Читать книгу "Академия темных властелинов - Надежда Мамаева"

Поразмыслить было о чем. Начиная с того забега по подвалу и Оливии и заканчивая несостоявшимся покушением и сражением на кухне. А еще выражение лица убийцы… Если предположить, что наши реакции на визг были схожи, то получается, что он, а вернее, она тоже имела удовольствие данную тональность не только многократно слушать, но и классифицировать, прямо как няня. Хотя почему «как»?

По всему выходило, что искать наемницу в первую очередь стоит среди курсисток. А что — удобно… В академию допуск есть, а с другой стороны — вроде как и простолюдинкой можешь быть, без титулов и званий, и до твоей родовой татуировки никому не будет дела.

Судя по реакции пернатого и его вопросу, он догадался о том, где искать убийцу, первым. Недовольно поджала губы, прямо как в первом классе, когда руку тянули оба, а спросили отчего-то не меня.

Хмыкнула, глядя на размах черненых крыльев, и мысли невольно переключились на феникса. Точнее, на поцелуй. Выходило, что по каким-то физиолого-магическим законам я ему идеально подхожу. Вот только глодал меня червячок сомнения, а есть ли среди всей этой биологии место простому человеческому чувству?

А еще мне чуток непривычно было без Энжи. Прикипела я к ней. Но отчего-то в душе была уверенность: крысявка меня непременно отыщет. Ведь она осталась в зале, и с ней ничего не должно было случиться…

Феникс пошел на снижение, заложил крутой вираж и приземлился: ударился, спружинил и немного пробежал по траве на лужайке какого-то особняка.

Дом был из тех, который не стыдно назвать и дворцом. Все в нем, начиная от удивительной по своей красоте ограды со строгой изящной решеткой между круглых тумб с чугунными шарами, до изящных балконов на консолях, которые имелись у окон флигелей, впечатляло своей величественностью.

Но Дэна ничуть не заботили красоты архитектуры. Он целенаправленно рысил к боковому входу и озирался по сторонам.

Я, подобрав юбки, побежала следом. И отчего мне показалось, что белые колонны на высоком цоколе, торжественно несущие на себе портик, видывали и не такое?

На манер татей мы миновали парадный вестибюль, что был разделен так же колоннами на две части. Расположенные полукругом, они плавно подводили нас к парадной лестнице, по которой взбираться на второй этаж для меня оказалось сущим наказанием, так устали ноги. Каминную, диванную, несколько залов мы миновали на крейсерской скорости и наконец-то оказались в спальне.

Только привалившись спиной к двери, синхронно засмеялись. Тихо, почти беззвучно.

— Рей… — Голос прозвучал чуть хрипло, но требовательно.

— Да?

— Ненормальная, — выдал Дэн. Казалось, его ничуть не смущала нагота. — Обещай мне никогда больше не подставляться так. Я едва успел тебя прикрыть.

Вопрос, мучивший меня в полете, сам сорвался с губ:

— А ты знал, что твой огонь не причинит мне вреда?

— Знал, — припечатал Дэн. Его руки, оказавшиеся с обеих сторон от меня, упирались ладонями в двери. Он буквально навис надо мной. — И опережаю кучу твоих вопросов: да, я прикоснулся к тебе впервые тогда, когда ты едва не умерла, зачерпнув силы из грозы.

— А…

— И даже если бы ты не была моей истинной парой, я бы все равно закрыл тебя.

— Но почему…

На этот вопрос мне не ответили. А я еще раз убедилась, что поцелуй придумали мужчины, потому что не нашли другой способ закрывать женщинам рот.

Из него мы оба вынырнули, как из-подо льда. Практически задыхаясь. Дэн смотрел на мое лицо широко распахнутыми глазами, будто видел впервые. Он медленно провел пальцем по скуле, потом ниже, почувствовал биение жилки на шее, а затем коснулся губ.

Мое дыхание, прерывистое и тяжелое. Его шальная, мальчишеская улыбка. С этим сумасшедшим фениксом было все не так. Не по правилам. И его вырвавшееся признание — не исключение.

— Я чувствую себя стариком-извращенцем, который соблазняет молоденькую лессу. Но ничего не могу с этим поделать. Рей, ты сводишь меня с ума!

— Это кто кого еще совращает! — Я невольно улыбнулась.

Но от моих слов Вердэн лишь посерьезнел:

— Я не шучу. Сначала думал, что ты — просто чрезмерно наглая и настырная девица, которая умудрилась воспользоваться ситуацией и захомутать моего наивного братца. Вот только когда он не ринулся тебя спасать…

Я как-то сразу вспомнила, что еще недавно Вердэн обещал меня придушить, и отнюдь не метафорически.

— Но ты не выходишь у меня из головы, причем настолько, что я начал подозревать себя в нездоровой тяге к дет…

Моя ладонь прижалась к его губам, не дав договорить.

— Не стоит произносить слов, которые бы побудили меня к действиям.

— А может, я этого и добиваюсь? — иронично вздернул бровь Дэн.

— Тогда я готова и жду неприличных предложений. — Про себя лишь усмехнулась: играть в вопросы с той, у кого бабушка — коренная одесситка? Я вас умоляю…

— Тогда предлагаю найти для начала тапочки. Пол холодный, и ноги мерзнут… — не остался в долгу Вердэн.

— Нет, Дэн, это уже перебор! Таких неприличных предложений я еще не получала! — И лишь сказав это, я поняла, как прозвучало его имя: с придыханием, интимно.

Глаза феникса хищно блеснули:

— Если ты это повторишь сейчас еще раз и на выдохе, то будешь виновата.

— Я? В чем?

— В моей бурной фантазии, — честно признался феникс и, развернувшись, больше не говоря ни слова, босиком пошлепал в ванную комнату. Лишь когда он почти скрылся за дверью, я услышала: — Дэн… какое приятное сокращение от Дэниэля…

Я лишь улыбнулась.

Пока феникс отфыркивался в ванной, нашла гардеробную. Обнаружить в ней пижаму я, конечно, не рассчитывала, и оттого была удивлена, узрев приличный комплект из фланелевых штанов, рубахи и спального колпака. Причем невинного голубого цвета с рисунками плюшевых мишек в разных стадиях засыпания, явно мужского размерчика.

Второй такой пижамы не нашла и посчитала, что в столь просторной одежке я, если не утону, то захлебнуться могу легко.

Когда же ванная освободилась, я с добычей под мышкой гордо прошествовала в комнату омовений. Глядя на пижаму, Дэн даже не пытался скрыть улыбку.

— Рад, что ты оказалась не приличной, но здравомыслящей девушкой, — выдал пернатый. — У меня сил нет даже несколько шагов сделать, не то что тебя проводить до того доходного дома, где ты снимаешь комнату.

Вот ведь! Слов нет. Это его заявление напомнило мне, как бабуля ответила на воздушный поцелуй деда. «Вот же ж лодырь!» — припечатала тогда она. И это ее мудрое высказывание было сейчас как нельзя уместно.

— Так ты и не спрашивал, останусь ли я ночевать, — начала в отместку. — А при отсутствии альтернатив…

Дэн нахмурился и все же, поддавшись на провокацию, посерьезнел и спросил: