Читать книгу "И на вражьей земле... - Олег Шушаков"

А поутру по ним начала долбить своя же республиканская артиллерия. Все правильно, конечно! Не отдавать же мятежникам исправную машину! Но умирать от своих же снарядов! Это было уже выше всяких сил! И они решили прорываться!

Сначала выскочил Володька Кручинин, механик-водитель. А потом они с Хосе… И побежали во весь рост, пока не засвистели пули… Ничего, доползли.

Хинган заметно приблизился. На сухие обветренные губы Сергея упало несколько капель. Он поднял голову. Словно в ответ на их молитвы начался дождь.

Но стало только хуже. От раскаленной брони поднимался пар. А внутри вообще было не продохнуть! Тогда Сергей приказал заряжающим вылезти на броню. А механикам-водителям стиснуть зубы…

Когда они подошли к горам вплотную, командир бригады полковник Павелкин наконец объявил долгожданный привал. И люди хоть немного отдохнули… Но привал объявлялся не только для этого. А еще и для того, чтобы надеть на танки гусеницы.

Потому что утром они полезли в горы… Проклиная на чем свет стоит тихо моросящий дождь.

Странное существо человек! Сначала выпрашивает, умоляет о чем-то. А потом клянет дающего за то, что это получает! Но какая уж тут благодарность! Гусеницы танков соскальзывали с мокрых скал. В жидкой грязи застревали бронеавтомобили и автомашины. Все чаще встречались крутые повороты, подъемы и спуски с уклоном до тридцати градусов, предельным для техники. Люди быстро вымотались, вытаскивая на руках орудия и машины. Несколько полуторок сорвалось в пропасть, едва не утащив за собой удерживавших их веревками красноармейцев.

Долго ли, коротко ли, бригада вышла к перевалу Корохан. Но, увидев его крутизну, в затылках стали чесать даже опытные механики-водители…

Лапутин попробовал взять перевал с разгона. Это удалось ему только с третьей попытки. Притом, что у него был лучший механик-водитель в батальоне! Тогда, посовещавшись с ротными, они решили штурмовать склон тремя танками в связке, сцепив их тросами. Первый, поднявшись, тащит второго, который потом удерживает его на спуске и заволакивает на перевал третьего. И так далее.

Путь к следующему перевалу, Даган-Цабо, проходил по узкому ущелью. И здесь танкистов крепко выручили саперы, которые, двигаясь в голове колонны, подрывали скалы и выстилали щебнем дорогу. Последние километры одолели уже в темноте. И встали на отдых…

Спуск с хребта начали на рассвете следующего дня. Из-за непрекращающихся дождей он был не менее сложным, чем подъем. Большой Хинган является тем самым препятствием на пути облачных фронтов, которое делает пустыню Гоби таким неприветливым, сухим и жарким местом. Зато восточная его сторона, особенно в августе, просто залита водой. Может, именно поэтому самураи не ждали наступления советских войск, зная, что Маньчжурия в это время года совершенно непроходима.

Машины все чаще выходили из строя. Но служба технического замыкания делала все возможное и невозможное. И отставшие быстро догоняли ушедшую вперед колонну.

Силу идти вперед танкистам и мотострелкам придавало сознание того, что всего за трое суток, преодолев степи и горы, они опередили Квантунскую армию, не позволив ей закрепиться на этом важнейшем естественном оборонительном рубеже.

Под Лубэем танки разведотряда столкнулись с отчаянным сопротивлением самурайского гарнизона. Первого на их пути. И разделались с ним еще до подхода основных сил бригады.

Когда Лапутин проезжал по окраине города, он увидел несколько десятков трупов японских солдат и офицеров. Повсюду валялись длинные бамбуковые шесты с минами.

«Смертники!» – подумал комбат и от души выматерился в их адрес.

Со смертниками он еще не встречался, прибыв с пополнением на Халхин-Гол, когда бои уже заканчивались. И повоевать не успел. Но зато он много о них слышал…

В это время комбриг поинтересовался по радио, как в батальоне дела с «молоком», то бишь с топливом.

– Километров на тридцать – сорок осталось! – ответил Лапутин.

– Понятно… – Павелкин помолчал, а потом приказал: – За городом встаешь и ждешь!

– Есть, товарищ комбриг! – комбат по-солдатски обрадовался, решив, что их ждет скорая заправка и обед.

Но заправлять их не стали. А, наоборот, приказали, оставив самую малость, остальное слить и отдать первому батальону, который в составе передового отряда пойдет вперед. А они будут ждать. Потому что бензин уже везут, но темпов наступления бригады снижать нельзя. А он потом догонит…

Лапутин чертыхнулся. Но приказ есть приказ, и его надо выполнять! Жаль, конечно, что не они пойдут вперед. Но, как говорится, нет худа без добра. И его люди смогут хоть немного отдохнуть.

А к ночи на поле рядом с бивуаком стали садиться ТБ-3 третьей отдельной авиационной армии РГК, которые привезли бензин. К утру заправку закончили и после короткой передышки, с рассветом, тронулись в путь.

Который к этому времени просто перестал иметь место быть. Потому что коварные самураи взорвали плотины, и к обычной августовской распутице добавилась пущенная ими вода вышедшей из берегов реки Лаохахэ и ее более мелких притоков. Она залила все на сто километров вокруг…

Оставалось, или возвращаться, или ждать до осени пока все высохнет, или продолжать наступление по единственному сухому месту – высокой железнодорожной насыпи от Тунляу до Чжаньу. Возвращаться никто не собирался, стоять и ждать у этого искусственного «моря» погоды – тоже.

Медленное движение по насыпи и само по себе было чревато неприятностями, потому что не удержавшийся на рельсах и скатившийся вниз танк достать было невозможно, и его попросту бросали. Но дело было не в этом, а в том, что бригада, вытянувшись в тонкую ниточку на насыпи, становилась просто идеальной целью. И стала.

Уже под самым Чжаньу самураи подловили передовой отряд и сожгли его весь.

Сожгли бы и остальных, но комбриг вызвал авиацию. Пока «чатос» и «москас» штурмовали насыпь и прилегающую местность, Сергею удалось столкнуть сгоревшие БТ с насыпи и вырваться из коварной западни искусственного моря. Потеряв при этом несколько машин. Хорошо хоть экипажи уцелели!

Уже потом, заняв оборону, чтобы прикрыть прорыв бригады и остальных соединений, и осмотрев место боя, Сергей понял, что произошло.

Отряд сожгли не пушки. Их подкараулили те самые смертники с минами на шестах, залегшие вдоль насыпи по уши в грязи и дождавшиеся-таки советских танков… Не помогли и стрелки на броне. Все произошло слишком быстро… А раненых потом дорезали самураи, лежавшие на плотиках в грязи чуть дальше. Замаскированные под верхушки кустов и деревьев.

А вот и самурайская авиация! Сергей нырнул в люк. Серебристые монопланы с широкими лаптями неубирающихся шасси сбросили бомбы, подняв столбы воды и грязи, и по очереди стали заходить и обстреливать танки из пулеметов.

«Немного опоздали, сволочи!» – подумал комбат.

Третья отдельная Краснознаменная армия в Маньчжурию прорвалась! Потому что этот конец насыпи он отстоит любой ценой! Но бед наделать эти твари могут!