Читать книгу "Кто на свете всех темнее - Алла Полянская"

Я и без него знаю, но не будешь же постоянно засовывать в уши затычки, когда надо просто вымыть руки.

— Что ж, давай навестим нашу компанию. Что-то они там притихли.

— Через ход пойдем?

— Нет, давай не будем оглашать все, что мы знаем об этом доме.

Ну, тоже верно. Тогда-то они сгоряча не поняли, откуда мы вышли, но теперь сообразят, а я совсем не хочу, чтоб кто-то из них шастал в стенах. Пусть будут у меня на глазах.

Я запираю комнату, и мы выходим на лестницу. Внизу все еще лежит тело Августы, и я не хочу видеть ее лицо. Думаю, хоронить ее будут в закрытом гробу.

— Ты как?

— Ну, вроде бы терпимо. — Он сжал мою руку. — Завтра будет хуже, обычно самый цимес — на второй и третий день, потом отпускает, а сейчас я наколол себя обезболивающим. Имей в виду, я все равно зол на тебя пока изрядно. Это же надо было обычный дружеский жест воспринять как желание сломать тебе шею!

— Только не говори, что ты ничего такого не собирался сделать!

— Я сейчас это сделаю, если не заткнешься.

— Ты первый начал!

Я отодвигаюсь от него и ступаю вниз, старательно глядя под ноги. Ему сейчас ничего не стоит толкнуть меня вниз или придушить — сил у него на это хватит, но я почему-то думаю, что он этого не сделает. Потому что сейчас я единственная, кому он может доверять.

Мы старательно обходим труп и направляемся в зал для приемов. Вслед за нами по лестнице, звеня, катится монета.

— Десять центов. — Влад прячет монету в карман. — Чертовщина.

— Потом разберемся.

Призраки сейчас — наименьшая из наших проблем.

— Как скажешь, но жутко это, если вдуматься. И вот еще что… Нашим друзьям совсем не нужно знать, что мы между собой выяснили отношения.

А, так выстрел в живот теперь так называется? Ну, ладно.

— Согласна.

В зале тихо, и я удивлена — я-то думала, что вся компания уже налакалась до положения риз, чтобы успокоить нервы, а тут тишина, как ночью в церкви.

— Эй, вы что тут?..

Они сидят на диване, прижавшись друг к другу, и смотрят в угол. А около барной стойки стоит Кинг-Конг, направив пистолет в сторону выхода. Он так удачно расположился, что может достать любого, кто находится в зале.

И нас тоже.

— Тебя-то я и ждал. — Кинг-Конг противно ухмыльнулся. — И теперь, когда вся семья в сборе, мы можем начать вечеринку.

Это вообще-то моя вечеринка!

20

— И что все это значит? — Я решила сделать удивленный вид, но дело в том, что ни хрена я не удивлена. — К чему этот аттракцион невиданного могущества?

— Сядь и заткнись! — мигом окрысился Кинг-Конг. — Иначе я уступлю соблазну и переломаю тебе все кости, мелкая дрянь.

Надо же, как он на меня обиделся! А ведь ничему его жизнь не научила, он по-прежнему полагается на грубую силу.

— А что ж сразу не приступил к делу?

— По-родственному. — Кинг-Конг ухмыльнулся. — Я тут послушал ваши разговоры, и мне многое стало ясно. Мы с тобой родня, оказывается.

— Только если ты — внебрачный сын моего папаши, но ты на него внешне вообще не похож, да и по возрасту не годишься. — Отчего-то я думаю, что мой револьвер его вряд ли остановит. — А горилл в моей семье не было.

— Зато были шлюхи. — Он презрительно покосился на портрет Линды. — Боюсь, мой дед был неразборчив в связях.

— Дед?

— Владимир Дымов, а я — Андрей Дымов. — Он ухмыльнулся. — И только потому я с тобой разговоры разговариваю. У нас общий предок, но и все.

— Слава богам, что я не унаследовала внешность.

— Да, это удачно получилось. — Он указал дулом пистолета на свободный диван у стены. — Присаживайся. Я давно хотел с тобой потолковать. И ты садись, парень, в ногах правды нет.

Можно подумать, что она вообще где-то есть. Хоть в чем-то.

— Понятия не имею, чего ты хочешь от меня.

Мы с Владом чинно уселись на диванчик, напротив разместились Лиана и Пауль, Янек застыл в кресле около столика, Алекс отчего-то сидит под стойкой, размазывая кровь на лице. Видимо, он слишком привык считать Кинг-Конга папашиным домашним животным, вот и выгреб. Это беда всех, у кого есть деньги на наемный персонал, — считать тех, кто на них работает, глупее себя, а то и вовсе держать их за мебель.

А прислуга видит все.

— Да, наш мальчик вел себя очень борзо, за что и получил по соплям. — Кинг-Конг ухмыльнулся. — А теперь ждем папу — и вся семья в сборе. И общество такое утонченное, организатор праздников тоже здесь, будем веселиться.

Я в жизни бы не подумала, что парень способен на сарказм — и вдруг.

— Вообще не понимаю, чего ты пенишься.

— А, ты не понимаешь! — Кинг-Конг пнул Алекса, и тот тонко взвизгнул. — Сиди смирно, сопля! Еще раз шевельнешься — сломаю руку.

У этого парня просто пунктик насчет ломания костей, что не свидетельствует о наличии у него функционального мозга, как положено Другому Кальмару. Этот кальмар — обычный.

— Думаешь, Городницкий приедет сюда один?

— Приедет. — Кинг-Конг отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. — Я его знаю, приедет. Я позвонил ему и вкратце обрисовал ситуацию и возможные последствия его упрямства, так что он приедет.

Он так долго был рядом с Городницким, что хорошо его изучил и точно знает, когда и какую реакцию нужно ожидать. А вот Городницкий, спорю на что угодно, понятия не имеет, чего ожидать от опального охранника. Он его и человеком-то не считал, скорее всего.

Впрочем, я тоже считаю, что Кинг-Конг — промежуточное звено между обезьяной и сапиенсом.

— Так я и не поняла насчет общего предка.

Чтобы понять другого человека, даже такого, как Кинг-Конг, с ним надо разговаривать. Интересоваться им, его мнением интересоваться, искренне — а мне искренне любопытно, что знает Кинг-Конг о делах давно минувших дней.

— А что тут понимать? Твой родной отец и я — оба приходимся внуками Владимиру Дымову, который погиб в этом вот самом доме в пятьдесят четвертом году прошлого века. Был так по-глупому убит, а все из-за шлюхи, которую любил и ради которой изменил присяге и родине.

— Объяснись.

Кинг-Конг пожал плечами — видимо, он отвык много разговаривать — за те годы, что изображал из себя вооруженную статую. Но если все произойдет так, как я думаю, то порасспросить его позже я не смогу, а мне обязательно нужно составить картинку.

Не люблю незавершенных дел.

— Нечего объяснять. — Он прислушивается к пространству вокруг. — Мой дед полюбил шлюху, ради которой забыл о своем долге, о семье тоже забыл — а закончилось все тем, чем закончилось.