Читать книгу "Пленники Зоны. Сталкеры навсегда - Сергей Коротков"

– Свои в это время по барам пьют. А вояки мне «своими» никогда не были, ёшкин кот! Даже тушенки палевной ящик подсунули, – громко ответил хозяин убежища.

Где-то в чаще завыл зверь, причем совсем недалеко. Эхо его воя, казалось, пробралось в штаны бойцов, щекоча все, что в них имелось.

– Не вояки это, – чуть не заорал Никита, взяв смелость переговоров на себя, – сталкеры Бродяга и Эскимо, Доктор, двое вольных и два разведчика. С миром мы и на постой, добрый человек! Пусти перекантоваться, утром уйдем, заплатим хорошо, не обидим. Подарок для Егеря имеется.

Даже в темноте он заметил, как товарищи с недоумением уставились на него.

– Бродягу знаю, – отозвался голос из вагончика, но ствол с двумя отверстиями исчез, – Эскимо? Не слышал про такого. Дохтор? Они злыми не бывают. Покатит. Вольные? Ну, потянут с натягом. Гляну на этих вольных. А вот разведчики… вижу, ёшкин кот, что вояки, не хрен мне «доширак» на уши вешать. На военсталов смахивают. Не-е, их не пущу! Остальных милости просим.

Бродяга хихикнул, искоса взглянув на опешившего разведчика. Да и Орк тоже впал в ступор, зевая, как рыба на берегу.

– Не по-о-нял! Эй, мужик, ты щас прикололся, что ли?

– Егерь, эй, старпер ты шелудивый, мимикрим тебе в отсос! – вдруг крикнул Бродяга, перестав улыбаться, как только снова завыли волки. – Давай отворяй уже хибару свою. А то нам ща серые устроят тут танцы вприпрыжку. Мужики меня раненого держать устали. Эй, дед, впускай, ёптеть!

– Да шуткую я, шуткую, ёшкин кот, – раздалось от раскрытой двери, – бегом до хаты, путнички.

Непрошеных гостей не нужно было приглашать дважды – они торопливо дернули наверх, маневрируя между самодельными «ежами» и острыми кольями с колючей проволокой.

Закрывая за ними дверь, хозяин громко ругнулся в темноту, замигавшую несколькими парами желтых горящих глаз, и добавил в конце:

– Пшли отседова, собаки вшивые! Ну, пшли-и.

Захлопнув массивную дверь, задвинув пару засовов, он повернулся к незнакомцам, прибавил масла в лампе у входа и позволил обеим сторонам разглядеть друг друга. И если видом прибывших людей хозяин лачуги не впечатлился, окинув их скоротечным оценивающим взором, то те, в свою очередь, озадаченно изучали его внешность.

Это был старик по облику и одежде, но вполне моложавый мужчина по глазам, зубам, движениям и… по коже. Да-да, по коже. Складывалось такое ощущение, что он не только мажется утром и вечером лучшими кремами и лосьонами, но и посещает какой-нибудь салон «Нежный призрак» где-то за седьмой сосной Чащобы. Ровная, розовая, молодая кожа рук, шеи, лица не имела ни одной морщинки, пигментного пятна и изъяна, ни сухости, ни прыщика. А прокуренный голос деда, борода, усы и седые космы под ушанкой, грязные ногти, желтые от папирос, кушак с солдатским ремнем, валенки и двустволка с обшарпанным прикладом в изоленте – все выдавало в нем пожилого неухоженного одиночку, этакого деда Мазая.

Убранство жилища добавляло мнение о затворническом образе жизни старика, о простом и скудном его существовании в этом диком и опасном месте. Скрипучая койка в дальнем углу, печка-буржуйка, откидной столик как в жэдэ вагонах, бочка на кирпичах с дверцей, покрытая инеем, и грязный умывальник. Под койкой сундук, полки на стенах вагона, два окошка со старыми жалюзи-шторками. Горящая свеча на бочке у окна, у входа висящая на штыре масляная лампа. Засаленный матрас на полу, устланном вязаными камышовыми циновками.

