Читать книгу "He как у людей - Ребекка Хардиман"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это оказывается спиральный блокнот, весь испещренный пометками «ЛИЧНО» и «СЕКРЕТНО». Кевина слегка утешает то, что дочери, по крайней мере, есть куда слить все, что творится у нее в голове. Он сует блокнот обратно в наволочку, но несколько выдранных страниц падают на кровать. Кевин решает, что это знак.
У меня идеальная мать,
Но лица ее не прочитать.
Если нужен совет,
Никогда ее нет,
Так чего же от жизни мне ждать.
Кевин пытается вникнуть в смысл стихов и ничего не понимает. Вроде как типичные наигранные подростковые страдания, но он с невольной грустью ощущает, как по-взрослому цинично звучат эти слова, как веет от них какой-то неотвратимой катастрофой. И тоской.
— Эйдин тоскует?
Он берет второй листок.
Построила б я лодку
Простую, для себя,
Спустила бы на воду
И отплыла в моря.
Сестрица бы стояла
Одна у бережка,
А я б взялась за весла
И крикнула ПОКА!
У Кевина слегка кружится голова: его дочь, его странноватая, умная, упрямая Эйдин пишет, или, по крайней мере, пытается писать, и у нее получается.
Она жаждет истины, как в свое время жаждал он. В приливе чувств он не сразу замечает какое-то шевеление в комнате. Перед ним стоит девушка в мятой школьной форме. Ее темные волнистые волосы с ядовито-розовыми, как тянучка, прядями обрамляют острое лицо, сплошь усыпанное веснушками.
Девушка словно не замечает Кевина, хотя подходит совсем близко, к соседней кровати. Кевин сует листы с шокирующими откровениями обратно в блокнот и убирает.
Он притворно покашливает.
— Я ищу Эйдин Гогарти. Ты ее не видела, случай-но?
Девушка встряхивает крашеными прядями и выдвигает ящик под кроватью.
— Ты ее подруга?
Молчание. Наконец она говорит:
— Вроде того, — и начинает скидывать кучу блузок друг на друга с каким-то тоскливым безразличием. — А вы ее отец?
— Да, и мне очень нужно ее найти. Иначе ей мало не покажется, она и так уже влипла.
Девушка пожимает плечами.
— А тебе разве не нужно сейчас быть На уроках?
Девушка не отвечает, и Кевин отворачивается. Надо бы вернуться к поискам, но он в полном тупике: он ведь и так уже обошел все доступные для учениц закоулки Миллбернской школы.
Несмотря на ледяное молчание юной леди, воспитание требует попрощаться с ней; Она пристально разглядывает себя в зеркало, привинченное к дверце тумбочки с внутренней стороны, и мажет под глазами какой-то липкой гадостью телесного цвета из тюбика. Кевин замечает в верхнем углу зеркала наклейку: радужные мыльные пузыри складываются в буквы «БРИДЖ».
— Бриджид Кроу?
Она недоуменно кивает и бросает в сумку неснолыво баночек с компактной пудрой и блеском для губ.
— Ага… — творил Кевин, вглядываясь в ее лицо пристальнее: теперь ему кажется, что веснушки придают этому лицу вызывающий вид. — Ты и сама влипла.
Бриджид презрительно фыркает.
На экране телефона всплывает сообщение от Мика, и Кевин механически читает:
«Мама клянется, что видела сегодня утром, как твоя мама проехала на велосипеде мимо дома! Совсем свихнулась».
Тут же приходит второе сообщение:
«В смысле моя мама свихнулась. Вечером по пивку?»
Кевин убирает телефон в карман.
— Ты, кажется, куда-то собираешься?
— Да, в новую собачью дыру.
Хоть она и старается говорить пренебрежительно, но голос у нее вздрагивает, и Кевин начинает понимать, что привлекло его дочь в этой девушке. Что там у нее за история? Ее имя довольно часто звучало в доме, когда Эйдин в первый раз приехала на выходные, но теперь Кевин не может припомнить ни одной детали, кроме того, что у отца какая-то гламурная профессия.
— Тебя что, исключили?
— Нет.
Значит, соображает Кевин, и его дочери это, вероятно, не грозит. Пока.
— Но ты куда-то уезжаешь?
— Они позвонили моему отцу. Он говорит, что эта школа дерьмо — строгости не хватает. Ему-то откуда знать.
— Ну, видишь ли, мы знаем больше, чем вам кажется. Если мы выходим из себя, для этого обычно есть причина.
— Он здесь даже не был ни разу.
— В школе?
— Ни разу.
— Даже в первый день?
— Нив первый, ни в последний. — Она застегивает сумку и идет к двери.
— Ну что ж, — говорит Кевин, ощущая невольное сочувствие к Бриджид Кроу, несмотря на все дурное влияние, которое она оказала на его собственную дочь. — В общем… Раз так, желаю тебе удачи.
Она шагает к выходу и у самой двери оборачивается.
— Поищите у реки.
— Что?
— Это через дорогу, под мостом. Мы туда ходим иногда после уроков.
45
Они гонят по автостраде, и, особенно после того как бабушка едва не сшибла зеркало обгоняющему их такси, Эйдин то и дело вспоминает растущее папино убеждение, что у Милли Гогарти пора бы отобрать ключи от машины. Одной рукой Эйдин держится за ручку дверцы, а другой стирает из телефона все новые и новые свидетельства нарастающей паники родителей, безуспешно пытающихся ее найти. Вот только что от папы:
«СЕЙЧАС ЖЕ ПОЗВОНИ МНЕ ГДЕ ТЫ»
Капслок не так смущает Эйдин, как вопиющее отсутствие пунктуации. Папа не из тех, кто способен просто забить на грамматику — он помнит о ней в любых обстоятельствах. А это значит, что сейчас обстоятельства абсолютно из ряда вон выходящие.
В Маргите Эйдин не сразу сдалась под напором бабушкиных доводов. Мама с папой — так начала бабушка — совсем не дают Эйдин принимать самостоятельные решения. Верно? Еще бы. Они вообще обращаются с ней как с маленькой, правда? А ведь ей уже шестнадцать. В свое время бабушка знала девушек, которые в этом возрасте уже чуть ли не замуж выходили. Такая назойливая опека совершенно неприемлема — уж она-то, бабушка, понимает это как никто. С ней ведь точно так же обходятся: то лгут ей о несуществующей сделке с полицией, то засовывают в этот дом ужасов, где
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «He как у людей - Ребекка Хардиман», после закрытия браузера.
