Читать книгу "В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне - Михаил Владимирович Грулев"

простить своей оплошности – не только не известил командира корпуса о присланных командующим армией полку поздравительной телеграмме и подарках, но и забыл послать вообще какую бы то ни было поздравительную телеграмму…

Как водится, при такой чисто боевой обстановке, праздник вышел на славу. Наш американский военный агент, находясь «на взводе», сказал даже задушевный спич по-английски, и когда я с ним спел дуэтом «Sweet Marie»[35] (распространенный американский романс), то американец пришел в неописуемый восторг и уверял, что в противоположность всем американцам, его симпатии принадлежат всецело России.

Характеристика китайцев

Нельзя не воспользоваться этим временем сравнительного «отдыха», чтобы не ознакомиться ближе с китайским населением, его культурой, жизнью, характером населенных пунктов и т.д. Ведь мы живем и действуем среди них; как не сказать о них хоть несколько слов!

Раньше всего нас поражала культура земли: вся Южная Маньчжурия представляет собою настоящий цветущий сад; нигде не видно и пяди пустопорожней земли; все возделано и тщательнейшим образом обработано. О характере обработки китайских огородов, окружающих деревни, сказано было выше, но и поля возделаны также весьма тщательно; несмотря на то, что в районе нашего расположения деревни почти совершенно опустели, а оставшееся кой-где мужское население как бы издали сторожит лишь свои фанзы и совершенно не занимается полевыми работами, – все же на полях нигде не видно сорной травки, все подчищено и выполено.

От командующего армией было распоряжение не препятствовать китайцам собирать урожай с полей, который везде вполне созрел. Всюду куда ни хватишь глазом необозримые поля гаоляна и чумизы, но снимать с полей никто не думает; только фуражиры наших войск целыми командами с обозами собирают с полей, обращая все в фураж для лошадей. Платить никому не приходится, потому что если бы такое благое намерение и пришло кому в голову, то он не знал бы кому платить – за отсутствием, в большинстве случаев, хозяев этих полей. Сколько экономии при таких случаях должна бы получить наша казна, если принять во внимание, что фуражные оклады отпускаются чудовищные – по рублю в день на лошадь – и даже пехотному полку отпускается на фураж около 400 руб. в день, из которых он едва ли тратит и десятую долю.

Затем поражает богатство и сравнительный комфорт построек. Даже в заброшенных медвежьих углах Южной Маньчжурии, в гористых местах, лежащих в стороне от больших торговых трактов, встречаются в деревнях богатые фанзы из жженого кирпича с богатыми резными рамами на дверях и окнах и высокие узорчатые кирпичные стены. В домашней обстановке встречается претензия на комфорт и роскошь, конечно, с точки зрения китайского вкуса. Такие фанзы принадлежат обыкновенно местным кулакам, рядом с которыми немало бедноты и нищеты; но достаточно, что и у деревенского жителя, кто бы он ни был, есть потребность в комфорте.

По соседству с «моим домиком»[36], в расстоянии около одной версты, в дер. Уенченпу, находилась, например, фанза, в которой можно было видеть богатые зеркала в роскошных резных рамах из сандального дерева, стоимостью не менее 1000 рублей за зеркало, – масса богатой бронзы, разнообразный фарфор и т.п. Правда, это была фанза исключительная[37], принадлежавшая «родственнику императора», как гласила китайская надпись на стене; но достаточно того, что такие фанзы встречаются в деревнях.

Входные ворота во всех китайских домах имеют совершенно одинаковую форму и называются па-мынь, так как имеют такое же начертание, как: иероглиф па – π; такую же форму имеют ворота во всех храмах в Японии, а также и в буддийских дацанах (монастырях). Дом зажиточного китайца всегда делится на несколько половин, в зависимости от числа жен. Главную часть обстановки комнат составляет идущая вдоль стен широкая нара, под которой проходит «кан», или печка, напоминающая в нашем крестьянском быту «лежанку»; топка находится снаружи; теплота собирается и удерживается в кане; вследствие этого зимою температура в комнате крайне неравномерная: на кане нестерпимая жара, а посреди комнаты вода замерзает. Оконные рамы большею частью значительных размеров, но только у очень богатых вставлены в них стекла; в большинстве же случаев стекло заменяется промасленною бумагой. Предметы украшений, встречаемые, конечно, лишь в богатых домах, обнаруживают полнейшую безвкусицу и особый взгляд на потребности европейского комфорта: нередко встретить в доме богатого чиновника или купца 5—8 стенных часов в одной комнате, несколько висячих ламп, которые, однако, никогда не зажигаются; стенные зеркала, подвешенные так, что надо уцепиться за потолок, чтобы увидеть в них свою физиономию, и т.п. На кане ставятся невысокие столики, вокруг которых и садятся, поджавши ноги.

В отношении костюма и внешнего вида китаянок необходимо отметить следующую особенность, представляющую в этом отношении большое сходство с японками: как бы ни был убог и жалок костюм китаянки, прическа на голове всегда очень затейлива и в полном порядке, с разными булавками, а иногда и бумажными цветами; нередко встретить китаянку на полевых работах в невозможных отрепьях, но непременно с густо намазанными и тщательно причесанными волосами, напоминающую вполне нечто вроде голого франта в цилиндре. Молодые, да и зрелые, и перезрелые китаянки употребляют в большом количестве румяна и белила. Уродование ног среди сунгарийских китаянок[38], как и в Мукденской провинции, не принято; но со времени заселения этого края выходцами из восточных и южных провинций Срединного Китая встречаются во многих селениях франтихи с маленькими уродливыми ножками, которым начинают подражать и местные уроженки. Замечательно, что этот дикий обычай уродования ног почти вывелся среди женщин высшего и даже среднего круга, в котором прекрасная половина имеет возможность предаваться «dolce far niente»[39] хотя с уродливыми, негодными для ходьбы, но изящными ножками; тогда как женщины низшего класса, которым ноги очень нужны в поисках за добыванием насущного пропитания, продолжают и по настоящее время уродовать до крайности свои ноги. В 1895 году мне пришлось видеть в Гонолулу высадку китайских переселенцев, среди которых было немало женщин; нельзя было без жалости смотреть на бедных китаянок с козьими копытами вместо человеческих ног, с которыми они не могли не только двигаться, но и устоять на месте на слегка качавшемся судне без посторонней помощи.

Мне приходилось уже знакомиться с китайцами в Маньчжурии во время своей поездки по этой стране в 1895 году; коснусь поэтому характеристики китайцев, основанной и на прежних наблюдениях[40].

Китайцы – народ очень гостеприимный, но лишь с казовой стороны, то есть щедры на угощение лишь людей нужных, от которых можно ожидать реванш в той или иной форме. Искреннего, радушного гостеприимства к иностранцам нет, да и быть