Читать книгу "Капитан Крокус - Федор Кнорре"

— Ага! — произнёс чей-то грубый голос, и тяжёлая рука опустилась на плечо Малыша. — Это тот самый Персик? Ты с комбината? На, получи, и можешь идти. Да поживей!

Два полицейских офицера из Особой команды отобрали у Малыша поводок, сунули ему в руку мелкую монетку и скомандовали поросёнку:

— Марш!

И поросёнок, к отчаянию Малыша, послушно сам побежал в дверь.

По всему зданию кипела суматоха, беготня, одни постилали всё новые ковры, чтоб Великому Автоматизатору было мягче ступать при выходе на площадь к народу, полицейские в полной парадной форме выстраивались на лестнице, готовясь запеть гимн, а весь народ, заткнув уши, ждал выстрела из пушки.

Поросёнка куда-то вели по коридорам, а он на ходу пытался обнюхать ковры, надеясь опять найти следы Коко, но каждый раз полицейские грубо пинали поросёнка сзади сапогами, заставляя скорее идти.

Бедный Персик пробовал взвизгивать, но его за это пинали ещё больнее, и он, потеряв голову, мчался, уже сам не понимая куда, растерянный оттого, что не привык к такому скверному обращению.

В одном из коридоров толпа полицейских, застёгиваясь, подтягивая на ходу брюки и обдёргивая парадные мундиры, налетела и столкнулась с конвоирами Персика. Воспользовавшись замешательством, поросёнок юркнул между ног людей, шмыгнул в какую-то дверь и спрятался в дальнем углу под диваном. В прятки-то он хорошо умел играть!

Пока офицеры с проклятиями бегали и искали его по всем коридорам, Персик отсиживался под диваном и весь трясся от страха. Он совершенно упал духом, испугался, его нежная розовая кожа, за которую его и назвали когда-то Персиком, вся горела и ныла от ссадин, и бедняга решил лучше умереть в тишине под диваном, чем выйти снова в этот ужасный коридор.

Ему смутно припомнилось, что где-то по пути ему послышался слабый знакомый запах следов Коко, он только не мог припомнить где. Потом ему показалось, что он слышал знакомый запах соломы, и почему-то припомнил старое время, цирковое представление… своего старинного недруга Чучелище с вилкой в руке. Всё это мелькало у него в голове в полном беспорядке и никак не складывалось вместе.

И вдруг откуда-то издали едва слышно донёсся голос Коко.

Несчастный поросёнок задрожал так, что затрясся весь диван, под которым он прятался. Казалось, ничто на свете не могло заставить его покинуть своё убежище и выйти опять в коридор, где его пинали сапогами и тащили куда-то отвратительные злые люди. Но Персик со слезами на глазах, хныкая от страха, выполз из-под дивана, встряхнулся, ударил копытцем о пол, точно горячий конь перед скачкой. Его маленькие глазёнки засверкали, и он зарычал так, как его учил Нерон, — львиным рыком. Правда, на льва это было ещё не очень похоже, но уже совсем не похоже на поросёнка!

Издали донеслось в последний раз очень слабо:

— Э-э… чучело!.. Э-ээ!.. — И голос Коко оборвался.

Персик налетел на дверь, распахнул её настежь и, как бомба, помчался по коридору, сбивая с ног встречных полицейских. Он мчался на выручку Коко, и теперь его уже невозможно было испугать или остановить. Поросёнок, воспитанный среди львов, способен на подвиг, какого никогда не совершить льву, воспитанному среди поросят!

С разбегу Персик влетел в Стёганый зал, где как раз распахнули все двери, готовясь к торжеству, подшиб ударом под колени Суперкомандующего Силами Уничтожения так, что тот шмякнулся в пуховики, уронив на пол свой радиопередатчик, и вот тут-то на «Матильде» вместо команды «открыть огонь» услышали отчаянный поросячий визг!

Громадные толпы народа, собранные на площади в ожидании выхода Великого Автоматизатора, стояли, опустив руки по швам и без всякого выражения на лицах, чтоб как можно больше походить на автоматы. Когда через репродукторы на площади понёсся поросячий визг, все вздрогнули, и у некоторых на лице даже появилось кое-какое выражение, не совсем подходящее для добротных автоматов.

Но это продолжалось всего несколько секунд: поросячий визг взвился вверх, точно взлетевшая штопором по спирали звуковая ракета, и в ответ послышалось какое-то нелепое завывание, гудение, точно тысяча мальчишек дули в пустые бутылки!

Парадные двери в здание Совета многоэтажников стояли раскрытые настежь. Полицейские в разноцветных парадных мундирах, похожие на чучела громадных попугаев, выстроились шпалерами на ступеньках, устланных коврами. Вот-вот должен был появиться Генерал-Кибернатор и Великий Автоматизатор. Полицейские и военные музыканты ещё раз набрали как можно больше воздуху в лёгкие. Все глаза были устремлены на раскрытые двери, откуда нёсся визг и подвывание, и вдруг все увидели, как из двери, подпрыгивая на бегу и взмахивая длинными рукавами, вырвался бегом сам Генерал-Автоматизатор, подхватывая на бегу долгополый мундир и оглядываясь в ужасе на разъярённого поросёнка, который мчался за ним, свирепо отплёвываясь от соломы, попавшей в рот.

У всех на глазах поросёнок догнал Автоматизатора и вырвал из него большущий клок соломы, и тот только загудел ещё отвратительнее и припустил дальше, оставляя за собой трухлявый соломенный след.

Так они обежали по кругу всю площадь, и люди начали мало-помалу приходить в себя, зашевелились, и одно за другим разные выражения стали появляться у них на лицах: испуг, недоумение, удивление, радость!

И вдруг все услышали восторженный вопль Малыша. Подпрыгивая, чтоб лучше видеть через головы столпившегося на площади народа, он орал:

— Смотри, мама! Ведь это то самое чучело, которое в цирке обливали водой из спринцовки!.. Задай ему как следует. Персик!

Тотчас же очень-очень многие узнали Чучелище, и, когда Малыш громко захохотал, вокруг него все засмеялись, потом хохот пошёл перекатываться по всей громадной площади, и через минуту смеялись даже полицейские и музыканты гоготали в свои трубы, отчего кругом стало разноситься гулкое и густое: «Ху-ху-ху!.. Бу-бу-бу!»

Люди бросились разгонять пожарных и тушить поскорей костёр, на котором жгли сказки.

Всё больше соломы оставалось следом за убегающим Чучелищем, а само Чучелище всё больше худело, и к тому моменту, когда Секретный Секретарь вышел объявить народу, что Тайный совет решил изгнать из города Генерал-Кибернатора, на его месте оказалась только куча соломы, из которой невнятно доносилось:

— Всех очучи… очучу!.. Я вас очучу… — Батарейки его разговорной машинки уже кончались.

А самый мудрый из Тайных многоэтажников поднял палец и произнёс:

— Ну, я-то давно уже замечал, что у нас пахнет соломой! И все удивились его наблюдательности.

Глава 43. ПОСЛЕДНЯЯ

сли бы кит умел конфузиться, он выглядел бы в точности так, как «Матильда», когда она при приближении мятежной баржи вдруг втянула обратно выставленную пушку и тихонько юркнула обратно под воду.