– Ну что, незваные мои татары, кидайте кости свои, будем знакомиться, чай гонять да Морфея ловить до утра, – сказал старик, застыв на пороге.

– Спасибо тебе, дедушка! Только ружбайку опусти, а то как-то подташнивает от ее вида, – поправил Никита, держа ладонь на рукоятке ПСМ в специальной кобуре на пояснице.

– О, точно заметил, внучок, – хозяин опустил ствол, повесил ружье на гвоздь в стене и зашаркал мимо гостей в тот конец вагона, – только я такой же дедушка, как ты бабушка. Ясно, пацан?

Бродяга заржал, Кэп тоже усмехнулся. Последний кивнул чеченцу, и они опустили на пол носилки со сталкером.

– Ну, чего стойки напряжные сделали? Расслабьтесь уже. И располагайтесь, до утра уж как-нибудь разместимся, – бросил через плечо старик, – или у вас там еще взвод топчется за поляной? Так их там щас живенько приберут серые, пернуть не успеют, ёшкин кот.

– Мда-а, юморист ты, хозяин! Но спасибо, что впустил, пожалел нас, – произнес Никита и жестом показал товарищам команду «вольно».

– Да ладно ты, разведка, завязывай благодарить, еще не за что пока, – отозвался из темного угла хозяин, копошась в ящике у кровати, – да и не жалел я еще вас. Так, скучно тут одному, потрещим пару часов да пойдете, куда путь держали. В Лунинск поди и в Туманск.

Все буквально встрепенулись, застряв на полусогнутых. Майор глянул на старика, потом на Бродягу, снова на хозяина:

– Ты серьезно сейчас, старик?

– Ты про что? Про два часа и дальше? Не-е, пошутил, – дед захохотал, кашлянул и закряхтел, бренча посудой.

– Шутник. Я про Лунинск и Туманск.

– А-а, это!? Так уж вся Зона знает про улицу Войнича, тринадцать, и все, кому не лень и жить не хотца, прут щас туда. «Бастионушка» же зря не напишет письмецо счастья, гы-ы!

Старик опять закудахтал, осклабившись от собственных шуток.

– «Бастион»? Это написал и послал «Бастион»? – вслух удивился Никита, нахмурился и побледнел.

– Ну, а кто ж еще-то, милок?! Они одни здесь такие смелые, хитрожопые и всезнающие. Они одни только лезут не в свои дела. Ну, разве будет простой сталкер или бандюган рассылку всем делать дорогую и глупую? Нет, ёшкин кот! И Регистратор такой херней не будет заниматься, даже накурившись спайсов. «Бастион» это, как пить дать, он! Да простит меня Чёрный Сталкер.

– Интересно девки пляшут! – Никита задумался, разглядывая силуэт старика во мраке вагона.

– Вот-вот, и я о том же, милок. Ну, а если ближе посмотреть, то и не глупо поступили эти отморозки. Закинули наживку, обождут поклевки. Сойдутся на этой Войнича, тринадцать, толпы группировок, покоцают друг друга. Изделие не сломают, не уничтожат, а вот численность народа порядком сократят в этой мясорубке. Не зря город Пустым величают! Пусто там, как на кладбище сельском. Там место всем тленным мира сего…

– Стоп-стоп, старик, – прервал того Никита, – а…

– Егерем меня величать. Ты это, пока вытащи с холодильника закуску к чаю. Там крылышки фри, окорочков немного да маринад местный. За столом и побачим до Морфея.

– Ёптеть, чё-то я малость глюканул, дед… ой… Егерь, – зазаикался Никита, – какого Морфея? Какой холодильник? Ты все-таки думаешь, это «Бастион» хитрит?

– Водочкой не богат, но моей бормотухой на почках березовых да орешках хвойных и семечках полевых я вас попотчую, – словно не замечал замешательства старшего спецназовца Егерь, – на ночь вредно желудок набивать, но мы малость перекусим.