Читать книгу "Крайние меры - Лоренсо Сильва"

Подошел официант.

— Принесите еще два «Джека Дэниэлса». Только поменьше льда.

— Как угодно, сэр. Что для ваших друзей?

— "Хейникен", — сказал Питтман.

Джилл заказала «Шардоннэ».

— Разрешите, я назову вам наши фирменные блюда, чтобы вы могли сделать выбор, пока пьете апперитивы?

— Потом, — бросил Деннинг. — Всему свое время. Мы пока не голодны.

— Хорошо, сэр, — ответил официант и отошел.

"Интересно, был ли Деннинг столь же высокомерным, как сейчас, во времена своей дипломатической деятельности в Госдепартаменте, — подумал Питтман. — Если да, то отправить его в отставку могли не только из-за сплетен «Больших советников».

— Двое выбыли, — продолжал Деннинг. — Осталось трое. Так вот, за этих двоих я намерен выпить — за каждого сукина сына по одной. В общем, поминальная молитва под градусом, чтобы и остальные сдохли. Как можно скорее.

У Деннинга уже заплетался язык.

— Ваша ненависть к «Большим советникам» хорошо известна. Я вижу, она еще не иссякла.

— И не иссякнет. Никогда.

— Не возражаете, если до еды мы немного потолкуем?

— Об этих?.. — Деннинг с трудом удержался от соответствующих эпитетов. — Для этого я сюда и пришел. Хотите получить на них компромат? Чтобы утереть нос распускающим сопли в адрес Миллгейта и Ллойда писакам? Вы его получите. Сколько душе угодно.

Питтман достал блокнот и ручку, сделав вид, будто собирается делать записи для будущей статьи.

— Итак, что вы можете нам сообщить? Что тянет на сенсацию?

— Они сожгли мой дом.

— Простите? — Питтман ожидал услышать повторение ничем не обоснованных заявлений, которые семь лет назад сделал Деннинг. Но теперь из уст старика прозвучало совсем другое.

Деннинг хмуро уставился на Питтмана.

— Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались?

— Нет. Во всяком случае, не припоминаю. — Питтман напрягся.

— Вы напомнили мне о...

— Мир тесен. Вы могли видеть меня на каком-нибудь дипломатическом приеме или...

— Вот уже тридцать пять лет, как меня не приглашают на дипломатические приемы, — с горечью признался Деннинг.

— Итак, они сожгли ваш дом.

— Да, пронюхали, что я готовлю разоблачение, подожгли мой дом и уничтожили все результаты расследования.

— Вы можете это доказать?

— Разумеется, нет. Они слишком умны для того, чтобы оставлять улики.

— А какого рода разоблачение вы готовили?

— Они убили сотни тысяч людей.

«Да, все бездоказательно, как и в прошлый раз, — подумал Питтман. — Сейчас он опять начнет рвать и метать. И ничего толком не скажет».

— Сотни тысяч?

Деннинг снова внимательно посмотрел на Питтмана.

— Вы уверены, что мы не встречались?

— Ну конечно. — Нет, Деннинг не мог его узнать. Во всяком случае, Питтман на это надеялся. Ведь он сильно изменился с тех пор.

Тут официант принес напитки, и Деннинг просиял.

— Наконец-то, — произнес он. — Выпьем.

Все трое подняли бокалы.

— За этого выродка Юстаса Гэбла и всех остальных. — Деннинг сделал большой глоток.

Да. Зашибает он здорово. И наверняка много лет. Сразу видно.

— Итак, вы утверждаете, что они убили сотни тысяч людей.

— В Корее. Во Вьетнаме. И все ради собственной выгоды. Им было на все плевать. На Вьетнам, на Корею, на восстановление Европы после войны. На план Маршалла и все прочее. Они заботились лишь о собственной шкуре. Маккарти.

«Несет невесть что». Питтман пришел в отчаяние. У него болел бок, ушибленный во время бегства из Академии Гроллье. Ноги, спина и шея ныли от почти суточного пребывания в машине. Он устал. Ему хотелось перегнуться через стол, схватить старика за лацканы пиджака и трясти до тех пор, пока отставной дипломат не придет в себя.

— А при чем тут Маккарти? — спросила Джилл. — Вы говорите о начале пятидесятых? Джо Маккарти — охотник за ведьмами?

— Именно так эти выродки выставили меня из Госдепартамента. Убедили всех в том, что я — красный.

— А вы действительно были красным?

— Да, — со смехом ответил Деннинг.

— Что?!

— Нет, в партии я не состоял. Но симпатизировал им.

Питтман старался ничем не выдать своего удивления. Семь лет назад Деннинг не говорил ничего подобного, опровергая клевету «Больших советников».

— Не выбей меня «Большие советники» из седла и стань я Госсекретарем... Нет, с Кореей я ничего не сделал бы, было слишком поздно, а вот Вьетнама не допустил бы. Ну и что, если я симпатизировал коммунистам? Это вовсе не преступление. Кое в чем они были правы. Я не предал бы свою страну. Но предотвратил события, которые чуть было не уничтожили наши ценности. Ни за что не допустил бы Вьетнама.

Питтман весь обратился в слух.

— Мой старший брат погиб во Вьетнаме.

— В таком случае вы знаете, о чем я говорю.

— Все равно, поясните, пожалуйста.

— "Большие советники" строили свою карьеру на жестком антикоммунизме. После второй мировой войны они участвовали в разработке плана Маршалла для восстановления Европы, но при этом исключали Советы. Они помогали сформулировать доктрину Трумэна, согласно которой Америка обязана защищать мир... против Советов, само собой. Я, как мог, боролся с их антисоветской одержимостью, но проиграл. С того момента они и стали видеть во мне врага. Ведь это по их настоянию мы послали наши войска в Южную Корею, чтобы противодействовать вторжению с Севера... противодействовать распространению коммунизма. Впоследствии все это получило название «теории домино».

Я никогда не верил в нее. Считал, что нам совершенно нечего делать в этом регионе, и история полностью подтвердила мою правоту. Наше пребывание там не сыграло никакой роли. Я выступал против вовлечения США в войну в Корее и потерпел поражение. Боролся против «Больших советников» еще по ряду вопросов, касающихся Советского Союза. В частности, не верил в мудрость политики атомного шантажа. Был убежден, что она может привести только к гонке ядерных вооружений. И в этом вопросе я оказался прав, но мнение Миллгейта и его сторонников возобладало. К 1952 году им удалось убедить всех в том, что я настроен прокоммунистически. И со мной было покончено. А обострение «холодной войны» в середине пятидесятых... Ведь это дело их рук. Как и вьетнамская война. По их вине погибли сотни тысяч людей. Они вошли в сговор с военно-промышленным комплексом, и внешняя политика определялась интересами их банковских счетов.

Все эти обвинения Деннинг выдвигал и семь лет назад. Этой проблемой занимался в то время и Питтман. Они с Деннингом встретились. Но тогда Деннинг не смог привести никаких доказательств, подтверждающих его обвинения. Возможно, он сделает это сейчас?