Читать книгу "Один из нас лжет - Карен М. Макманус"

– Но ту запись изменили, – напоминаю я.

– Помню. И это тоже непонятно, правда? Зачем убирать отличную сплетню, причем правдивую, ради сплетни похуже и ложной? Вот не могу избавиться от чувства, что здесь что-то личное. В том, как все это появлялось на «Тамблере», как против нас настраивали читателей. Хотел бы я понять, зачем и почему.

Эдди теребит свою сережку. Рука у нее дрожит, и голос тоже:

– Между мной и Джейком все было личное, я думаю. Тебе он мог завидовать, Купер. Но вот Бронвин и Нейт… зачем ему втягивать их?

Сопутствующий ущерб. Каждого из нас зацепило, но Нейту досталось больше всех. Если это дело рук Джейка, в этом нет никакого смысла. Но опять же, здесь ни в чем нет смысла.

– Мне пора, – говорит Купер. – У меня встреча с Луисом.

Я выдавливаю из себя улыбку.

– Не с Крисом?

Ответная улыбка Купера несколько натянута.

– Мы все еще разбираемся, что к чему. В любом случае дай мне знать, полезно ли было то, что я узнал про машину. – Он выходит.

Мейв встает, подходит к тому месту у кровати, где только что стоял Купер. Перемещает стикеры на стене, соединяя четыре из них в виде квадрата.

Джейк написал как минимум один пост на «Тамблере»

Лея ненавидит Саймона

Эйден Ву ненавидит Саймона

У Джены подавленный вид

– Вот наиболее тесно связанные с этим люди. У них либо есть причина ненавидеть Саймона, либо они как-то замешаны в деле. Некоторые очень маловероятны, – она постукивает по имени Эйдена, – а некоторые отмечены огромными красными флагами. – Она показывает на Джейка и Джену. – Но нет ничего определенного. Что мы упустили из виду?

Мы молча разглядываем стикеры.

Очень много можно узнать о человеке, если знаешь номер его машины и телефон. Например, его адрес. Фамилию. Школу, где он учится. Так что есть возможность поошиваться на парковке возле его школы до начала уроков и подождать появления красного «Камаро».

Теоретически. Или практически.

Я хотела передать миссис Маколи номера, которые узнала от Купера, чтобы она сообщила их Эли. Но вспомнила ее сухие слова: Я проинформировала Эли, но он просит, чтобы вы больше не участвовали в этом деле. Эли первым сказал, что авария выглядит подозрительно, но сейчас он старается сделать так, чтобы Нейта оставили в малолетке. Это может показаться ему лишь ненужным отвлекающим моментом.

Ну ладно, я вообще-то просто хочу посмотреть. Именно это я себе говорю, когда въезжаю на парковку «Истленд-Хай». Занятия у них начинаются на сорок минут раньше, так что я успею вернуться в Бэйвью до первого звонка с хорошим запасом. Я заезжаю на свободное место и глушу мотор. В машине душно, и я опускаю оба передних стекла.

Штука в том, что я должна что-то делать, чтобы поменьше думать о Нейте. О том, где он, через что ему приходится проходить, а еще о том, что он не хочет говорить со мной. Я понимаю, что возможности связи у него ограничены. Это очевидно. Но они все же есть. Я спрашивала миссис Маколи, могу ли я его увидеть, но она ответила, что Нейт не хочет, чтобы я там появлялась.

И это ранит. Она думает, что он хочет меня защитить, но я в этом не уверена. Он давно привык, что его все бросают, и, возможно, со мной решил сделать это первым.

Мое внимание привлекает что-то красное: за несколько мест от меня паркуется древний «Камаро» с блестящим радиатором. Из него вылезает темноволосый парень, вытаскивает с пассажирского сиденья рюкзак и закидывает его на плечо.

Я не собиралась ничего говорить. Но он смотрит в мою сторону, проходя мимо моего окна, и я, не успев прикусить язык, выпаливаю:

– Привет!

Он останавливается и смотрит на меня любопытными карими глазами.

– Привет, а я тебя знаю. Ты та девушка из Четверки из Бэйвью. Бронте?

– Бронвин. – Раз я себя обнаружила, нет смысла что-то скрывать.

– А что ты тут делаешь?

Он одет так, будто ждет возвращения гранжа девяностых, – во фланелевой рубашке поверх футболки с группой «Pearl Jam».

– Я… – Мои глаза непроизвольно косятся на его машину. Я же могу просто спросить? Для того я и приехала. Но сейчас, когда я с ним разговариваю, все это кажется нелепым. Что спросить? «Привет, что это было за непонятное ДТП возле школы, в которую ты не ходишь?» – Жду одного человека.

Он удивленно морщит лоб.

– Ты здесь кого-то знаешь?

– Ага.

В некотором смысле. Вот знаю, что ты недавно машину ремонтировал.

– Все о вас говорят. Непонятный случай, правда? Тот парень, который умер, – он же был немножко того? В смысле, кто еще такие приложения пишет? Ну, и еще то, о чем говорили у Мигеля Пауэрса. Все как-то бессистемно.

Вид у него… какой-то нервный. У меня в мозгу звенит «спроси-спроси-спроси», но язык не слушается.

– Ладно, пока, – бросает он и идет дальше мимо моей машины.

– Погоди! – Язык у меня наконец развязывается, и парень останавливается. – Можем поговорить секунду?

– Так ведь только что говорили.

– Ну да, только… у меня к тебе на самом деле есть вопрос. Я сказала, что жду одного человека. Я ждала тебя.

Он определенно нервничает.

– С чего бы тебе меня ждать? Ты меня даже не знаешь.

– Из-за твоей машины. Я видела, как ты столкнулся с другой машиной у нас на парковке. В тот день, когда погиб Саймон.

Он бледнеет и смотрит на меня.

– Откуда ты… почему ты решила, что это был я?

– Номер твой видела, – вру я. Нет нужды выдавать брата Луиса. – Дело в том… ну, непонятно, почему именно в этот момент, понимаешь? А теперь человека арестовали за то, чего он точно не делал, и я хотела узнать… ты не видел случайно в тот день чего-то или кого-то необычного? Это помогло бы… – Горло у меня перехватывает, глаза жжет. Я моргаю, скрывая слезы, и пытаюсь сфокусировать зрение. – Все, что ты сможешь мне рассказать, будет очень полезно.

Он нерешительно отступает и смотрит на поток школьников, воронкой втекающий в здание. Я жду, что сейчас он отступит еще дальше и вольется туда, но он обходит мою машину, открывает пассажирскую дверь и садится. Я поднимаю стекло и поворачиваюсь к нему лицом.

– Значит, так. – Он проводит рукой по волосам. – Странно это как-то. Кстати, меня зовут Сэм. Сэм Бэррон.

– Бронвин Рохас. Хотя, наверное, ты и так знаешь.

– Ага. Я смотрел новости и думал, не должен ли я об этом рассказать. Но не знал, имеет ли это какое-то значение. И сейчас тоже не понимаю. – Он быстро косится на меня, будто ища на моем лице признаки тревоги. – Мы не сделали ничего плохого. В смысле, противозаконного. Насколько я знаю.