коротенькими тельцами.

Прошло не меньше получаса. Внезапно Винге напрягся, остро глянул на Карделя и разрезал тонкую кишку как раз в том месте, где она впадает в толстую. В темной красно-бурой жиже что-то блеснуло.

– Я так и думал. Илеоцекальное сочленение. Узкое место. Полейте-ка мне на руки, Жан Мишель.